Буря в бокале

В самый разгар поединка, когда несчастная стойка готова была поддаться дикому необузданному напору двух могучих тел, внезапно двери трактира широко распахнулись, впуская четырёх стражников разодетых в честь предстоящего праздника в непривычную для глаза обывателя парадную канареечного цвета форму. В руках они держали гладкие отполированный до блеска дубинки, а главный из них, низенький, с редкими и длинными, как у кота усищами был вооружён коротким с блестящим эфесом мечом. Кожаные узорчатые ножны скрывали само лезвие, но Нойс не сомневался, что само оружие являлось бутафорским, скорее символизирующим власть, нежели служа предметом наказания.

– А, ну прекратить немедленно!!! Именем закона короны, я запрещаю вам драться!!!

Закричал командующий отрядом и неистово засвистел в большой костяной свисток, словно хотел этим звуком придать вес своим словам. От Нойса не укрылось, что все стражники, топчась на месте, сжимали в руках однотипные массивные костяные свистки. По всей видимости, это было ноу-хау властителей города вооружить дополнительно стражников спецсредствами для наведения порядка. К вящему неудовольствию главного сейчас в трактире стражника, варвар и монах не обратили ни малейшего внимания на его призывы и пронзительный свист, продолжая упорно напирать на ходившую ходуном стойку, будто она провинилась перед ними в чём-то.

– Остановитесь, кому я сказал!!!

Усатый стражник набрал полную грудь воздуха, став пунцовым как свекла и что есть силы, задул в свисток, извлекая из него какой-то совершенно дикий протяжный звук присущей более какому-то древнему ископаемому виду гомо сапиенс, нежели представителю власти цивилизованного королевства. Все кто находился в трактире, поспешили заткнуть уши пальцами, морщась при этом, точно от сильной зубной боли. Санчос не в силах сдержать охватившее его злость, разразился цыганскими ругательствами, жестикулируя руками, мимикой лица и причудливыми коленцами кривоватых ног. Фред в первое мгновение вообще потерял слух, не успев вовремя зажать ладонями уши. Стражник же, не успокаиваясь, нарезал круги, около борющихся правонарушителей рискуя угодить под неистовый каток и постоянно дуя в свисток, как будто хотел оглушить их этим немилосердным звуком. Но вскоре и его страстный запал начал сходить на нет, видя всю бесперспективность своих потуг с новым спецсредством, он обратился к старым проверенным методам.

– Взять их!– схватившись за рукоятку бутафорского меча, с отдышкой скомандовал он пафосно, словно играя роль на подмостках какого-нибудь дешёвенького балагана, застывшим с кислыми минами на лицах стражникам.– Связать, и в кутузку бросить!

Свой приказ он хотел подкрепить очередной порцией свиста, протянув руку к болтавшемуся на шее свистку, но резко отдёрнул её, завидев решительный, беспощадный блеск в глазах посетителей готовых на всё лишь бы не слышать вновь его ужасный вой. Толпа стражников ни шатко, ни валко пришла в движение.

Тем временем в поединке наметился небольшой перелом в сторону воинствующего монаха. Он занял выгодную позицию сверху, всем своим немалым весом буквально припечатывая варвара к дощатому полу и при этом, пытаясь одновременно удушить его за горло. Сын степей несмотря на наметившийся перевес не желал сдаваться без боя продолжая упорно сопротивляться изворачиваться змеёй, кусаться, плеваться и понося противника, но всё же было отчётливо ясно, что он неумолимо сдавал позиции проигрывая. Закованные в начищенные до зеркального блеска нагрудники и шлемы стражники, толкаясь, друг с дружкой склонились над борющейся парочкой и попытались разнять их. Но, не так просто оказалось это сделать. Унцио пребывавший в запале поединка наотрез не желал разжимать рук своих, вцепившись в противника, как утопающий за спасательный круг. Стражники робели немного перед духовным лицом, всё-таки, как не крути, несмотря на несколько разгульный образ жизни пьянов, официальную религию тут чтили, да и желанием, по правде говоря, влазить в чужую разборку не горели. В самом деле, ну помнут они слегка друг друга и разойдутся, пропустив за дружбу народов по кружке скрутиловки. Так думало большинство находившихся сейчас в трактире, кроме лишь одного человека наделенного властью стражи городской.

