Буря в бокале

– Что совсем?!– в ужасе не сказал, воскликнул Унцио. Отказываясь верить в это, а тем более принять.

– Ну, не совсем, чтобы полностью пуста… пошёл сразу на попятную Лкун понимая, что тут перегнул малёха палку, даже такие не далёкие люди, на его взгляд, как его нынешний гость, никогда бы не поверили в полное отсутствие динаров в храмовой кассе. – Кое-что братья, я думаю, сумеют наскрести, так что Унцио, собирайся.

« Ну, и скупердяй этот Лкун!» – кипел весь внутри Унцио, оставляя за своей спиной величественный храм Мируса. « Наскрёб истёртых медяков две жмени, а в сумме и на пол динара не тянут! Да, этих денег на раз, ну может на два, сходить в трактир, а он хочет, чтобы я гонялся за мифической статуэткой чуть ли не по всему королевству!»

« Извиняй брат, больше выделить не могу. Сам понимаешь храм большой, много средств требуется для поддержания его в приличествующие нашему богу состоянию». Сказал Лкун, нисколько не смущаясь.

« Как бы, не так»,– продолжал негодовать носитель веры Мируса.– « Небось, прихожан заставляет ремонтом заниматься и строительные материалы то ж дармовые. Ох, и не сладко живётся должно быть братьям по вере с таким скрягой настоятелем, наверняка работают головы не поднимая с утра до ночи, вот и не видать и слыхать их нигде». Сетовал он про себя, резко изменив своё мнение о местном настоятеле храма. « Изверг не иначе он обритый!»

Унцио вновь вспомнил Обливакуса, теперь уже гораздо теплее, нежели всего каких-то пару-тройку часов еще тому назад. Тот хоть и славился частыми перепадами настроения, но никогда не нагружал сверх меры работой братьев по вере. Да и требования у него были до простоты душевной самые обыкновенные. Чтобы кухня работала, да чтобы не перепивались братья, по крайней мере, без него. А этот, никак, гонит втихаря настойку для себя самого, да подкидывает всякие задачки да позаковыристее, что голова от них идёт кругом, разбери потом, как выполнить их. Ну, да конечно дал компас, ну и что мне с ним спрашивается делать?

« Компас тебе поможет выбрать правильное направление, на, вот, возьми». Лкун с большим трепетом вручил ему непонятный предмет, будто тот является каким-то артефактом бесценным. На первый взгляд, ничего особенного, деревянный барабан, с намотанной на него медной проволокой, на одном конце которой крепиться фигурка в виде серебристой рыбке. « Куда нос её указывает, в таком направлении надлежит и путь держать. А как окажешься совсем рядом с искомым предметом, так сразу почувствуешь лёгкую вибрацию в катушке, и чем ближе будет статуэтка, тем сильнее ты будешь ощущать её» – пояснил он туманно.

« Бред какой-то!»,– размышлял, продолжая кипятиться монах. « Как может медальон, если конечно он не волшебный отыскать предмет на большом расстоянии. Или же он всё-таки волшебный?» Покопавшись в карманах, он вытащил его на свет, приблизив к глазам. Совершенно не примечательный, под каким углом не погляди на него. Четыре дюйма длинна рыбки, плоская, металл похож на серебро. В узеньком отверстии там, где должны быть глаза вставлен мелкий зелёный совершенно не прозрачный камешек. Кусок проволоки, продетый в отверстии на спине, крепящийся к тонкому барабану катушки, вот и всё чем снабдил его Лкун.

Хмурясь, Унцио крутанул компас. Завращавшись волчком, он вскоре замер указывая строго на север. Повторив ещё несколько раз эту процедуру, результат оказался прежним. «Ладно, посмотрим, что оно есть такое»,– недовольно пробурчал тихо себе под нос монах, пряча его подальше за пазуху. « Но сначала будь я проклят всеми святыми, подкреплюсь чем-то сытным!». Пообещал он сам себе, ибо если с поисками неизвестных предметов ещё можно было как-то смириться, то вот с голодом никак невозможно. Приободрившись, он решительным шагом направился в трактир с заманчивым названием « Страсть гурмана» и, чтобы отыскать его не требовалось вовсе никакого компаса. « Вот так бы всегда всё просто было»,– подумал Унцио, открывая дверь и вступая внутрь, где его встретил, лелея слух, негромкий звук столовых приборов.

