Причащенные любовью

– Именно так, князь, именно так.

– Вы меня удивили, Антон Карлович! – воскликнул Плетнев.

– Дело в том, – перебил князя Антон, – что я должен был это сделать, как честный человек.

Князь нахмурился, а барон продолжил:

– Несколько дней назад, когда я задержался у вас допоздна, мы с Элен стали близки.

Андрей Андреевич сжал кулаки и, поднимаясь со своего места, грозно уставился на барона.

– О, прошу вас, ваше сиятельство, не гневайтесь, дослушайте меня… – Антон покаянно опустил голову. – Нас закружила такая страсть, что мы оба потеряли головы, а после Елена очень просила не говорить никому об этом, она сказала, что совсем не хочет выходить замуж, и это была лишь ее минутная слабость, о которой она очень жалеет, но я, как честный человек, не могу теперь оставить ее. Ведь она может быть беременна, а я не позволю своему ребенку стать незаконнорожденным. Поэтому я и пришел к вам. Прошу вас, повлияйте на ее решение, она послушает вас! Только умоляю, не говорите, что вы узнали ее маленькую тайну, я не хочу, чтобы наша семейная жизнь началась с недоверия моей возлюбленной ко мне. Я никогда не предам Елену, а сейчас, нарушая данное ей обещание, я действую лишь в ее интересах.

Андрей Андреевич был сбит с толку. Он закрыл лицо ладонями и сидел так какое-то время. Потом тяжело вздохнул и посмотрел на барона.

– Ну что ж, ваше благородие, вы не оставляете мне выбора. Хорошо! Я повлияю на свою дочь и умолчу об истинных причинах своего решения. Она станет вашей женой, хочет она того или нет. Но есть и еще один немаловажный факт, который тревожит меня: вы ведь, как я понял, – католик? Что будете с этим делать?

– Ваше сиятельство, я не хочу принимать православие, если вы об этом, но не стану чинить никаких препятствий Елене и нашим детям к православной вере. Я подготовлю все необходимые бумаги и договорюсь обо всем в церкви.

– Хорошо, барон, а что касается приданого… – Андрей Андреевич внимательно посмотрел в лицо Антона, но тот лишь тепло улыбнулся, – Елена унаследовала довольно приличное состояние от своего погибшего жениха, вы, вероятно, слышали эту историю…

– Я не слушаю сплетен, ваше сиятельство, но если это так, то о каком еще приданом может идти речь? Я не сказочно богат, но в состоянии позволить своей семье жить достойно и ни в чем не нуждаться. И потом, я не ищу выгоды от этого брака, Андрей Андреевич, мои чувства – вот причина, почему я сейчас здесь.

– В таком случае решено. Улаживайте все формальности, а я переговорю с дочерью. Думаю, что через неделю мы объявим о помолвке.

– Князь, позвольте мне просить вас еще об одном: я бы хотел, как можно скорее, пожениться, меня ждут в Москве очень важные дела, и я должен быть там через три недели.

Когда барон удалился, Андрей Андреевич еще какое-то время сидел в глубокой задумчивости у себя в кабинете, а затем поднялся наверх в покои своей супруги. Ольга Дмитриевна сидела за столом и что-то писала.

Князь пересказал ей свой разговор с бароном, и когда замолчал, княгиня даже не сразу нашлась, что сказать.

– И что, ты собираешься заставить ее выйти за него замуж? – тихо спросила она мужа.

– Да, боюсь, у нас нет другого выбора…

– А, может, все же лучше переговорить с Еленой? Ведь может быть так, что барон придумал эту историю, чтобы жениться на ней, – предположила Ольга Дмитриевна.

– А если он ничего не придумал, и это все правда? Тогда Елена возненавидит его за то, что он все нам рассказал! И ей все равно придется выйти за него замуж! – Андрей Андреевич грустно посмотрел на жену. – А жить с ненавистным человеком… худшее и представить сложно…

– Хорошо, делай, как знаешь, – печально согласилась княгиня.

Вечером за ужином князь завел разговор о бароне:

– Леночка, как ты находишь барона Леманна? По-моему, он довольно приятный молодой человек, как ты считаешь?

– Барон Леманн? Антон Карлович? – Елена подняла на отца удивленные глаза. – Да, он довольно приятный мужчина. Вежливый, обходительный.

– Он сегодня был у меня и просил твоей руки. – Андрей Андреевич внимательно посмотрел на дочь. – Что ты можешь сказать об этом?

– Вы меня не удивили, папенька, барон уже объяснился со мной, но я ему отказала. Я не хочу замуж ни за него, ни за кого-либо еще.

– То есть, тебя привлекает участь старой девы? – отец начал сердиться. – Елена, это глупо. Ты должна согласиться выйти замуж за барона, и пора уже покончить с этим безумием! Ты же стала совсем отшельницей, ни с кем не общаешься, даже когда выходишь куда-либо. Доченька, – князь смягчился, поймав растерянный взгляд девушки, – так нельзя! В Петербурге уже все кавалеры обходят тебя стороной, а Антон Карлович искренне заинтересовался тобой…

– Папенька, прошу вас, не надо! – перебила его Елена. – Я не приму его предложения, я…

– Нет, примешь! – вскрикнул Андрей Андреевич и стукнул кулаком по столу. – Ты станешь женой барона и вернешься к нормальной жизни! И это не обсуждается! Тем более, что мы с ним уже все решили. На следующей неделе будет объявлено о вашей помолвке, а еще через две недели вы поженитесь, ему срочно нужно возвращаться в Москву.