– Что вы там копаетесь, канальи!? Разнять, скрутить, арестовать!– верещал он фальцетом, размахивая бутафорским мечом.

Тут очнулся Пузо. Сграбастав грязный фартук с объёмного живота, он в сердцах швырнул его на пол, усеянный битой посудой воскликнув.– Такого безобразия я ещё не видел! Командор сделайте что-нибудь, наконец! Ещё немного и они в щепки разнесут трактир. Заметьте «Счастливый трапезник», удостоен почетной королевской грамотой,– он живописным жестом указал на покосившуюся рамку, висевшую над стойкой. – Посмотрите, во что они превратили лучший пьянтузкий трактир!– артистические данные Сэма смело позволяли выступать ему на подмостках лучших театров королевства, в отличие от командира стражников. Но, к досаде театральных критиков он избрал для себя сферу деятельности торгово-развлекательную, убив в себе прирождённого актёра.

– Не переживайте уважаемый синор Пузо, городская стража знает своё дело и немедленно пресечёт все попытки к бесчинству и хулиганству подданных его величества. Не быть мне капралом Джоном Миговичем!– заверил он Сэма подбоченившись, и зачем-то разгладив щёточку усов. Потом быстро спохватившись, окинул подозрительным взглядом посетителей, словно ожидая от них какого-то подвоха на свои слова.

– Уж, постарайтесь капрал, а то боюсь кроме посуды и мебели, мне придется, и стены новые ладить. Я знаете законопослушный плотильщик налогов в городскую казну. И не думаю, что у вашего начальства вызовет энтузиазм возмещать мне убытки в связи с некомпетентностью некоторых своих сотрудников.– Привел Пузо тяжеловесный аргумент, чем изрядно покоробил лицо Миговича заставив его действовать гораздо более решительнее, чем прежде.

– Сию же минуту будет наведён порядок!– поспешил заверить он, стремглав присоединяясь к подчинённым своим, что никак не могли сладить с двумя нарушителями общественного порядка.

Тем временем, один из стражников – молодой рыжеватый парень с усеянным конопатыми веснушками лицом безуспешно пытался отодрать пальцы странствующего монаха с горла хрипящего и задыхающегося варвара. Двое его коллег с таким же самым результатам старались разъединить их, бестолково хватаясь то за ноги, то за руки. Создавалось впечатление, что они просто не знают, с какой стороны подступиться и вообще, что им делать, как быть с неуступчивой парочкой.

– А, ну-ка Джавани, посторонись!– приказал капрал рыжему и сам ухватился за толстые, мощные запястья Унция. – А, вы двое взялись за плечи и по моей команде потянули.

Стражники грозно насупили брови, их лица, не обременённые интеллектуальным отпечатком, показывали, что готовы выполнить любой приказ своего бравого начальника, с маленькой поправкой, если он не связан с риском для жизни.

– Начали!

Прозвучала команда, и трактир накрыло шумное натужное пыхтение четырёх мужчин, сцепленный в причудливый клубок тел.

–Ух,у-у-ух-х.– Лицо Мигавича залило краской, от натуги глаза вылезли из орбит, а усы смешно заходили вверх-вниз. Он тужился и пыжился, пытаясь не то, что оторвать, хотя бы ослабить хватку пальцев кроткого служителя Мируса. И надо отдать ему должное, он добросовестно, полностью выкладывался на все сто, и чья же тут вина, что все его старания и попытки нивелировал твёрдый как скала духовный человек?