Глава 6

– Какой ты всё-таки жалкий неудачник! Я ума не приложу, чему только учат в вашей академии, что за наставники там такие, что не могут вбить в голову элементарные правила поведения в незнакомой местности. Вот, к примеру, в лесной, учатся в первую очередь выживанию в любых условиях и обстоятельствах. А у вас людей? Столько времени уходит попусту. За пять лет можно нахвататься столько всего, столько суметь, столько успеть…

– Ну, чего ты прицепился к образованию Зак? Чем опять спрашивается, недоволен? Моей неудавшейся учёбе? Так я не пять лет проучился, а пару лет всего. И учился я ни чему-нибудь, а магии высших порядков. Между прочим, у великих чародеев высочайшей категории. В знаменитой далеко за пределами королевства академии. А, что касательно удачи, так эта штука переменчивая, готовая в любой момент подставить подножку, в самый неподходящий момент, когда ничего такого не ожидаешь…

– Мне кажется, к тебе она ещё ни разу не поворачивалась передом, как мы встретились. Твой неподходящий момент споткнулся и растянулся, как тот пьяный пахарь у придорожного трактира, где ты имел счастья быть обманутым пройдохой – трактирщиком, подсунувшим кислую брынзу и сухари, которые и голодный волк не разгрызёт.

– Брось, это всё мелочи жизни. Почему ты видишь во всём и везде только плохое, ведь есть и положительные моменты.

– Это, какие же!? Может я чего-то не заметил, что-то пропустил?

– Хорошо, смотри, во-первых уже успех, что мы добрались без происшествий до Пьянтуза, во-вторых… Винченцо вдруг заткнулся, не зная, что сказать дальше.

– Во-вторых,– зачарованный заяц продолжил вместо него, – нас ещё затемно прогнали собравшиеся порыбачить рыбаки, в третьих у нас не осталось денег, в четвертых мы всё утро и день ходим в безуспешных попытках пристроиться хоть куда-нибудь, и везде где бы ни побывали, везде пресловутый зад госпожи Удачи встречает нас. Ничего не скажешь моменты просто офигенные!

– Не спорю, пока что нам действительно немного не везёт. Но это не значит, что следует впадать в уныние. Я считаю, что это временные трудности. И кстати, зачем ты бросился на того облезлого кота у мусорных бачков?

– А то, что мне хотелось спустить пары. Не надо было будить меня ни свет, ни заря и пытаться огреть веслом, когда я всего лишь мило улыбнулся в сторону тех грубиянов рыбаков, что б они сами пошли на корм рыбам!– в сердцах воскликнул Зак и притопнул лапой, так по-человечески.

– Не надо такое желать.– Покачал головой всегда неизменно благожелательно настроенный Винченцо.– И вообще это мы виноваты, а не они. Ведь рыбаки всего-навсего пришли за своей лодкой. Так, что ты не прав отрываясь на них так…

– Тут ты меня уел… со вздохом, признал заяц, он же временно волк.– По моей цивилизованности был нанесён удар…

– Вот именно. Впредь я надеюсь, ты будешь держать себя в лапах.

– Конечностей,– поправил приятеля Зак.

– Чего?– не понял Вин.

– Я говорю надо говорить конечности, так будет более правильно, нежели лапы.

– А какая разница, лапы или конечности?– никак не мог взять в толк студент-недоучка, в очередной раз, блуждая как в потёмках хитросплетениях замысловатой логики заколдованного зайца.

Зак тяжело вздохнул и как ребёнку несмышлёному принялся втолковывать.– Называть лапами конечности это грубо, всё ровно, что если бы я твои руки культями начал величать. Улавливаешь разницу Винченцо?

– По-моему да.– Неуверенно протянул экс студент, до сей поры, даже не задумываясь о таких вещах, как «лапы» и «конечности» и что это может каким-то образом задевать его зачарованного друга.– Хочешь, чтобы я называл твои ла… то есть конечности конечностями, значит так и буду звать их.– Пожав, как обычно в таких случаях, когда лесной индивидуум обижался из-за его не совсем корректного к нему обращения плечами, Вин.

Зак обречённо замотал мордой и демонстративно отвернулся в сторону, разглядывая палатку, увешенную аппетитными головками сыра. Скитаясь по улицам города, они забрели на Центральный круг. Припасы, пополненные Винченцо в одной деревушки, как раз закончились, когда друзья вошли в город. И как назло денег почти не осталось в кармане. Студент-недоучка с ужасом подумал,– «чтобы было, если не деньги, буквально силой всученные ему его другом Матфеем. Как только он наивный полагал с теми жалкими крохами собственных сбережений пересечь пол королевства». От этой мысли его передёрнуло аж, каким же он тогда был наивным и беспечным. «А сейчас какой он?» – невольно задался вопросом недавний студиоз. К счастью от этой мысли его отвлёк голос Зака.

– Меня волнует один вопрос, что мы будем, есть сегодня на завтрак?– спросил незаметно он, как его учил Вин, дабы не привлекать излишнего внимания к себе.

