Погоня за судьбой

Я взяла интерфейс для калибровки и шлем боевой симуляции, после чего отошла на середину комнаты. Выполнив сопряжение устройств со своими модификациями, надела шлем, и перед глазами возникла картинка – моя собственная каюта на точной копии «Виатора». Я была в полной боевой выкладке, а все мои движения теперь передавались только в симуляцию. Со стороны могло показаться, что я просто стою на месте, но это было не так – обманутый мозг воспринимал виртуальную среду, как реальность, принимая сигналы от раздражителей и реагируя в ответ.

Мышцы едва заметно подёргивались, а я тем временем переместилась в случайно сгенерированную локацию. В этот раз я оказалась на заброшенном заводе. Перед глазами, формулируя поставленную задачу, побежали буквы – мне предстояло уничтожить силы противника и освободить заложника. Я превратилась в инстинкты, а отточенные за месяцы тренировок рефлексы работали практически без моего участия…

Через некоторое время, когда задача была выполнена, а пленник – спасён, я отключила симуляцию, вернула шлем на место и достала автоматический карабин. Отработанными движениями разобрала его на составляющие, смазала, собрала воедино и, усевшись прямо на кровати, принялась за рекалибровку. Оружие вскоре могло понадобиться, поэтому оно должно быть в полной боевой готовности. После того, как я управилась с системой наведения, приоретизации и проверила модуль взаимодействия с нейроинтерфейсом, я закрепила оружие в ложементе, заперла оружейный шкаф и отправилась на прогулку по палубе корабля.

Уже в коридоре мне был слышен смех пары глоток – механической и живой. Неспешно прогулявшись в сторону источника смеха, в кают-компании я обнаружила дядю Ваню и профессора Мэттлока за шахматами. Они о чём-то оживленно беседовали.

… – Нет, Рональд, я вообще не согласен с такой постановкой вопроса… Вопреки… Благодаря… Это всё не то. Человечество просто принесло очередную жертву божеству прогресса, если угодно. Понимаете? Я бы сравнил это с реактивным двигателем – когда из сопел вырываются сотни и сотни тысяч человеческих жизней и толкают вперёд науку и технологии. Вспомни… Первая Мировая – наручные часы, бумажные носовые платки, кварцевые лампы, нержавеющая сталь…

– Застёжка-молния… Конь на E-три… – робко вставил профессор.

– Да, молния! Системы связи, наконец. Вторая Мировая – реактивный двигатель, компьютер, ядерная энергия…

– Пенициллин. Да, я понимаю, к чему вы клоните, Иван, но посмотрите шире. Вся вторая половина двадцатого века и первая двадцать первого – это движение вперёд. Почти сто лет! Миниатюризация, троичный компьютер, Луна, наконец…

– Шах… Нет, Рональд, это всё продолжение и улучшение того, что было сделано на военном топливе Второй Мировой…

Я стояла, скрестив руки и привалившись к дверному косяку, и наблюдала за спором стариков. Дядя Ваня заметил меня и повернулся в мою сторону.

– Лизонька! Что ты там стоишь как цапля? Не стесняйся, присоединяйся к нам! Хочешь кофейку? У меня рецептик новый, ко?пи лювак с корицей. Секундочку… Так о чём мы?.. Ах, да! Где было человечество до начала Водной Войны? Топталось на месте, вот где!.. Держи, солнце моё…

В корпусе дяди Вани открылся небольшой лючок. Комнату наполнил крепкий приятный аромат, а дядя Ваня, не отвлекаясь от доски, манипулятором достал из лючка кружку и протянул в мою сторону. Я подошла, села на диванчик рядом с профессором напротив дяди Вани, приняла дымящуюся чашку и, склонившись над ней, стала потихоньку дуть на горячую жидкость. Профессор поправил очки на носу, сделал ход и возразил:

– Не могу согласиться, Иван. Ты уже забыл, как русские освоили управляемый термоядерный синтез ещё до того, как вступили в Третью Мировую? И проект «Рывок» в итоге состоялся именно благодаря заделам мирного времени.

Дядя Ваня усмехнулся:

– Состоялся, конечно состоялся… Только сперва надо было закидать друг друга бомбами. По-другому у нас, у людей, почему-то технологический уклад не сменяется… Вам мат, профессор археологии.

– Иван, вы мухлюете? Я точно помню, что эта ладья стояла не здесь…

– Да что вы, как можно-то? Руки-то, вот они! – дядя Ваня с жужжанием поднял все свои манипуляторы и покрутил ими в воздухе.

Гул, отдающийся в корпус корабля, усилился – заработали реверсивные двигатели. Это означало, что мы прошли примерно половину пути до цели. Неожиданно из коридора раздался трёхэтажный мат. Чертыхаясь, появился Марк и с порога воскликнул:

– Мэттлок, ваш червяк по коридору ползает без привязи! Я об него чуть не споткнулся! В следующий раз – обязательно наступлю!

– Ох, беда, я же дверь не запер… Лиза, можно, пожалуйста?