Постепенно зал начал наполняться смешками и шутками, пьяны, не забывайте, являлись весёлыми людьми по природе своей. И в скорости уже со всех сторон лился потешный смех и острые как стрелы степняков язвительные замечания, некоторые особо остроумные давали «мудрые» советы, за что тянуть жреца и варвара. Громче всех разлетался смех, от души хохочущего Санчоса. Пузо глядя на эту удручающую картину только озабоченно качал головой.

Капрал усилил хватку, дав указание рыжему помочь ему и от отчаяния вцепился зубами, точно булька в медведя в казалось каменные пальцы поборника веры. Несчастный Джавани, буквально воспринял слова командира, и присев на корточки, словно щенок пред вожаком стаи несмело последовал его примеру.

–Р-р-р, гав-гав!– не выдержал Санчос, залаяв, смотреть на это было выше его сил. – Неужели у вас такой несмышлёной стража стала, обхохатываясь, спросил он у Фреда.

– Как видишь, реформы не проходят даром. Стража становится более цивилизованной, открытой для людей.– Сдерживая собственный хохот, в ответ заулыбался он.

– Я удивляюсь, как город ещё не растащили по кирпичику? Тут же благодатная почва для работы, таким как мы. Пришлите их к нам, по обмену опыта.– Не унимался цыган, трясясь от смеха.

– Ну, ты это поспешил, так говорить. Ты, наверное, уже успел позабыть Луциаса Драгона?– попытался немного охладить не в меру разошедшегося старого приятеля Нойс.

– Да, нет, я помню этого бессменного ищейку.– Вытирая выступившие слёзы на глазах, задыхаясь, выговорил Санчос.– Интересно, сколько он пребывает в должности капитана дознавателей? Мне кажется, сколько я себя помню, столько он и руководит ей.

– Я тоже, признаться не могу припомнить, времена до Луциуса. Ему и лет должно быть порядочно уже, но поверь, если ты увидишь его, никаких следов возраста не заметишь в этом человеке. Он по-прежнему ловок, напорист и дракусовски проницателен.

– Я думаю, лучше мне с ним не видеться всё же. Как то знаешь, после встречи с ним всегда остаётся неприятный осадок на душе.

– И то верно.– Полностью был согласен Фред метким замечанием приятеля.

– Похоже, в схватке наметился перелом.– Высказал свое мнение Санчос, махнув рукой на стражников.

И действительно, усилия доблестных представителей закона наконец-то стали приносить, какие-то ощутимые результаты. Возможно, благодаря решительным действиям бесстрашного капрала Мигавича, или виной тому была начавшая сказываться усталость Унцио. Но искусанные руки жреца таки дали слабину, разомкнувшись на шеи противника.

От Фреда не укрылось, как на выход мышкой проскользнул низенький варвар, изображавший до того из себя неказистый предмет мебели. Ещё один участник потасовки, валявшийся без чувств подле стенке низкорослый варвар начал подавать первые признаки жизни.

Стражники воодушевлённые забрезжившей вблизи победой, воспаряли духом и сумели-таки дожать уже вконец обессиленных драчунов. Больше всех суетился и вертелся капрал.– Надеть кандалы на них! Сковать и не спускать взгляда с них!– сыпал он распоряжениями налево и направо, размахивая своим образчиком меча.

– Но, синор Мигавич, ведь один из них духовное лицо, как можно надевать наручники на него? Мирус может разгневаться, за неподобающее обхождение со своим слугой.– Озабоченно спросил конопатый, не зная, что делать с бряцающими наручниками.

– Пред законом все равны! Даже Джавани,– капрал поднял назидательно палец верх,– духовное лицо! Для, нас бравые парни стражи города Пьянтуза Богом является уголовный кодекс!

