Буря в бокале

– Ни в коем случае, мы рады каждому нашему посетителю. Но, дело в том, что вы у нас находитесь,– он взглянул на большой циферблат часов, что висел на стене над стойкой,– вот уже почти как два часа. За это время, успев поменять трое блюд, выпить две пинты скрутиловки и ещё ни разу при этом, не соизволив заплатить…

– Может быть, может быть. (Странствующий монах действительно припомнил, что находится в этом заведении с полудня. И. где, практически без остановки ест и пьёт, делая лишь короткие остановки между периодами смены блюд. На него навалилась уныние и единственная возможность избавиться от него, хоть на немного, была обильная трапеза. Любимый и единственный способ Унцио борьбы с любым недугом).– Я долго был в пути и проголодался изрядно, мне необходимо подкрепить силы.– Попытался объяснить своё душевное состояние монах.

– Мы понимаем ваши заботы. Надеемся, что наша пища укрепит ваши силы в делах праведных, и всё же, с сожалением, напоминаем об оплате, по правилам нашего заведения клиент, переменивший три вида блюд, обязан заплатить…

Видя, что официант остаётся непреклонен, Унцио обреченно вздохнув, сдался.– Хорошо, я вам заплачу, сколько я должен?

– Динарий и восемь монет.

– Сколько? Сколько?– переспросил обалдело монах, не веря собственным ушам, названая сумма оказалась фантастичной.

– Всего, один динарий и восемь монет,– подчёркнуто сухо произнёс официант, протягивая ему счёт.

– Да, это грабёж посреди солнечного дня! Вы что тут с ума посходили, такие цены рисуете?!– с ошарашенными видом возмутился борец с тёмными силами, лихорадочно перебирая прейскурант.– Жареная курица двадцать пять монет? Четверть динара?! Она что золотые яйца несёт, что стоит столько?! Так-так… Седло барашка тридцать! Ого! За такую цену можно целиком барана приобрести на рынке! А скрутиловка? Пять монет кружка?! Штоф целый и того меньше стоит, чем вы тут накрутили. Это немыслимо, за такие цены надо анафеме предавать!– кипятился Унцио, задетый до глубины души грабительскими расценками.

– Сейчас, знаете ли, цены возросли везде и на всё.– Отчеканил деловито официант, сверля монаха презрительным взглядом.– Приезжих много, всё резко подорожало, продукты в том числе.

– Так что теперячи с голоду помирать, спрашивается?! Откуда у честных людей такие деньги возьмутся?

На недовольные крики Унцио прибежал распорядитель, сухенький уже немолодой человечек с длинными и холеными как у музыканта пальцами.– Что происходит? Деликатно осведомился он у подчинённого.

– Клиент отказывается платить по счетам, синор Гастон.– Быстро обрисовал ситуацию тот.

– Это так? Вы действительно отказываетесь?– вопросительно перевёл взгляд распорядитель на монаха.

– Я вовсе не отказываюсь,– смущенно, вымолвил Унцио, – я просто возмущён расценками вашими. Для скитальца и проповедника они слишком высоки.

– Так зачем же вы пришли к нам, если это вам не по карману?

Простой вопрос распорядителя, ещё больше смутил монаха, шум привлёк внимание всей находящейся в трактире публики. Все, отвлекшись от еды, с любопытством уставились на сконфуженного поборника святой веры. « У него талант притягивать к себе неприятности» отметил про себя Нойс, вертя в руках глиняную кружку.

– Я, я несколько не рассчитал собственные средства, наверное… произнёс неуверенно Унцио.

– И сколько же у вас при себе имеется?– пока ещё учтиво задал вопрос свой распорядитель, но было видно, что маска любезности готова в любой миг слететь с него явив истинную суть.

