Конопляный рай

– Есть.

– Не отсырели? Проверь.

– Да не отсырели. Затараторил…

– Ну, смотри. Не дай бог. С тебя с первого скальп снимет, вместе с башкой.

Кася шел медленно среди густых зарослей в сторону реки, туда, где начинался перекат.. Пружиня своими коротенькими ногами, и всё время оглядываясь по сторонам, словно пугливая кошка, в правой руке он сжимал пакет, а левой словно придерживал идущего рядом Пашку.

– И чё у тебя там? Типа, бомба?

– Да тише ты Пашок! Подарок косолапому.

– А вдруг это нанаец переодетый? Может в натуре, шаман в зверя превратился? Чтобы нас прогнать. А что? Мы же задолбали их здесь своей коноплёй.

Кася остановился и открыл рот от удивления: – Ты кончай так пугать! Ну, у тебя и шуточки.

Пашка глупо улыбнулся: – Да какие шуточки. Сам насрал в уши, я всю ночь потом не мог заснуть от страха.

– Всё Пашёк, паяльник закрой, – зашипел Кася. – Мишка где-то близко, чую, что здесь он, рядом. А шаман не шаман, поглядим потом.

Подойдя к реке, они увидели медведя. Ветер дул со стороны реки, и зверь их не чуял. Огромный и, действительно, коричневый, он шустро перебегал с места на место, разрывая когтистыми лапами речную гальку. С разбегу он прыгал в воду, тут же выскакивал, растрясая вокруг себя мокрые брызги. Вода искрами разлеталась во все стороны, создавая вокруг зверя водяной искрящийся сноп. Подойдя к дереву, где почти на самой макушке сидел тот, кого называли Фортуной, медведь встал на задние лапы, зацепился когтями за тонкий ствол, и словно кошка взобрался до середины, после чего на секунду повис в воздухе, и мягко приземлился на задние лапы. Со стороны казалось, что он играет. Наверное, медведь был ещё молодой, и таким образом развлекал себя. Но тому, кто сидел на дереве, было не до смеха. Забредя по брюхо в воду, мишка стал высматривать рыбу. Неожиданно в поле зрения появился Димка, он сидел у самой кромки воды, согнутый пополам, и время от времени окунал голову в воду. Пашка прекрасно знал, насколько долго мог брат находится без дыхания под водой, и от этого ещё больше выходил из себя от злобы. Кричать, в то время, как рядом бродил медведь, никто и не помышлял, но что-то надо было делать. Димка ничего не слышал, потому что шумела река, а его голова находилась под водой.

– Ну гад! – зашипел Кася. – Утоплю.

Пашка выбрал камень поувесистее, и швырнул его в сторону брата, опасаясь попасть. Как назло, камень не долетел до воды и шмякнулся в заиленный берег. Дима по-прежнему сидел под водой и ничего не слышал.

– Пашок, кончай. По башке попадёшь, потом дураком станет.

– Сам знаю. Учишь… -огрызнулся Пашка, высматривая медведя.

Парень, сидевший, как кукушка, на дереве, тоже увидел, что внизу что-то назревает, но продолжал молчать. Ничего не подозревавший Дима вытащил голову на несколько секунд, а затем уже полностью залез в воду, удерживаясь за коряжину, торчащую из глубины. Медведь что-то почуял, скорее всего услышав посторонний звук, и приподнялся на задние лапы. Он втягивал носом воздух и вертел головой. Несколько раз подпрыгнув на задних лапах, он увидел как из воды словно поплавок, появляется тело. Переваливаясь из стороны в сторону, медведь лениво пошел к Димке.

– Пахан! – зашипел Кася. – Спички давай. Или он Димана схавает.

Руки у Пашки не слушались. Он, как нарочно, забыл, в какой карман сунул коробок. До Димки было каких-нибудь три десятка метров, но тот не видел ни друзей, ни медведя.

– Ну, сраный водолаз! – прошипел Пашка, не разжимая губ. – Убью!

Он наконец-то нашел коробок и швырнул под ноги Каси. Выждав мгновение, словно решаясь на что-то, он поднялся во весь рост, вышел из укрытия, и что есть мочи, гаркнул. Зверь на секунду остановился. Глаза их встретились. Они стояли в десяти метрах, и, не отрываясь, смотрели друг на друга. Медведь встал на задние лапы и, мотая головой, стал втягивать дым, идущий от факела. Услышав крик, Дима наконец-то вынырнул, поднялся на ноги, и увидел брата. Тот стоял немного пригнувшись, словно готовился к прыжку, держа перед собой дымящийся факел; в это мгновение Пашка совсем не был похож на человека. Он стоял в нескольких метрах от медведя, и больше напоминал дикого зверя, оскаленный, с выпученными глазами, и казалось, был готов броситься на медведя. Тот на мгновение застыл, принюхиваясь к противнику; понять зверя было невозможно. Маленькие глаза, посаженные глубоко в черепе, неотрывно смотрели и не мигали: в огромной голове что-то решалось.