Последнюю фразу сказал он, уже обращаясь больше к посетителям трактира, нежели к собственным подчинённым. Подкрепляя свои слова жестами, он резко взмахнул мечом. Кончик клинка просвистел у самого уха рыжего, из-за чего он резко отпрянув в сторону, ударившись о ходившую ходуном стойку. Это был последний штрих, последнее усилие, после чего раздался жалобный, прощальный скрип и стойка завалилась набок а, затем и вовсе расползлась, погребая под собой неловкого молодого стражника.

Пузо смотрел и не верил своим глазам. Добротная, выполненная из дым-дерева стойка раскололась на мелкие фрагменты. Один из них отскочил к его ноге. Хозяин застыл как соляной столб. Фирменная печать мастерового дома отвалилась, а под ней значилось «Хапуг-лох итд.»

Оставим пока многострадальный трактир, где неустрашимые стражники вяжут возмутителей спокойствия, Пузо почтенного владельца заведения подсчитывающего убытки, Фреда с Санчосом о чём-то тихо переговаривающихся уходящих вслед с остальными посетителями в ночь и перенесёмся плавно в пятую главу…

Глава 5

– Сколько весёлых огоньков расцвечивают этот изумительный город ночью, какие причудливые узоры издалека они создают. Не так ли Зак? Ты только на них посмотри, ах как жаль сейчас нет с нами Марьяны, ей бы наверняка очень понравилось это зрелище.

Заколдованный заяц, устало перебирая волчьими лапами, оторвался от картины расстилающего перед ними Пьянтуза и внимательно поглядел на Винченцо, что так сейчас взволновано, взирал на перемигивающиеся вдали, точно настоящие светлячки жёлтые огоньки города, но было отчетливо заметно, что взгляд его блуждал гораздо дальше в грёзах и мечтах. Зак скривился, – романтик блин,– не зло процедил сквозь зубы он. За то время, что провели в дороге, они успели заметно узнать друг друга и как следствие сдружиться. Лесного жителя, хоть порой и бесило излишне сентиментальные, подчас наивные взгляды на жизнь бывшего студента, но всё же он не мог не отметить проявленного к нему явного не безучастия, искреннего желания помочь в его беде.

– Да, и Матфей я думаю, откинув свой прагматичный взгляд на суть вещей, оценил по достоинству увиденное сейчас.– Мечтательно произнес Вин.

– Ну, хоть кто-то в твоей академии не витает в облаках. Или туда набирают одних мечтателей и романтиков? Здоровый прагматизм должен присутствовать иначе дальше размышлений и несбыточных грёз не уйти.– В который раз уже за время пути выразил свое виденье на жизнь Зак, постоянно поучая и делая к месту и не к месту «жизненные» по его же словам замечания.

– И, где это ты таких слов нахватался только, прагматизм, индивидуум, грёзы?– наконец оторвавшись от созерцания огней города, обратил свой взгляд экс студент на спутника.

– Я получал образование, заколдованный заяц нравоучительно поднял волчью лапу, выгнув коготок навроде пальца, в самой лучшей академии у самой мудрой наставнице.

– Да, и какой же?– с любопытством поинтересовался бывший студент.

– Жизни.– Отчеканил Зак.

– А, ну понятно,– разочаровано протянул юноша, сразу потеряв интерес к теме.

Зверёк удручённо покачал головой, « ну что с ним поделаешь?», без слов говорил его красноречивый взгляд – «Это Винченцо, какой есть. Ни дать ни взять, наивный паренёк из глубинки».

Так постоянно препираясь и споря, они неумолимо приближались к месту цели своего конечного назначения. Позади остались пыльные тракты, пылающие солнце над головой, ночёвки под открытым небом, скудное питание и прочие прелести дорожной жизни налегке. Друзья словно подгоняемые невидимой рукой, не делая долгих остановок на отдых, шли не жалея ног и лап твёрдо к намеченной цели. Лесной индивидуум наотрез отказался воспользоваться попутными дилижансами, сколько Вин не приводил доводов в пользу последних, что существенно помогают скоротать время и сберечь силы, он никак не мог, смериться, что ему придётся ехать под видом ручного зверька.