Погоня за судьбой

Не отрывая взгляда от приборов, он задумчиво отреагировал:

– Не знаю, Лиз. Не мы начинаем войны, мы лишь в них участвуем, как заложники. Война войной, но можно ли спустить им с рук такие зверства? Я бы не смог. И считаю, что ты поступала правильно, но предпочитаю не вспоминать эти времена. Они нелегко мне дались. Я потерял много отличных ребят и веру в людей.

– Но было ведь и что-то хорошее! Дружба, боевое братство, твоя карьера…

– Которую я послал к чёртовой матери…

– И наша встреча…

– И наша встреча. Если бы не воля случая, не знаю, что бы ты нашла, кроме собственной погибели в этих проклятых лесах… Я иногда прокручиваю в памяти этот момент – когда захожу следом за тобой в этот мёртвый затхлый корпус…

Он прервался и сглотнул. Я очень редко видела его таким – подавленным, будто мигом постаревшим на несколько лет. Я протянула руку, обтянутую черной материей, и взяла его ладонь в свою.

– Не надо, Марк. Вспомни лучше пляж на Пегасе. Белый песок под ногами, голубую воду… Крабов, которых мы ловили под камнями, а потом отпускали… Помнишь, как мы улепётывали с целой простынёй яблок, а за нами гнались фермерские собаки? Вот же было веселье!

Он улыбнулся.

– А как мы с тобой поехали автостопом по Пиросу? Папа меня после этого чуть не убил. Волновался ведь за нас…

– Знаешь, Марк, я очень рада, что ты стал мне за старшего брата. Не знаю, стоило ли оно твоей карьеры, но я очень это ценю. Далеко не каждый может принять в свою жизнь совершенно постороннего человека и взять за него ответственность…

– Ты была совсем девчонкой, к тому же в трудной ситуации. Наверное, у меня изначально не было выбора, если учесть, что я на двенадцать лет старше тебя…

– И если учесть, что ты меня постоянно подкалываешь, злишь и бесишь. Тебе ведь это нравится, признайся.

– Конечно! Именно для этого я и забрал тебя на Пирос.

– Ну да, ну да… Но я ни о чем не жалею, и тебе не советую. Мы же, в конце концов, повзрослели и притёрлись, нашли гармонию в виде деловых отношений, правда ведь?

Он не ответил. И я вдруг почувствовала то, что, наверное, постоянно чувствовал он – близость человека, с которым тебя связывают годы, проведённые вместе. Которого любишь и вожделеешь, но при этом стараешься не подавать виду, ни словом, ни делом, потому что вам нельзя быть вместе. Не вместе – только рядом, как брат и сестра. Потому что, если перейти эту черту, вы уже не сможете работать друг с другом. Спокойную и профессиональную сосредоточенность вытеснят переживания, волнения, а душу заполнят эмоции и страхи за ставшего слишком близким человека. Нашим преимуществом было то, что мы не заплывали за эти буйки…

Как будто переключившись, Марк стальным голосом отчеканил:

– Триста метров до входа в коллектор. Готовность номер один…

Казалось, эта часть города застыла без движения – за стеклом проплывали унылые бетонные стены многочисленных складов и корпусов, посеребрённые снежными заносами. Площадки и стоянки были покрыты сугробами, тут и там виднелись спящие грузовики, трактора и погрузчики.

Глайдер замедлился и начал снижаться. Через несколько секунд мы оказались возле забора из сетки-рабицы прямо над бетонным жёлобом метров десяти шириной. Внизу, в паре метров от нас зияла круглая зарешёченная труба водостока, из которой в легком облачке пара вялой струйкой стекала тёплая вода. Марк заглушил двигатель и скомандовал:

– Лиза, принимай картинку.

– Вижу. Пошла интеграция…

Боевой сканер накладывал схему коммуникаций на сетчатку глаза, и передо мной предстала объёмная картинка подземных туннелей, ведущих под самое сердце Института. Я повела взглядом из стороны в сторону, оценивая масштаб скрытых сооружений. Целый город под городом, уходящий на многоэтажную глубину… Неожиданно резко из коммуникатора раздался голос дяди Вани:

– Ребятки, у меня плохие новости. В околоземное пространство вторглись несколько неопознанных кораблей, скорее всего, это ваши старые приятели. Военные подняты по тревоге и суетятся, как разворошённый муравейник, а в эфире интенсивные переговоры… Я не могу тут оставаться. Сдвигаюсь на юг, чтобы не попасть под раздачу. Не теряйте время зря!

– Принято, деда. Используем эффект неожиданности, пока вояки встречают гостей. Ну, Марик, погнали!

