Причащенные любовью

Горничная испуганно кивнула и убежала.

Антон подошел к жене. Она лежала на боку, из уголка губ вытекла струйка крови, на лице ссадины, руки в синяках. Он послушал сердце – бьется, дыхание было едва уловимым. Мужчина поднял Елену и переложил на кровать. Теперь оставалось ждать доктора.

Через час доктор вошел в спальню. Он окинул развернувшуюся перед ним картину внимательным взглядом и, не говоря ни слова, подошел к кровати. Прощупал пульс и, тоном, не терпящим возражений, попросил барона покинуть комнату. Потом отдал несколько приказаний горничной и начал переодеваться в халат.

Антон спустился к себе в кабинет, открыл бутылку коньяка и одним махом ополовинил ее. Он задохнулся от того, как спиртное обожгло горло, и едва отдышавшись, выругался.

Как скверно все получилось. Он не собирался бить жену. На него нашло какое-то наваждение. Она ведь не виновата в условиях этого завещания. Это он идиот! Прежде чем ввязываться в такую авантюру, нужно было узнать все подробности – ведь наверняка это не хранилось в секрете, просто не было донесено до широкой общественности. Вот же идиот!

А что делать теперь? Если Елена выживет, то их отношения испорчены бесповоротно. Она не простит его. Более того, она может обратиться к властям с заявлением о том, что он избил ее. И сможет ли Антон доказать, что это было не так? А если она не…? Если… Нет! Нет! Об этом даже думать не надо!

Итак, если она выживет, то он будет держать ее под замком, пока не придумает, что делать дальше и запретит ей писать письма. Нет, запретить общаться с родителями нельзя, они могут заподозрить неладное, и еще чего доброго приедут. Он будет читать ее письма и сам будет решать, отправлять их или нет. Из дома жену он больше не выпустит и велит всей прислуге строго следить за ней. Это пока, а там дальше будет видно.

Немного успокоившись и приведя в порядок мысли, барон прошелся по кабинету, как вдруг в дверь постучали. Это был доктор. Когда Антон увидел его, то взволнованно подскочил к мужчине и, заламывая руки, спросил:

– Доктор, скажите, как она? Как моя жена? Что с ней?

Лекарь смерил его внимательным взглядом. Потом вздохнул.

– Ваша жена в очень плохом состоянии, – проговорил он. – Вы говорите, она упала с лестницы?

– Да, доктор, это случилось на моих глазах, она оступилась и… о, это было ужасно, я не успел ее удержать.

– Жизни вашей жены ничто не угрожает. У нее ушибы и ссадины, переломов, слава Богу, нет, но…

– Что «но», доктор? – прошептал Антон.

– Она потеряла ребенка, – он тяжело вздохнул. – Ваша жена была беременна, барон.

Кровь отхлынула от лица Антона, и он пошатнулся. Доктор подхватил его и усадил в кресло.

– Ей нужен полный покой. Я зайду завтра и буду приходить каждый день, пока это необходимо.

Доктор откланялся, а Антон еще долго сидел, пытаясь прийти в себя от услышанных новостей.

Елена летела в темноте. Где-то впереди маячил свет, но как только она к нему приближалась – снова отдалялся. Девушка рассердилась – сколько еще играть с ним в догонялки? Иногда где-то было слышно эхо голосов, но они ее не интересовали. Ей было хорошо: здесь не было боли, ни физической, ни душевной, не было мыслей и чувств, лишь тишина и покой. И Елене очень хотелось остаться в этой тьме.

Девушка не знала, сколько прошло времени перед тем, как она почувствовала тяжесть в теле, которая постепенно сменилась болью. Тупая пульсирующая боль внизу живота, в руках, в спине. Эта боль не отступала ни на миг. Голова была тяжелая, веки, словно, налились свинцом. Но темнота не исчезла, а просто дополнилась этой болью. И света теперь тоже не было. И голоса стали ближе и четче.

Через несколько дней Елена пришла в себя. Она помнила все, что случилось, но горничная, которая оказалась рядом, рассказала ей историю о том, что баронесса упала с лестницы, и как сильно супруг переживает за нее. Елена не стала спорить, она поняла, что Антон, скорее всего, никуда не отпустит ее после произошедшего, и, возможно, даже рано или поздно захочет от нее избавиться.

Смерть не пугала Елену. Наоборот, когда она очнулась, ее постигло горькое разочарование. Эта жизнь не была для нее в радость, лучше бы она умерла и сейчас была бы рядом с Дмитрием. С самым любимым человеком на свете.

Девушка не жалела о потерянном ребенке. Она не знала, что беременна, не успела этого понять и, конечно же, не успела ничего почувствовать. И раз так получилось, чего теперь жалеть.

Антон не заходил к жене. Лишь в присутствии доктора он разыгрывал заботливого мужа, который не находит себе места от беспокойства.

Примерно через месяц Елена оправилась от случившегося, но еще ни разу не выходила из своей комнаты. Да и зачем? Идти ей было некуда, друзей здесь не было, а видеть она никого не хотела, особенно мужа.

