Под флагом цвета крови и свободы

– Тогда делай все, как полагается, – Морено перевернула свою кружку вверх дном, встряхнула и протянула к нему. Тот спешно вскочил, чуть пошатывающейся походкой подошел к столу и потянулся было за ромом, но девушка остановила его:

– Нет, парень, так не пойдет! У нас с тобой не английские чайные чашечки, я столько чистоганом не выпью. Наливай грог, – заполучив обратно кружку, она со вкусом вдохнула терпко-сладкий запах рома, смешанного с лимоном и сахаром, подняла на Айка повеселевший взгляд и ответила: – Вранье! Мне было шестнадцать, когда у нас на «Кобре» во время боя убили рулевого; я заняла его место. Кто-то из их абордажников решил, что одинокая девчонка без прикрытия за штурвалом – легкая добыча…

– И?.. – осторожно вмешался кто-то из матросов. Эрнеста зло усмехнулась:

– В принципе, он не сильно ошибался: с саблей я в те годы обращалась скверно и оттого старалась в рукопашную не лезть. Но у меня был с собой пистолет – из него я стреляла чуточку получше… Когда между нами осталось пять-шесть шагов, я и пустила пулю ему в голову.

– А потом? – чуть слышно спросил Генри, однако Морено все-таки различила его голос и пожала плечами:

– Потом я вернулась к штурвалу и не отходила от него до конца боя. Ничего интересного больше не произошло… И нет, я не помню его лица, и истерики со мной тогда не случилось – мы в том бою потеряли два десятка бойцов, а всей нашей команды было-то сорок шесть человек. Так что живые люди меня интересовали куда больше мертвецов, – завершила она свой короткий рассказ и с чувством отхлебнула заслуженного грога: – Эх, здорово! Куда лучше, чем хлестать чистый ром, ребята, поверьте!

– Да уж, кто бы спорил… – задумчиво пробормотал Рэдфорд, разглядывая незатейливый узор на собственной кружке. – Кто хочет быть следующим?

– Я, – неожиданно отозвался Генри, потянувшись к нему за кружкой. Джек, опешив, всем корпусом повернулся к нему с таким выражением лица, будто одним махом раскусил спелый лимон и еще не осознал, как ему это удалось. Эрнеста тихо, одобрительно рассмеялась:

– А этот парень не так прост, как кажется! Лучше сдайся сразу, – дружески толкнув капитана локтем в бок, посоветовала она. Генри между тем уже наполнил его кружку ромом, пододвинул обратно, помолчал немного и, растерянно улыбнувшись, сказал:

– Мой вопрос таков, Джек: что это за игра и как в нее играть?

Дружный хохот, начавшийся еще раньше, чем он успел договорить, казалось, мог обрушить тяжелые борта галеона, будь он хоть чуточку громче. Рэдфорд тщетно пытался сохранить серьезный вид, но спустя несколько секунд бросил это бесполезное занятие и рухнул грудью на стол, задыхаясь от смеха.

– Генри, – признался он, едва обретя вновь способность говорить, – Генри, малыш, ты знаешь, что ты – просто чудо морское?

– Так, Джек, ну-ка не отвлекайся! – хлопнула его по руке веселившаяся не меньше Морено. – Отвечай на вопрос, а не то сам ведь знаешь, что будет!

– Ну уж нет! – в притворном ужасе замахал на нее руками Рэдфорд. – В честь вступления на твердую сушу я даже решился вымыть голову и не позволю этому пропасть впустую!

– Тогда рассказывай, – заговорщически подмигнула Эрнеста.

– Ну, хорошо… – со вздохом согласился Джек. – У пиратов, как ты знаешь, Генри, не должно быть секретов от своих товарищей. Поэтому в этой игре любой член команды может задать вопрос – кому угодно и о чем угодно. Спрашивая, он наливает кружку рома, которую отвечающий должен выпить после того, как закончит говорить.

– А если он не захочет отвечать? – громко спросил Дойли. Рэдфорд смерил его внимательным взглядом и пожал плечами:

– Тогда эту кружку рома ему выльют на голову и отправят прочь из-за стола. То же случится с тем, кто будет уличен во лжи своим братьям в этой игре.

