Тайна японской шкатулки

Старик таким взглядом посмотрел на Соню, что Мишке сразу же стало понятно: этот человек явно знает о бабушкиных способностях!

– Вы правы, Андрей Павлович, – подтвердила бабушка Мишкину догадку. – Об этом твердит и мой опыт тоже.

– Вот-вот, – усмехнулся Головинский.

– Миша, должна тебе сказать, что этого человека мы когда-то называли очень просто: «Голова». И дело тут не только в фамилии. Андрей Павлович умеет мыслить и делать правильные выводы, а это, дружок, не всякому дано!

– Вот если бы вы нам помогли найти шкатулку! – воскликнул Мишка.

– Для этого мне надо знать все исходные данные. Подробно.

– Мы расскажем всё, что знаем, Андрей Павлович! Только давайте устроимся в каком-нибудь тёплом месте, а то становится прохладно… Можно к нам в гостиницу, правда, ба?

– Я знаю другое подходящее местечко. Приглашаю вас, друзья мои, к себе домой. Тёплую атмосферу и горячий чай гарантирую! А также знакомство с одним не менее гостеприимным существом, чем я, – Головинский улыбнулся.

– С вашей женой? – выпалил Мишка, но через секунду поправил себя, увидев своим внутренним взглядом истину: – Ох, ведь её уже нет… Простите, Андрей Павлович, я не сразу понял…

– И я не сразу понял… – медленно выговорил старик, красноречиво посмотрев сначала на Соню, а потом на Мишку. – А ведь должен был догадаться. Значит, у вас династия, так сказать… А дочь, Софья Павловна? В те времена, когда мы с вами работали, она ведь была совсем маленькая.

– Нет-нет, дочку и двух внучек я сумела оградить, – сказала бабушка Соня. – А вот внук не поддался.

– Против природы не устоять…

– Да, не всё нам подвластно… – бабушка вздохнула.

– Иногда это и к лучшему, – хмыкнул Мишка.

– Интересная, должно быть, у вас жизнь, юноша! – воскликнул химик. – Надеюсь, вы приоткроете перед любопытным стариком дверь, ведущую в ваши приключения?

– Обещаю!

– Тогда вперёд, друзья мои. Мой дом ждёт вас!

– А также гостеприимное и очень дружелюбное существо со странным именем Протон… – усмехнулся Мишка.

– Вот тут как раз никакой странности я не вижу. Протон – это устойчивая, положительно заряженная элементарная частица. Мой попугай, должен заметить, тоже весьма положительно заряжен. Странным кажется мне другое… – старик покачал головой. – То, что ты так легко узнал о нём, ведь Протоша сейчас за несколько сотен метров отсюда!

– Эх, Андрей Палыч, если бы я со всеми вопросами так легко справлялся…

– Удивительно, просто удивительно… – пробормотал старик.

Головинский жил в двухэтажном доме в северной части города. Дом этот был построен на двух хозяев, в одной части с отдельным входом обитал сам Андрей Павлович, а в другой – семья его сестры Ольги. Ёлка – так он её звал.

– Живём одним домом в буквальном смысле, – улыбнулся Головинский, ведя Софью и Мишку через просторные двор. – Очень дружно. Младшие Ёлкины внуки постоянно у меня, затейники. Но сейчас в доме пусто, Ёлочка с семейством укатила в горы. Они все заядлые лыжники.

– А я её помню! – сказала бабушка. – Смешливая девчонка была.

– Она и сейчас такая, хохотушка и говорушка. Очень она мне после Надюшиного ухода помогла… – по лицу старика пробежала тень.

– Мы с Надей переписывались первое время после вашей женитьбы, но недолго, к сожалению…

– А я знаю, у нас ведь с ней секретов друг от друга не было… – старик оглянулся на Мишку. – Твоя бабушка и моя жена были подругами. Они вместе приехали в Севастополь из вашего города, но вот вернулась Софья Михайловна домой уже одна. Надюша осталась со мной. На тридцать счастливых лет…

– Я не знал… – Миша покачал головой.

– О Надином уходе мне сообщил Александр Белов, тоже из нашей группы, помните такого, Андрей Павлович? – спросила бабушка.

– Да, конечно. У нас с Сашей был один совместный проект… Я ему и сказал про Надю. Но не сразу. Сразу не мог…

– Я понимаю…

– Ну что ж, – Головинский выдохнул и, шагнув на последнюю ступеньку крыльца, широко распахнул входную дверь, – прошу в дом! Протон, встречай гостей!

И Протон встретил. Откуда-то из глубины дома послышался звучный мужской бас, поющий песню:

– Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской, с колокольчиком едет миленький, да сам на троечке…

А вскоре показался и сам певец. Он влетел в прихожую, неистово размахивая серыми крыльями, и, облетев круг над восхищёнными зрителями и слушателями, стремительно спикировал на Сонино плечо. Бабушка замерла, боясь пошевельнуться.

А песня тут же сменилась другой:

– Окрасился месяц багрянцем, где волны шумели у скал. Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!

– Не откажусь, – не растерялась бабушка.

– Протон, не хулигань! – строго сказал Головинский.

– Ой, мороз, моро-о-оз, не морозь меня, не мороз-о-озь меня-а-а-а, моего-о-о коня-я-я! – поменяв тембр голоса на звонкий мальчишеский, пропел попугай. Затем он взмахнул крыльями, заставив бабушку зажмуриться, и перелетел на плечо хозяина. Там репертуар опять сменился. Заглядывая старику в лицо, попугай пропел: – Чёрный ворон, что ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не добьёшься, чёрный ворон, я не твой!

– Вот я тебе дам чёрного ворона! – грозно сказал Головинский под весёлый смех гостей. А потом и сам улыбнулся: – Я же говорил, наш Протон положительно заряжен.

– Это жако, да? – спросил Мишка, который прежде не видел вблизи таких больших попугаев. – Классный какой!

– Жако бурохвостый, – уточнил профессор. – Самый умный из породы жако.

– А кто у вас любитель русских песен? – спросила бабушка Соня.

– Моя племяшка Нина, Олина дочь. Она в народном хоре «Жаворонки» поёт. Время от времени на репетиции хор у нас собирается, места-то в доме навалом. И вот вам результат!

– Прекрасный результат, я считаю! – заявил Мишка. – Вот бы Шурку сюда! Это моя средняя сестра, – пояснил он Головинскому. – Она тоже певица, только другие песни поёт. Особенно тяжёлый рок любит…

– Да, вот рока нам как раз и не хватало, – усмехнулся старик.

– А ваш Протоша говорить не может, только поёт?

– Да всё он у нас может! – махнул рукой Головинский. – Только не хочет. Ну, солист больших и малых театров, показывай гостям дом!

Протон взмахнул крыльями и, затянув «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке серый селезень плывет», полетел вперёд. Все двинулись за ним.