– У меня осталось ещё с десяток медяков, я думаю, этого хватит, чтобы перекусить нам в лёгкую, а дальше надеюсь, мне удастся найти какую-нибудь работу и …

– А ну прочь с дороги шелупонь!

Неожиданно кто-то грубо оттолкнул Винченцо в сторону, что тот едва избежал падения на лоток, с фруктами успев вовремя выставить руку и ухватиться за стойку навеса.

– Кто дал вам подобное право, так обращаться с людьми?– возмутился, молодой человек оборачиваясь.

– Ты у меня поговори тут ещё сосунок.

Обидчиком Вина оказался высокий крепко сбитый синор, облачённый в лёгкий щеголеватый костюм, с болтавшейся на боку рапирой. Позади него топтались двое служак нёсшие в руках полные корзины снеди.

– Это кого вы тут сосунком назвали?

Винченцо поразился собственной храбрости, обычно он не встревал в подобные, а, ежели быть до конца точным, вообще ни в какие-либо конфликты, предпочитая обойти их стороной. Теперь же, неожиданно для самого себя его принялось подтачивать честолюбие, ведь в конце концов он бросил академию и Марьяну прибыв в Пьянтуз не ради того чтобы выслушивать оскорбления, расшаркиваясь пред каждым встречным грубияном, таким способом себе имя и известность никогда не заработать было.

– Так ты ещё и голос осмеливаешься подымать бродяжка? Плетей давно не получал видать?!

Тонкие и ровные как под линейку брови синора сошлись над приплюснутой переносицей. А лицо перекосилось от злобы. Пространство вокруг их моментально опустело, даже тише стало как-то сразу. Вин кинул взгляд в сторону, где мигом ранее чесал конечностью за ухом лесной индивидуум, но того и след простыл. Слуги синора застыли глядя пустыми глазами куда-то мимо них вдаль.

– Я считаю,– бывший студент судорожно сглотнул,– что вы должны извиниться пред мной за свое оскорбительное поведение.

– Чего?!– нахальный синор аж, задохнулся от возмущения.– Я должен извиниться перед каким-то жалким ничтожеством?!– его рука опустилась на эфес рапиры и сжалась.– Воистину пьны в конец обнаглели, нет нормального хозяина в городе, чтобы поставил на место зарвавшихся бродяг с юга.– Последняя фраза выдала с головой, что он не является местным жителем, а наличие рапиры, учитывая запрет на ношения оружия, свидетельствовало о его непосредственной причастности к власти короны.

– Да, вы должны немедленно извиняться, я считаю, что не заслужил подобного обращений к себе. Это не отвечает правилам достойного поведения и хорошего тона.– Не стушевался в какие-то веки веков Винченцо, твердо, на этот раз, отставая свою позицию.

– Ну, всё ты меня достал! Я тебе сейчас хорошенько продемонстрирую тон, щенок!

Он выхватил рапиру и замахнулся ею. Слуги, проявив не абы какую реакцию, отпрянули, назад побросав корзины.

Внутри у бывшего студента, всё похолодело, его сковал липкий страх. « Неужели это всё конец?»,– пронеслось у него в голове. « Погибнуть вот так никем не известный, на рынке от рук какого-то богатого франта? До чего же обидно и не справедливо, однако…».

Внезапно его кто-то сильно толкнул в живот, так что Винченцо сложился напополам от боли. Это дотоле прятавшийся под ближайшим прилавком Зак кинулся, спасая друга от неминуемой смерти. И надо заметить очень своевременно. В самый последний момент голова студента разминулась с летящим лезвием клинка.

– Валим скорее отсюда!– прокричал, не своим голосом он, Вину быстро оборачиваясь назад.

– Говорящий пёс! Во диво!– потрясенно воскликнул синор, его глаза алчно засверкали, словно ему на плечи свалилась неожиданно наследство от богатого и неизвестного дядюшки. Он мигом позабыл о парне, сосредоточив всё своё внимание на диковинном зверьке.– Ты, послужишь отличным украшением моей коллекции.– Возбужденно заявил он, потирая алчно руки уже предвкушая как денежный ручеек льётся в его карман, когда он станет демонстрировать способности диковинного пса всем охочим до развлечениям донам и их женам вместе с детьми.– Я не слышал ничего о подобных случаях, чтобы животное могло разговаривать, как человек!– оперившись на рапиру, как на трость он согнулся, протягивая руку к сжавшемуся, как пружина лесному жителю.

– Прибери пальцы от моего друга!– заявил, тяжело дыша, Винченцо, боль в животе всё ещё терзала его.