Елена, задохнувшись, выскочила из-за стола и бросилась в свою комнату.

Ольга Дмитриевна, впавшая в ступор от сцены, которая только что развернулась перед ней, долго молчала, а потом тихо, со слезами на глазах, произнесла:

– Зачем ты с ней так? Она ведь наша дочь!

– Вот именно поэтому я так и поступаю! – огрызнулся Андрей Андреевич. – И потом, раз она допустила близость с бароном, значит, он смог вызвать в ней хоть какие-то чувства. Пусть не любовь, но хотя бы… – князь смутился, – … влечение.

– И все равно, я считаю, что нельзя так с дочкой! – попыталась урезонить его жена.

– Все! Мое решение не обсуждается! – рявкнул князь и вышел из-за стола.

Это была их самая первая ссора в семье.

Андрей Андреевич ненавидел себя за этот ужасный разговор. Он ушел в свой кабинет и с силой стукнул кулаком по столу. «Может быть, жена права, нужно откровенно поговорить с дочкой?» – размышлял князь. В конце концов, у них в семье никогда не было такого, что они не могли бы спокойно обсудить. Но отца сильно беспокоило состояние Елены: внешне она оставалась спокойной, но порой в ее глазах плескалось такое отчаяние, что ему становилось страшно за дочку. Он очень боялся заводить с ней откровенные разговоры, не хотел, чтобы попытка покопаться в ее чувствах оказалась для девушки толчком для какой-нибудь глупости, ведь второй раз рядом может не оказаться человека, который не даст ей шагнуть в реку. Возможно, именно это отчаяние и толкнуло ее в объятия московского барона.

С другой стороны, это даже к лучшему: Леманн увезет Елену в Москву после свадьбы и там, на новом месте, в окружении новых людей, у нее появится шанс начать жить полной нормальной жизнью. Там ничего не будет напоминать о том горе, которое обрушилось на нее. Да и сам барон в сложившейся ситуации был не самым худшим кандидатом в мужья для княжны.

Елена сидела в своей комнате. Она не зажгла свечей; темнота была сейчас ее лучшим другом, в ней было легче думать обо всем, что произошло за последние несколько месяцев. Ах, если бы Дмитрий был жив, она была бы так счастлива с ним! Девушка безумно скучала по любимому, часто ночами она лежала без сна и думала о нем, вспоминала. Но порой ей становилось невыносимо больно и тошно, и так хотелось убежать из этой комнаты, из этого дома, туда, где нет ничего, что напоминало бы о нем. Она давно спрятала письма князя в шкатулку и не решалась их снова взять в руки. Елена не плакала с тех самых пор, как пришла в себя после горячки. Она не проронила ни единой слезинки, когда ей пришло запоздалое письмо, которое ее жених отправил за день до того, как ушел в горы, не плакала, когда пришла в его дом, когда увидела его портрет и нашла его прощальное письмо на столе в кабинете. И вот теперь слезы подступили, но так и не пролились.

Может быть, отец и прав? Ведь он желает ей счастья. Здесь, в Петербурге, она вряд ли найдет себе мужа, все слишком хорошо знают ее историю. Да и держалась девушка в последнее время так неприступно и отстраненно, что молодые люди стали откровенно шарахаться от нее. Если она выйдет замуж за барона, то ей придется покинуть столицу. А в Москве Елена еще ни разу не была, и ей было бы интересно посмотреть на этот город. И что самое главное, там не будет мест, которые воскрешают в душе такие болезненные воспоминания…

*

Князь Мерзликин вернулся из Москвы в Петербург двадцать первого января и на первом же балу узнал от местных сплетниц о помолвке княжны Плетневой и барона Леманна.

Услышав эти вести, Константин пришел в ужас. Он немного знал графиню Юрскую, которая была родной сестрой барона, и она производила на князя исключительно неприятное впечатление. Ее репутация была безупречной, впрочем, как и ее брата, но все же имя Леманна частенько всплывало в карточных клубах, и Константин слышал пару не слишком приятных сплетен о нем.

На следующий день князь приехал в дом Плетневых, чтобы поговорить с отцом Елены.

– О-о-о, Константин Григорьевич! – радостно протянул Андрей Андреевич, когда молодой человек вошел в гостиную, – очень, очень рад вас видеть! – и указал ему на кресло, приглашая присесть.

– Добрый день, ваше сиятельство! – Мерзликин сел.

– Как поживаете, князь, как служба?

– Спасибо, Андрей Андреевич, все хорошо. Вот недавно вернулся из Москвы, а тут такие новости! Я так понимаю, Елена Андреевна помолвлена с бароном Леманном?

– Совершенно верно, и через неделю состоится свадьба, – ответил Плетнев.

– Как?! Через неделю? Так скоро? – опешил Константин.