с удивлением понимаю отсутствие страха
и сейчас,
и в самый момент конца.
Всю жизнь был рьяным эгоистом,
тянул на себя все, что хватали руки, –
и надо же, чтобы сейчас все мои мысли,
все беспокойства
были исключительно об этой женщине –
скорее всего, о моей убийце,
о ее облике, ее запахах,
ее обитающей где-то здесь душе…
Опередила меня –
ищу тебя,
с неясными на встречу планами –
отзовись,
яви хоть какие знаки.
Ты где,
… твою мать!
Там,
вдалеке,
это ты сияешь?
2. Ирина
Скучно мне стоять
на юру, ветру –
хоть бы холод какой
или какую жару,
но только ветер
крутит свои круги
вокруг меня,
и сквозь них
в упор не видать ни зги.
Прозрачность гоняет,
но скорости таковы,
что зренье не успевает,
закручивается в дугу,
себя только видит –
и зрелища мне страшны,
и зрелища непонятны
и навсегда даны.
3
Сквозь всю эту невидность, хаос света,
потоки места-времени шаг-шаг –
и образ появляется, сперва
дрожащий, мутный, после узнаешь
черты, приметы. – Ах, только не это!
– «Не прибедняйся: только ли меня
увидеть не хотела, опасалась?
Что ж, ежься теперь, кутайся в ничто,
как будто холодком тебе дохнуло
недожитое, страшное твое…»