Порывшись в карманах, странствующий монах извлёк горсть монет, и выложил их все на стол – вот, всё что имеется…

– Так посмотрим… склонился Гастон над скорбной кучкой монеток, что снабдил Унцио настоятель храма Мируса. Его тонкие, проворные пальцы, с быстротой и изяществом музыканта запрыгали по мелочи, как по клавишам фортепиано.– Семьдесят три монеты,– закончив пересчет, объявил он холодным тоном.– Хм, этого недостаточно. Рекомендую вам ещё раз проверить карманы.

Грозовые тучи над головой монаха вновь начали сгущаться. Он даже посмотрел наверх, будто хотел убедиться, так ли на самом деле или возможно ища знака от Мируса. В итоге ничего не узрев, он ещё раз прошёлся руками по карманам, обнаружив на этот раз там целые две монеты.

– Вот,– протянул он их мрачному распорядителю, больше Мирус сегодня не послал.– Попытался Унцио прикрыться, как щитом своим владыкой. Но на Гастона это никоим образом не возымело действие, то ли он придерживался другого вероисповедания, то ли просто не верил ни во что кроме монет, оставаясь равнодушным к словам представителя духовного мира.

– Что ж, играя желваками,– подытожил распорядитель,– по правилам нашего заведения… в трактире повисла гробовая тишина. Все замерли, словно при оглашении приговора подсудимому, совершившему тяжкое преступление. Мерное тиканье часов плавно отсчитывало время до рокового хлопка молотка судьи, в роли которого сейчас выступал драматично застывший синор Гастон. Стоящий подле него официант напоминал сурового бездушного обвинителя готового привести приговор во исполнение прямо на месте. А нарисовавшийся в проёме дверей ведущей в кухню с огромным, как мечете, ножом усатый повар, должно быть, выступал в роли палача.

– Вот недостающие деньги.

На стол, разбив буквально на клочья давящую тишину, лёг со стуком динарий. Вслед за ним последовала короткая череда событий: дружный выдох посетителей, благодарение Мирусу от ещё не пришедшего в себя монаха, удивлённо вскинутые брови распорядителя, быстро спрятанный за спину большущий нож повара. Один официант на всей протяжённости возникшей мизансцены хранивший невозмутимый вид остался непоколебим. Лишь глаза его блеснули, точно говоря, что на это раз ему (монаху) крупно повезло, но в следующий, в следующий все может быть…

Фрэнос терпеть не мог театральных сцен в жизни, пафосных поступков, желание быть центром всеобщего внимания, но на сей раз он не сумел сдержать ухмылку, довольный, что сумел потрясти зевак, а главное персонал заведения. Особенно ему понравилось утереть нос заносчивому официанту, с надменным видом обслуживавших посетителей.

– На оставшиеся деньги принеси нам скрутиловки, кинул он ему небрежно и повернулся к опешившему от такого внезапного спасения Унцио.– Я надеюсь вы не станете возражать против того чтобы пропустить по кружечке со мной?

– Никак нет. Почту за честь разделить с вами хлеб-соль, и скрутиловку конечно, уважаемый э, не знаю, как к вам обращаться. Меня же скромного служителя солнцеликого Мируса зовут Унцио.

– А меня Фред,– присаживаясь на прочный стул, коротко отрекомендовался наёмник. – За знакомство наше я думаю, стоит выпить, вы так не считаете брат Унцио?

– Всецело поддерживаю и благодарю Мируса за то, что ниспослал вас мне в тяжёлый час испытания. Воистину наша встреча благословлена самим богом солнца!– монах осенил себя знаком, воздев очи вверх.

– Я тоже несказанно рад нашему знакомству, хотя признаюсь честно, что мне доводилось встречать уже вас при несколько иных обстоятельствах …

От признания спасителя своего радетель славы Мируса несколько растерялся.– Не может быть и где же?!– воскликнул он недоверчиво.– Я вас совершенно не помню. Оговорюсь я совсем недавно в городе.

– Это было вчера, приблизительно в такое же время как сейчас. Трактир «Счастливая трапеза».– Вкрадчиво напомнил Нойс.– И насколько я помню, вы были весьма заняты тогда, чтобы обращать внимание на окружающих вас там людей.