Я опустила маску на лицо, откинула дверь и с дробовиком наперевес спрыгнула на снег, хрустнувший под сапогами. В несколько шагов оказавшись у решётки, выдернула её из пазов и с грохотом сбросила вниз. Марк, уже стоявший рядом с походной сумкой на плече и карабином в руках, пригнулся и скрылся в коллекторе. Включив инфракрасный визор, я последовала за ним…

Воды было по щиколотку, а стены были покрыты ржавыми потёками и сгустками какой-то ослизлой массы. По петляющим коридорам вдоль стен с отверстиями, из которых стекала вода, мы наконец добрались до ржавой лестницы, ведущей куда-то наверх по вертикальному отводу. Карта сообщала, что Институт находился сверху.

– Давай, Лиза, я за тобой.

Я стала подниматься по металлическим ступеням, которые предательски стонали под моим весом. Через пяток метров подъёма меня ждал закрытый квадратный люк. Приложив некоторое усилие, я со скрипом откинула тяжёлую плиту и выбралась наружу. Тёмное техническое помещение встретило меня парой мерцающих лампочек под потолком, гулом генераторов и помесью механических звуков. Протянув руку, я помогла Марку выбраться следом за мной, и огляделась. Нижний ярус, подвал, минус третий этаж. Согласно схеме, лабораторное хранилище находилось на минус втором этаже под поверхностью – прямо над нами.

Единственная дверь, ведущая из технического помещения в коридор, была заперта, и чтобы не терять время, мысленным напряжением я активировала кинетический усилитель, наполнивший помещение едва различимым свистом ультразвука. Удар кулака – и замок порвался, как пластиковый стаканчик, а дверь с треском распахнулась.

Марк с оружием наизготовку выдвинулся в тёмный коридор, я последовала за ним. Через несколько метров мы оказались возле узкой лестницы в пару пролётов, ведущей наверх. Десяток шагов по ступеням, металлическая дверь с небольшим помутневшим окошком. Марк осторожно глянул сквозь него и негромко чертыхнулся:

– Гадство какое… Тихо войти не получится, вижу пару лаборантов в коридоре. Ждать, пока уйдут, не с руки. Вероятно, там дальше их больше.

Я включила боевой сканер и повела взглядом вдоль стен и потолка. Впереди виднелись несколько сигнатур, но основное движение происходило наверху, на первом этаже. Похоже, штатной охране было придано военное усиление – я насчитала десяток человек.

– Нам особо выбирать не приходится, времени совсем мало.

– Ладно. Заходим, а там по обстоятельствам. Раз… Два…

Марк вышиб дверь ногой, поднял ствол автомата и вышел в коридор. Я с сочным щелчком передёрнула затвор дробовика. Курившие у стены лаборанты в белых халатах обернулись и изумлённо уставились на нас. Марк рявкнул:

– Не дёргайтесь, и тогда все останутся целы! – подойдя вплотную, он наставил ствол на толстяка в очках. – Нам нужна «Книга судьбы». Ты пойдёшь с нами и отведёшь нас в хранилище.

Из открытого рта учёного выпала сигарета, с легким стуком отскочив от пола.

– К-какая книга?

– Металлические пластинки с Джангалы. Следующий вопрос – и я сломаю тебе челюсть.

– Я п-понял, не надо насилия. Идёмте, нам туда… – с этими словами он засеменил по коридору.

Я жестом указала второму яйцеголовому следовать рядом с ним и замкнула шествие. По пустому петляющему коридору – похоже, большая часть персонала была уже на предпраздничном выходном – мы добрались до довольно большой комнаты с несколькими ярко освещёнными столами, за которыми сидели ещё трое ученых и проводили какие-то изыскания. По столам были разложены исчерченные бумаги, стояли электронные микроскопы, мерцали мониторы компьютеров. В противоположной стене высилась массивная железная дверь с панелью кодового замка и лицевым сканером рядом. Я вышла в центр помещения и скомандовала:

– Всем оставаться на своих местах! Ведите себя тихо и спокойно, и никто не пострадает! Кто знает код от хранилища?

Из-за стола поднялся седоволосый профессор.

– Я руководитель отдела. Только я могу открыть эту дверь. Что вам там нужно?

В его голосе не чувствовалось страха – скорее досада оттого, что кто-то посмел помешать его исследованиям.

– Мы заберём артефакт – «Книгу судьбы».

– Книга, говорите? – он засмеялся. В тяжёлой тишине этот дребезжащий смех казался совершенно неуместным. Он продолжил: – Ох уж эти журналистские штампы и броские заголовки… «Книга судьбы перепишет историю человечества…» «Находка тысячелетия изменит мир навсегда…». Зачем она вам, варвары двадцать второго века? Что вы собираетесь с ней делать? Гвозди ею заколачивать?

Я начала закипать. Время поджимало.

– Уважаемый, открывайте хранилище! Нам некогда вести светскую беседу, мы можем заняться этим позже, в более спокойной обстановке.