Лето придёт во сне. Приют

– Пойдём в гостиную, телик посмотрим.

– Так ведь телевизор сейчас ещё рано… – начала было Настуся, но Зина настойчиво повторила:

– Пойдём.

Я благодарно взглянула на неё и получила в ответ понимающий кивок. А когда за девочками закрылась дверь, решительно потянула Яринку за руки, которыми она прижимала к лицу костюм феи. Яринка упиралась, пыталась отвернуться, но я настояла на своём, а увидев перед собой её заплаканное лицо, с нажимом сказала:

– Ну перестань! Наплюй на Агафью, всё равно все видели, какая ты молодец и как умеешь шить.

– Я не из-за Агафьи, – всхлипнула она. – Я вообще… из-за всего. Надоело.

Тут я её прекрасно понимала. Мне тоже иногда хотелось вот так заплакать от бессилия.

Казалось бы, мы обе провели в приюте уже достаточно времени, чтобы привыкнуть к местным распорядкам, но мне как не хватало прежней свободы, так и продолжает не хватать. Как хотелось иметь возможность бегать и лазить по деревьям, так и хочется, несмотря на выработанную уже привычку всегда ходить чинным шагом. Как тянуло содрать с себя надоевшие до зубовного скрежета закрытые платья, и выйти под летнее солнце в шортах и майке, так и тянет. Как подбивало ответить грубостью на очередные замечания учителей и воспитателей, так и подбивает.

И Яринка, которая хоть и не имела до приюта возможности жить так вольно, как я жила в Маслятах, но тоже никогда не была поклонницей дисциплины. Она рассказывала мне об играх на пустыре, о шалостях на улице и в школе, о шалопаях друзьях, обо всём том, чего здесь оказалась лишена.

– П-почему ничего нельзя? – продолжала всхлипывать она. – На какие-то сантиметры п-платье короче, и что? Из-за этого надо день рождения п-п-портить?

Услышав, что подруга заикается, я перепугалась уже не на шутку. Слёзы, жалобный голос, теперь ещё и заикание – всё это так не походило на привычную насмешливую Яринку. Решив, во что бы то ни стало отвлечь её от печали, я забормотала первое, что пришло в голову:

– Потерпи, ну потерпи! Мы убежим отсюда. Убежим на Запад, там никто не запретит носить всё, что захочется. Ты, я и Дэн, вот увидишь! Надо только немного потерпеть…

Сказав это, я почему-то вдруг ясно увидела внутренним взором августовское ночное небо над кронами сосен и падающие с него звёзды… Персеиды. В глазах защипало, и пришлось часто заморгать, сгоняя непрошеную пелену.

– Сколько терпеть? Когда мы убежим? – На этот раз Яринка не заикалась, и я, закрепляя успех, ответила, стараясь придать голосу как можно больше уверенности:

– Как станем совершеннолетними. Чтобы были документы.

Яринка перестала всхлипывать, задумалась и тоскливо спросила:

– Мне исполнилось двенадцать. Ещё шесть лет ждать?

– Паспорт же дают в четырнадцать.

– Всё равно до восемнадцати несовершеннолетние. Странно, да? Замуж можно с четырнадцати, а всё остальное только с восемнадцати.

Я обрадовалась тому, что к Яринке вернулась способность критиковать, а она продолжала всё более уверенным тоном:

– Хотя знаешь, ждать до восемнадцати нам, наверно, не придётся. В шестнадцать можно убежать. Выглядеть будем уже как совершеннолетние…

Я понятия не имела и особо не задумывалась, как сложится моя жизнь после приюта, это казалось слишком далёким и нереальным. Тем более глупо начинать строить планы побега, когда я ещё понятия не имею о том, как устроена городская жизнь. Тут Яринке виднее. А ещё лучше Дэну.

Подруга между тем успокаивалась. Её плечи перестали вздрагивать, она вытерла лицо костюмом феи и принялась его складывать. Хмуро попросила:

– Дайка, можешь отнести это Варваре Петровне? Пусть у неё лежит, а я потом распорю.

