Полёт японского журавля. Я русский

После короткой паузы Михаил ответил: – по-моему, у нас одинаковая судьба. Варя, не стоит касаться этого, мне трудно, когда спрашивают о моих родителях. Одно могу сказать, в моём сердце они по-прежнему живы, и я их очень люблю.

Такая неопределённость давала возможность не зарываться в ложь, и вместе с тем действительно не считать родителей умершими. Варя, кажется, поняла его, но затем вдруг задала вопрос, которого он не ожидал: – Почему мы до сих пор не расписались, Миша? Мы ведь муж и жена, не так ли?

Он задумался. Вопрос был естественным для женщины, живущей с мужчиной, и он не мог просто так отмолчаться, как не мог сказать ей всей правды о себе.

– У тебя, наверное, проблемы на работе?

– Да, – ответила Варя. – Недавно меня вызвал директор и спросил, почему я живу с мужчиной в неопределённых отношениях.

– Но я люблю тебя. Я никого так не любил как тебя.

– Я знаю, Миша, но для директора это не довод. Многие учителя поглядывают на меня как на легкомысленную особу.

– Ты не особа, ты моя жена, единственная и неповторимая. Ну, при чём тут печать в паспорте, скажи мне? Сколько людей идут в ЗАГС, а потом разводятся. Им нужны гарантии, они просто боятся. Но ты ведь не боишься, если согласилась жить со мной.

– Я люблю тебя, Мишенька. Но мы должны подчиняться правилам.

– Но ведь раньше у вас, до революции, не было ЗАГСов, ведь так? Если хочешь, то можем повенчаться. Посмотри, у меня и крестик есть.

– Я не могу Миша, я в бога не верю, да и что скажут в школе.

Это было их первое разногласие. Тогда они разговаривали до глубокой ночи. Это не был спор, но в разговоре незаметно проступали ростки непонимания и лёгкой обиды. Один переживал из-за того, что не может поступиться принципами, а другой боялся последствий, и просто переживал за жизнь дорогого для себя человека.

– Но почему я не могу законно жениться? – Спрашивал Михаил, когда в очередной раз сидел в кабинете у Вязова. – Вы же сами говорили, что я полноправный гражданин, ведь так?

– Гражданин, говоришь? – Вязов стал рыться в своём столе. – То, что я тебя предупреждал раньше, это Миша не в счёт. Ты человек, и можешь влюбиться в любой момент. Любовь непредсказуема для человека. Но мы говорим о тебе как о разведчике, как о будущем нелегале, собственно, для чего мы тебя и готовили с самого начала. Надеюсь, ты это не забыл. Посмотри пока эти фотографии, а я покурю, разволновал ты меня шибко.

Пока Вязов пускал дым в приоткрытую форточку, Михаил смотрел снимки и чувствовал, как всё его тело обволакивает неприятная слабость, руки его тряслись.

– Ну что? Узнал?

– Это же Сы Пу.

– Верно, это твой китайский друг Сы Пу. А теперь попробуй предположить, к чему я показал тебе эти снимки.

Михаил внезапно покраснел, и чтобы скрыть это, закашлялся.

– Ты эти свои шпионские штучки брось. Меня не проведёшь. Выкладывай на чистоту, что было в Корее.

– Но о чём вы, товарищ…

– Прекращай Ван Куан Ли. Мы не в театре.

Михаил встал и вытянулся по струнке.

– Интересно, что ты ещё выкинешь мне? Сядь, – приказал Вязов. – Ладно, начну я, раз ты не желаешь понимать. Эти снимки пришли по официальным каналам от китайских товарищей. Повторяю, официально. Переданы, так сказать, из рук в руки, и за ними следует большой перечень вопросов. Теперь ты можешь сказать, что было в Корее, а именно в Кунсане?

– Могу, – просипел Михаил сдавленным голосом.

– Только договоримся сразу. Или ты молчишь, или говоришь всё как было, иначе не получится.

– Я расскажу.

К тому времени, когда Михаил закончил свой рассказ, Вязов успел выкурить не одну папиросу.

– Ну что ж. Что было, то было. Но почему ты умолчал об этом? Почему соврал.

– Я не знаю. Я боялся.