Все длилось считанные секунды, но для Пашки, наверное, это показалось вечностью. Ноги его словно приросли к земле. Вдруг из кустов вылетел белый сверток и упал прямо к мокрым ногам косолапого. Медведь стал обнюхивать неизвестный предмет, шумно втягивая носом воздух.

– Ложись! – заорал из кустов Кася. Пашка, как подкошенный, рухнул на землю.

Сначала послышался треск разрывающейся плотной обертки, потом раздался оглушительный хлопок и свист разлетающегося на куски динамита. Сверкнула яркая вспышка, и медведь, как испуганный котенок, на мгновение завис над землёй, словно его кто-то держал за шиворот. Его как будто подбросило ударной волной. С ужасным ревом и бешеной скоростью зверь кинулся наутёк, сдирая с морды невидимого врага и не разбирая перед собой дороги. Проскочив, как локомотив, речку и оставляя за собой высокой гребень белой волны, он с треском углубился в чащу. По этому треску легко было догадаться, как далеко он убежал.

Кася орал как одержимый. Он подбежал к Пашке и стал трясти его.

– Ну, Пахан! Ты даешь! Я чуть не оглох от твоих воплей!

– А ты! А ты! Я думал, ты в штаны от страха наложил. Где, думаю, Касинский?

– Кто наложил?! Ты сам наложил! – Кася неожиданно смолк, и стал принюхиваться.

– Ты чего, Кася! – Пашка недоверчиво посмотрел на друга.

– Откуда несет? Да говном же пахнет. Димьян! Это ты, что ли, обделался от страха?

До последнего момента тот стоял в воде, как прошитый ломом, и не мог даже двинуться с места.

Подбежал Остап, вооружённый топориком и дубиной. За его спиной прятались остальные мальчишки.

– Ну и жахнуло! Я думал, его на куски разорвет!

– Тоже скажешь. Этой зверюге ничего не будет. Морду в муравейник сунет, и все пройдет.

– Не скажи, – Остап подошел к месту, где только что топтался зверь. Вокруг валялись куски от взрывпакета. – Мишка-то от страха в штаны наделал.

– Гонишь! Где? – на Касином узкоглазом лице засветился восторг. Он закатился диким истерическим смехом, заражая всех вокруг.

– Эй! Пацаны! Снимите меня! Я уже не могу держаться, – послышалось с дерева.

Все попадали на землю, держась за животы.

– Как залез, так и слазь, – довольный собой произнёс Кася, увлекая за собой всю компанию.

Гости с восторгом смотрели на Пашку, на его огромные руки и накаченную жилистую шею, с которой еще не успели сойти синие канаты набухших вен. Мышцы на руках всё ещё играли от бешеного напряжения. Пашка, не закрывая рта, гордо шел рядом с Касей и размахивал руками. Он воодушевленно комментировал произошедшее, подробно описывая поведение каждого, кто принимал участие в поединке.

– А Димка-то, братка, под воду нырк, как бобёр! Ныряет себе, даже не слышит, как ему сигналят. Я ему камнем, а он ноль эмоций.

Схватив уже пришедшего в себя брата за плечи, он пронёс его по воздуху метров десять, как пушинку.

… – Кася-то! Партизан! Орет мне, спички давай. А сам трясется в кустах. Ну-ка, покажи штаны!

– Свои покажи, питекантроп. Видел бы ты себя!

– Да ты сам шестикантроп!

– Хорош горланить, мужики! У меня в ушах звон стоит, – пожаловался Остап, и вдруг, остановился. – А вдруг он вернется, чтобы отомстить?

– Ты чё, Остап! Звери не мстят. У тебя от страха крышу снесло? Они или голодные, или сытые. Этот теперь за версту обходить будет. Ему теперь только белую коробку покажи, он тебе зад покажет. А к тебе он вообще близко не подойдет.

– Это почему? – Андрей заморгал глазами.

– Ну, как же. От тебя за версту обоссаным одеялом воняет.

– Да дураки вы все! – улыбка все же предательски выползла и затянула доброе лицо Андрея.