Вскоре Елена получила письмо от родителей. Она его уже дочитала и думала о том, что написать в ответ, как в комнату ворвался Антон.

– Письмо пишешь? – с порога начал он.

– Что тебе нужно от меня? – спросила Елена. – Боишься, что я напишу родителям, каким ничтожеством ты оказался?

Барон подскочил к жене, схватил за волосы, наклонил ее голову назад и, глядя в глаза, прошептал:

– Если ты хоть словом обмолвишься своим родителям о том, что случилось, я посажу тебя на цепь в подвал с крысами! Ты поняла меня? Я запрещаю тебе писать кому-нибудь, кроме родителей. И эти письма я буду читать, и отправлять их буду сам. И не вздумай обойти мой приказ, ты меня поняла? – он рывком отпустил волосы Елены и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Девушка поняла, что стала пленницей в этом доме. Антон «великодушно» разрешил жене покидать свою комнату и ненадолго выходить в небольшой садик за домом, но прислуга тщательно следила за каждым ее шагом. За пределами своей спальни она никогда не оставалась одна, и даже если никого рядом не было, это не значило, что никто не подсматривает за ней из-за угла.

Пару раз к баронессе приходила Анна, они пили чай в гостиной, и эта болтливая особа все так же пересказывала новые сплетни, перемывала людям косточки, наслаждаясь этим. Елена вежливо ее слушала, и на этом их встречи заканчивались.

К началу мая погода в городе стала совсем теплой. Ах, как хотелось Елене пройтись по цветущему городу! Вдохнуть ароматы сирени, посмотреть на ожившую реку. Но ей бы не позволили выйти даже под конвоем. Антон не отпускал жену даже в церковь.

Мужа с тех пор она больше не видела. Письма от родителей ей приносили уже вскрытые, если она сама писала им, то не запечатывала конверт, а отдавала служанке, которая, в свою очередь, относила их барону.

Правда, горничная Агафья очень хорошо относилась к хозяйке и, стараясь подбодрить и поддержать девушку, приносила сладости с ярмарки и часами сидела с ней в комнате, развлекая разговорами и забавными добрыми рассказами о местных жителях и соседях, или приводила свою дочку Вареньку. Елена подолгу играла с девочкой или читала ей книжки, а однажды подарила маленькую игрушку, которую сама сшила.

Иногда у девушки возникала идея передать с горничной письмо родителям и описать в нем настоящее положение вещей, но потом она отмахивалась от этой мысли. Зачем подставлять Агафью, с которой они так хорошо подружились? Служанка, конечно же, ей не откажет, но потом барон непременно догадается, кто именно помог хозяйке и не пощадит женщину. Да и по большому счету Елене было все равно, что с ней будет дальше. Она просто смирилась с тем, что происходило в ее жизни, и не хотела никому доставлять беспокойства.

– Барышня, Елена Андреевна, – окликнула ее Агафья, как-то днем заглянув в спальню к хозяйке. – К вам пришли.

– Кто? – Елена была очень удивлена.

– Он представился князем Мерзликиным, барышня.

– Агафья, Антон Карлович будет в бешенстве, если узнает, что у меня был посетитель, скажи князю, пусть лучше уходит.

– Барышня, да мы с вами сейчас одни в доме, я никому ничего не скажу, – ответила женщина, глядя в несчастное лицо Елены. – Идите, повидайтесь с князем.

– Спасибо, Агафья, князь мой старый друг, – она поцеловала женщину в щеку, – спасибо! – и девушка вышла из комнаты.

Константин ждал Елену в гостиной. Князь стоял у камина и рассматривал безделушки, стоящие на каминной полке. Синевато-зеленый мундир сидел на нем идеально, кивер в руках, высокие сапоги; красивый, статный мужчина. Девушка вспомнила Дмитрия, он так же потрясающе выглядел в военной форме… Она отогнала наваждение.

– Здравствуйте, Константин, – Елена подошла к князю.

– Елена Андреевна! Добрый день! Я очень рад вас видеть! – он поцеловал тонкие холодные пальчики и внимательно посмотрел на нее.

Его очень насторожило то, как она выглядела: бледная, похудевшая, лицо не выражало никаких эмоций, и вела она себя так, словно чего-то боялась. Князь заметил, что девушка, войдя в комнату, оглянулась, словно опасалась, что за ней кто-то следит.

– Я приехал в Москву по службе и решил вас навестить, – князь нахмурился, когда Елена снова бросила быстрый взгляд на дверь. – Как вы поживаете?

– Я довольна своей жизнью, – солгала Елена и постаралась напустить на себя беспечный вид, но у нее это совсем не получилось. – Барон очень внимательный супруг… – голос ее предательски дрогнул, и она быстро перевела тему. – Как в Петербурге погода? Как поживают ваши друзья граф Азаров и граф Фролов?

– К черту друзей! К черту погоду! Елена, что с вами? Барон вас обижает? – заволновался Константин.

Он нежно взял ее за подбородок и, осторожно приподняв голову, заглянул ей в глаза.