Унцио сощурил глаза, подозрительно рассматривая собеседника, его насторожило упоминания приснопамятного трактира и того что там произошло.– Так, вы хотите сказать, что наша теперешняя встреча совсем не случайность? Вы следили за мной?– подобрался монах, как перед броском.

– Отнюдь, совершенная неожиданность эта наша теперешняя встреча.– Поспешил заверить Фред о полной своей непричастности к этому делу, как и к нему лично, улыбнувшись во все тридцать два зуба. И тут же вслед сам поинтересовался.– А с чего, собственно говоря, я должен следить за вами?

– То есть, иными словами вам ничего от меня не нужно?– проигнорировал странствующий монах вопрос своего визави.

– А, что вы можете предложить, кроме разве что благословения?– Фрэнос продолжал демонстрировать полное дружелюбие.

– Кто его знает, может вы приняли меня не за того или что удумали.– Выпалил первое, что пришло в голову служителю Мируса.

– Я вас клятвенно заверяю, брат Унцио,– Нойс примирительно поднял ладони,– мне совершенно от вас ничего не нужно. Я действительно случайно тут вас повстречал. И решил немного помочь, видя в какую неприятную ситуацию, вы едва не угодили.

Монах продолжал колебаться, словно подозревая наёмника в чём-то запретном, кощунственном. С его лица не сходила выражение недоверия.

«Интересно в чём меня может подозревать духовное лицо, в атеизме разве что?» -иронично отметил про себя Фред. Сам же он никогда не отличался религиозностью предпочитая распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению, без оглядки на то, что ждёт его после смерти или что скажет разжиревший похотливый жрец на сборище блеющих как стадо овец людей.

Унцио тем временем извлёк из складок запыленной сутаны какой-то забавный предмет напоминавший медальон, сработанный в виде серебристой рыбины. Держа его за нить, он резко крутанул его, как игорное колесо в доме развлечений у хапуджан.

– Что это вы делаете, уважаемый Унцио?– поинтересовался наемник, силясь разгадать суть происходящего. – Уж, не хотите ли вы меня загипнотизировать, как умеют это делать, если верить молве, доблестные братья намордники?

Монах ничего не ответил на прозвучавшую в его адрес колкость, сосредоточив всё своё внимание на компасе Лкуна. Почему-то вдруг решивши, что тот поможет ему вывить неприятеля, если таковым вдруг окажется его из-ниоткуда взявшийся благодетель. Медальон в свою очередь с каждой новой секундой снижал обороты, пока не остановился совсем, окончательно указывая по-прежнему направление куда-то на север. Фред же сидел на востоке от него. Это обстоятельство несколько успокоило ревнителя веры Мируса. Бережно спрятав компас обратно, он перевёл взгляд на собеседника и уже гораздо теплее сказал.

– Не обращайте внимания, такой есть у нас ритуал, отгонять злые силы дракусовы.

– Вот ваш заказ,– вмешался в их разговор официант, приблизившись с подносом в руках на котором стояли две пузатые кружки, наполненные до краёв янтарной жидкостью. Брезгливо поставив их на стол, он удалился с грацией павлина, для полноты не хватало только распущенного хвоста за спиной.

Унцио не дожидаясь, приглашение, будто опасаясь, что официант неожиданно передумав, вернется и заберёт обратно выпивку, быстро схватился за кружку и, не мудрствуя лукаво, провозгласил тост. – За вас благородный синор Фред, за ваше добродушие и щедрость!

Выпив, они закусили перепелиными яйцами в зелени, что наёмник предусмотрительно забрал со своего столика.

– Где вы брат Унцио драться так исправно научились?– озвучил давно мучивший его вопрос Нойс, прожевав свой кусок.

– Бурное прошлое,– отмахнулся странствующий монах не расположенный развивать неприятную для него тему.