– По крайней мере, его не вышвырнут за борт, как за шулерство, – с тихим смехом заметила Эрнеста; капитан, слегка оттаяв, кивнул:

– Вот уж точно. Хотя за азартные игры на борту это достойное наказание – еще не хватало, чтобы из-за чьего-нибудь пятого туза половина команды резала глотки другой половине! – заметно было, что обычно крепкий к выпитому Рэдфорд на сей раз хватил лишнего: последние слова, сказанные им, прозвучали слишком уж громко, и Морено быстро сжала его локоть. Джек успокаивающе кивнул ей и потянулся за заработанным ромом:

– Я в порядке, не подумай чего. Это так… после того, как одно доброе французское ядро вынесло кусок борта над моей головой, временами плохо слышать начинаю. В ушах так звенит, что… Нет, Генри, не беспокойся, – отмахнулся он от тревожно нагнувшегося к нему юноши, залпом осушился свою кружку и глубоко вздохнул: – А, хорошо же! Вот все и прошло. Давай-ка, дружок, я тебе налью… Ну что, кто следующий?

– Билли Ньюман, у меня к тебе вопрос! – задорно брякнул за столом кто-то из канониров, перегибаясь через стол и суя своему товарищу в руки полный стакан. – Куда ты засунул те мои новые сапоги из телячьей кожи, что лежали под крайней справа кормовой «семеркой»

? И не отпирайся, я знаю, что это ты их взял!

– Вот ведь негодяй! Как ты смеешь обвинять своего товарища в воровстве? – возмутился вскочивший со своего места Макферсон – старого боцмана, оскорбленного до глубины души, насилу задержали и усадили на место. Спрашивающий меж тем и не думал отбиваться, яростно доказывая уговаривавшим его отступиться окружающим:

– Что он для себя спер – я и не говорю, но взял-то точно он! Все мстит мне за тот раз, когда я его запасными штанами палубу отдраил…

– Вот уж точно! – ответно возмутился вопрошаемый Ньюман на последнюю фразу. – Они, знаешь ли, были не запасные, а самые что ни на есть выходные!..

– Да какие ж выходные, раз я их с половой тряпкой спутал?!

– А я говорю – выходные! Вот и мистер Дойли, сэр, подтвердит…

– Ну все, хватит! Не стыдно самим-то так считаться? – со смехом остановил Рэдфорд готовую начаться ссору. – Мистер Ньюман, давайте поступим так: вы скажете своему другу, где его сапоги, а он вам из своей доли завтра же на берегу купит новые штаны.

– Да я даже прямо сейчас отдам! Вот, Билли, забирай, – смутившись, забурчал тот, вытаскивая упомянутую деталь туалета из своего свертка с одеждой, принесенного Эрнестой, и протягивая приятелю. – Ты извиняй, насчет штанов-то и впрямь неловко вышло… Забирай, я себе другие потом куплю.

– Ладно, – смягчился и Ньюман. – Эти пусть твои будут, мне все одно велики – лучше уж завтра купим, как капитан сказал. А сапоги твои я спрятал в кладовой на четвертом уровне, между мешками с бобами и бочкой солонины, знаешь, где это? Пошли уж, покажу…

– Какая у вас самая заветная мечта, мэм? – разнежившись от тепла и уютного чувства безопасности, полюбопытствовал Карлито. Эдвард, краем уха уловив этот вопрос, с легкой досадой осознал, что ждет ответа чуть ли не затаив дыхание.

– Самая заветная, говоришь… – нахмурившись, отозвалась Морено. – Из реально выполнимых или любая?

– Ну… Лучше, конечно, из реально выполнимых, – подумав, честно отозвался мальчишка. – А то что ж мечтать без толку?