– Конечно! – Я с готовностью вскочила. Мне казалось, что, если унести злосчастный наряд с глаз долой, Яринка снова станет весёлой.

Варвара Петровна удивлённо глянула на меня сквозь очки, когда я протянула ей костюм феи.

– Сударыня, возьмите, пожалуйста. Ярина потом придёт, чтобы распороть.

– Зачем распороть? Это хорошая работа, Ярине очень нравилось.

Я повесила костюм на спинку стула и беспристрастным тоном рассказала об утреннем инциденте.

Варвара Петровна сняла очки, со стуком положила их на стол, и на её пухлых щеках появились красные пятна. Я испугалась, что чем-то разозлила преподавательницу, но как выяснилось – злилась она не на меня.

– Боюсь, что это моя вина, – наконец вздохнула Варвара Петровна. – Я не доглядела за тем, как именно Ярина довела до конца свою задумку.

Она дотянулась до костюма феи и одним взмахом расстелила его на столе. Я в последний момент успела подхватить заскользившие к краю очки, но преподавательница этого даже не заметила. Она, склонив голову, придирчиво разглядывала результат Яринкиной фантазии и всё сильнее краснела. Наконец резко выпрямилась, громко фыркнув:

– Пара сантиметров! Я, конечно, очень уважаю педагогический опыт Агафьи Викторовны, но иногда она явно перегибает палку.

Я уставилась на неё во все глаза. Уж чего мне никогда не доводилось слышать в стенах приюта, так это того, как один взрослый критикует другого. Варвара Петровна, видимо, тоже поняла, что позволила себе лишнее. Кашлянула, суетливо надела очки, которые я заботливо вернула на край стола. Сказала уже другим, преподавательским тоном:

– Дашенька, ты иди и передай Ярине, чтобы она не расстраивалась и сегодня пришла ко мне на продлёнку. Мы не будем распарывать костюм, мы переделаем его так, чтобы больше не вызывать недовольство вашей воспитательницы.

– Конечно, сударыня! – От радости я чуть не затанцевала на месте. – Я передам, Ярина очень обрадуется.

– Ну, ступай.

Обратно я полетела как на крыльях, спеша утешить тоскующую подругу. Но не смогла отказать себе в уже ставшим привычным ритуале – по дороге из школы в корпус обошла стадион и как бы невзначай запустила руку в наш тайник, проверить, нет ли вестей от Дэна. Как оказалось, сделала я это не зря, и Яринка на свой двенадцатый день рождения получила неожиданный подарок.

– У-ру-ру! – Я ворвалась в дортуар, чуть не выбив дверь, и замерла, увидев там кроме своей подруги Зину и Настусю.

Они испуганно уставились на меня.

– Э… – смешалась я и не нашла ничего лучше, как выпалить: – Ярин, пошли, тебя Варвара Петровна зовёт!

Яринка ощетинилась:

– Что, и ей длина подола не понравилась?

– Нет-нет! – поспешила я успокоить подругу. – Наоборот, хочет помочь исправить… Короче, пошли.

Ухватив Яринку за локоть, я чуть ли не силой вытолкала её в коридор и там шепнула:

– Письмо от Дэна!

Теперь мы уже наперегонки устремились в конец коридора, к двери на лестницу. На эту лестницу выходили окна с широкими подоконниками, на которых удобно сиделось. А гулкая колодезная акустика позволяла издалека услышать чьё-то приближение, так что лестничные пролёты часто использовались нами как место для секретных разговоров.

На этот раз мы не стали усаживаться на подоконник, просто встали у стены, вплотную друг к другу. И я достала из кармана маленький свёрток. Им оказалась плоская флэшка, обёрнутая в лист бумаги, на котором чётким, очень наклонным почерком было написано «Прочитать, сразу порвать и выкинуть».

Яринка взволнованно посмотрела на меня, я – на неё, и мы приступили к выполнению инструкции.

«Привет! Я помню, что сегодня у одной из вас важный день, и по этому поводу хочу подарить замечательную книгу, героиня которой чем-то похожа на неё. Что делать после прочтения вы знаете».