– А! Вот видишь. Ты боялся. А за кого, изволь спросить. За кого ты боялся? За свою шкуру?

– Но вы же знаете, что я…

– Знаю. За себя ты не боялся. Ты боялся за всех нас, и потому скрыл, думая, что так будет лучше. Тебе бы следовало изучить русские поговорки.

– Вы про шило?

– Про него. Да, шило в мешке не утаить. Это как дважды два. Дело в том, что Сы Пу был очень серьёзным разведчиком. Да, ты должен был это понять! Ведь ты и сам разведчик. И китайцам естественно показалось странным, как такой профессионал мог погореть, по сути, на рядовом деле. В этом пакете полный отчёт, вся хроника, они даже перевели его на русский язык. Они разыскали тех корейцев, которые были на том задании, и даже тех, кто охранял японцев в порту. Ты представь, каких трудов это стоило им, но они их нашли. И теперь…

– Они ищут меня?

– Как ты догадлив. Тебя. Слава богу, что в тебе есть две извилины, а не одна. И потом, у нас же ещё есть поговорка…

Михаил с надеждой посмотрел в глаза Вязову.

… – Молчание…

– Золото? – просиял Михаил.

– Ох и скользкий ты тип, Идзима. Ладно, добивать тебя не буду. Грош была бы мне цена, если бы я не подготовил тебя как надо. И не смотри на меня как преданный пёс. Не люблю я этого. Правда или нет, но у них нет ни одной фотографии с тобой. Они не знают тебя в лицо. Это конечно удача для нас. А если бы знали?

– А если бы у них это фото было?

– Тебя бы давно зарезали, вот что. Или выкрали, а потом повесили на площади, как предателя и врага. Потому что они точно знают, что произошло на самом деле, или уж, по крайней мере, догадываются, но открыто заявить не могут. Единственное доказательство это ты. Ты должен знать, что в Китае сегодня творится невообразимое. И оттуда бегут во все стороны все, кому не лень. У нас на границе с Китаем самая настоящая чехарда. Мы не знаем, куда девать перебежчиков. Дело в том, что среди них определённо есть не случайные люди.

– Они засылают к нам своих шпионов? Но ведь мы дружим.

– Эх, ты. А ещё разведчик. Миша, пойми, что для Китая нет друзей, а есть выгодные партнёры. Но это между нами. Если сосед не выгоден, то для Китая это потенциальный противник, которого он когда-нибудь раздавит. Мы сейчас выгодны Китаю, но кто скажет, что будет через десять лет. Что если мы поссоримся из-за какого-нибудь пустяка. Ручей не поделим, или остров на Амуре. А Китай уже видит такую перспективу, и засылает к нам своих разведчиков. Это их излюбленная стратегия. Китай умеет ждать. Китайцы очень мстительны, и с помощью таких людей могут разыскать того, кто им нужен. Свой, чужой, им всё равно. Они просто выполняют поставленные задачи. И представь, что одна такая задача, найти некого Ким Сан Дё. И теперь давай вернёмся к началу нашего разговора. К твоей женитьбе.

– Я всё понял, Илья Ильич, – опуская глаза произнёс Михаил.

– Да ни черта ты не понял! Ты только думаешь, что понял. На самом деле в любую минуту к твоей жене может подойти незнакомый китаец, и представиться твоим товарищем, или даже другом. Ну и мысли дальше, ты это хорошо умеешь.

– Простите меня, товарищ подполковник.

– Да что ты как попугай заладил. Я ещё раз повторяю, ты всё сделал правильно тогда, и то, что в рапорте не указал… Но со мной-то мог поговорить! Да и вообще… Мы же не варвары, и кровь нам не нужна. Если бы ты взорвал тогда пирс, то погибли бы мирные люди, твои соотечественники. И тогда тебя искали бы уже другие организации. Твой конфликт с китайцем, конечно, на твоей совести, поскольку вы были в одной связке, но, что было, то было. Ты обязан был ввести нас в курс дела, а не держать всё это в себе. Ты совершил, по сути, преступление. В рамках своей профессии это преступление, я не преувеличиваю. И конечно, будет разбирательство. Как видишь, награда нашла своего героя.

– Что теперь делать?