– И то верно, – заметно более серьезным голосом, нежели полагалось человеку, выпившему столько эля и грога, тихо и даже с какой-то горечью согласилась девушка. – Ну, слушай, раз уж спросил. Когда я совсем еще маленькой была – лет шести-семи, не больше – мне мой отец рассказывал про испанские галеоны. Ну, видал же, такие, старого образца, тяжелые, из мореного дуба, с тремя рядами пушек, с осадкой футов в десять… что ни в один наш порт не зайти, и кренговать их трудно, и скорости в них нужной нет – а только огромные они и красивые, черти, настолько, что любой другой корабль рядом с ними яликом без весел покажется. Все-такии у голландцев, и у англичан это дело на поток уже поставлено – а у испанцев каждый галеон ни на какой другой не похож…

– Ну, знаете ли, это уж как посмотреть, – задумчиво пробасил Макферсон. – Другого такого красавца, как наш «Попутный ветер», век искать будете и не сыщете!

– Возможно, я и не спорю, – махнула рукой Эрнеста. – А только в детстве была у меня мечта раздобыть огромный галеон, размером с целый город, и на нем бороздить моря, максимум раз в год сходя на сушу – ну, чтоб запасы пополнить и деньги за добычу выручить.

– Вот безо всяких гадалок и прочей чертовщины скажу – это в тебе твоя испанская кровь тогда говорила, – весело заметил Рэдфорд, хлопнув ее по плечу. Морено слабо улыбнулась, но в глазах ее застыло все то же тоскливое выражение.

– Сеньорита! – неожиданно для самого себя почти выкрикнул Эдвард. – Сеньорита, вы сказали, что это была ваша самая заветная мечта из осуществимых. А если брать в целом?

Эрнеста медленно подняла на него тяжелый взгляд – Дойли едва нашел в себе силы не опустить глаза. С трудом он поднялся на ноги, добрался до стола и уже потянулся за кружкой, когда Морено вдруг накрыла ее горлышко ладонью – на дне, как он успел заметить, оставалось еще около трети напитка – и глухо, в пустоту уронила:

– Разыскать самого морского дьявола и продать ему душу. В обмен на то, чтобы он воскресил моих родных…

– Кабы он еще и существовал, совсем складно получилось бы, – проворчал Морган себе под нос, но слегка притихшие от неожиданной откровенности Эрнесты матросы гомоном своих голосов больше не заглушали его – поэтому саркастичное замечание рулевого прозвучало так, как будто было сказано громко и для всех. Эдвард, побледнев от ярости, обернулся ему навстречу – и неожиданно оказался не один в своем негодовании.

– Мистер Морган! – резкий окрик Рэдфорда прозвенел подобно удару бича надсмотрщика на плантации. – Жду ваших немедленных извинений – а затем убирайтесь вон и не показывайтесь мне на глаза, пока не протрезвеете достаточно, чтобы следить за языком!

– Не за что мне извиняться, да еще и перед этой… – с привычной злостью, но изрядно оробев от внезапной отповеди обычно снисходительно к нему относившегося капитана, проворчал Морган. Рэдфорд молчал, сверля его взглядом, полным непререкаемой уверенности в исполнении его приказа – и рулевой сдался, с неохотой поднявшись из-за стола:

– Ладно, ладно! Извините, мисс Морено, я ошибся: морской дьявол все-таки существует.

– Извинения приняты, – совершенно спокойно, почти равнодушно ответила Эрнеста и, повернув к Рэдфорду голову, негромко поинтересовалась: – Джек, в честь сегодняшнего праздника могу ли я попросить тебя об одолжении?

– О чем хочешь, – заверил ее капитан, переглянувшись с тревожно наблюдавшим за ними Генри – юноша, с непривычки осоловев от выпитого, уже плохо понимал, что происходит, и лишь недавняя вспышка ярости Рэдфорда, очевидно, вывела его из счастливого полузабытья.

– Благодарю, – слабо, но искренне улыбнулась Морено, вставая, и направилась прямиком к тому столу, где сидел Морган. Место напротив него оказалось занято, но бывший на нем доктор Халуэлл, поймав взгляд девушки, моментально вскочил и пододвинул ей свой табурет.

– Пожалуйста, мэм, садитесь, – почти с суеверным ужасом прибавил он при этом. Эрнеста с усмешкой потрепала его по руке:

– Большое спасибо, я ненадолго. Вас не затруднит передать мне вон тот кувшин? – получив требуемое, она до краев налила искрящийся ром в пустую кружку, стоявшую перед рулевым, и облокотилась на стол обеими руками – так, чтобы ее глаза оказались напротив глаз Моргана.