– Да, конечно… – я привстала, пропуская профессора. Он побрёл в коридор, бормоча что-то себе под нос, а Марк с голым торсом, в одних трениках, видно, после сна, прошлёпал босыми ногами к синтезатору пищи и, почёсывая растрепанную шевелюру, принялся нажимать на кнопки…

… Вскоре профессор вернулся, к нам присоединился Марк с порцией пюре и горстью сосисок, и под тихую непринуждённую беседу о вреде переедания, элитных сортах алкоголя и предпочтительных местах для пляжного отдыха Мэттлок сравнял счёт. Дядя Ваня всплеснул конечностями:

– Это же классический эндшпиль Ласкера! Рональд, я не ожидал от вас такого! Не удивлюсь, если вы обкуриваете своих противников дешёвыми сигарами…

Через некоторое время мужчины, как это часто бывает, принялись спорить о политике и преимуществах одного политического строя над другим, а я по большей части молчала, попивая кофе…

Из репродукторов раздался механический голос «Надюши»:

– Внимание! Расчётное время прибытия к точке: двенадцать минут. Экипажу рекомендовано занять свои места.

Дядя Ваня воскликнул:

– Ну что, дети, двигаем в рубку? Профессор, сейчас вам выпадет уникальная возможность насладиться видом Ворот прямо из кабины!

С этими словами он развернул корпус и покатился в сторону выхода из кают-компании. Марк отправился к себе в комнату, чтобы проверить снаряжение, а мы с профессором последовали за дядей Ваней. Прошагав через длинный коридор, мы оказались на корабельном мостике. Три глубоких сиденья на небольших возвышениях, перед которыми на штурвальных колонках крепились высокотехнологичные полукольца. Приборные панели в полумраке перемигивались разноцветными лампочками, тут и там тускло светились сенсорные дисплеи.

Огромное панорамное окно открывало вид на золотистое свечение, на фоне которого сияли два гигантских объекта – голубоватый овал гиперпространственных ворот и позади них – огненно-красный шар Омеги Волос Вероники, звезды, вокруг которой со скоростью сто тридцать тысяч километров в час вращалась Джангала. Отсюда обе громадины казались одного размера – с небольшое блюдце, но это была оптическая иллюзия – врата отстояли от звезды на расстоянии почти сорока миллионов километров и были «подвешены» над северным полюсом Омеги, так что сейчас мы, по сути, «доруливали» маневровыми двигателями, чтобы встать на линию входа, параллельную диску вращения планет вокруг звезды.

Всполохи корабельного защитного поля радужными разводами прокатывались за толстым стеклом. Я мысленно поблагодарила предусмотрительного дядю Ваню, который в одиночку держал все системы корабля в идеальном состоянии. Сейчас температура за бортом составляла примерно шестьсот градусов, и я физически ощущала напряжение от того, что меня от неё отделяет всего лишь пара метров. Тишину нарушил голос «Надюши»:

– Постановка на линию входа произведена. Место в очереди: семьдесят один. Время до входа: четыре минуты… Корректировка курса произведена. Отклонений нет. Угрозы столкновения нет.

В воцарившейся снова тишине Мэттлок, непроизвольно вцепившись руками в спинку сиденья, неподвижно стоял со слегка приоткрытым ртом и глядел вперёд, а я напряжённо оглядывала через визор пространство по бокам от нас, приготовившись, если что, схватить штурвал для экстренного манёвра. Чуть правее и впереди показался ребристый грязно-серый бок межзвёздного тягача с огромным белым числом «69» почти во весь борт. Он двигался немного быстрее нас, и я увидела, как вслед за ним на пространство справа наплывает контур громадного орбитального грузового модуля, который был больше тягача в несколько десятков раз. Интересно, что везут? Какую-то редкую горную породу? Может быть, наливное топливо? Вполне могло быть, ведь на Земле уже почти исчерпали нефть, но отказаться от двигателей внутреннего сгорания полностью так и не смогли…

Впереди полыхнула вспышка – очередная группа кораблей отправилась в переход, в тот самый момент, как с той стороны ворот появилось другое звено звездолётов, прибывших с Земли. Сложно представить, насколько яркой была эта вспышка, если даже после того, как корабельный защитный экран отфильтровал и приглушил свет, у меня теперь рябило в глазах. Я зажмурилась несколько раз, перед глазами, постепенно растворяясь, плыли точки.

Ворота приближались. Мне трудно было прикинуть размер, но они поражали воображение. Угольно-чёрный овал механизма был заполнен ярко-голубой переливчатой пеленой, а по всему диаметру конструкции торчали солнечные панели, непонятного назначения короба, цилиндры, сложные переплетения металлоконструкций рисовали причудливые узоры. Ворота питались напрямую от звезды, возле которой висели почти неподвижно, и потребляли колоссальное количество энергии. Для оптимизации её расхода корабли проходили порциями по несколько десятков одновременно с той и другой стороны. Такой «пульсирующий» режим позволял воротам работать без остановок…

Когда махина надвинулась и загородила собою всё, я закрыла глаза. Голос «Надюши» произнёс:

– До перехода осталось четыре… три… две… одна. Переход.

Сквозь закрытые веки в глаза ударил яркий белый свет…

Глава XII. Ретроспектива

Я колотила грушу, подвешенную к металлическому рейлингу в грузовом отсеке. Левой… Левой… Правой… Отскок и ногой с разворота… Груша мерно покачивалась, хлопки эхом разносились по ангару, проецируя на сетчатке моих глаз четырёхзначные числа силы удара. «1125 кг» … «1012 кг» … «1191 кг» …

Врата остались далеко позади. Вышедшие из них вместе с нами корабли разошлись, удаляясь друг от друга разными курсами в неведомые края, а мы приближались к Земле. Дядя Ваня ковырялся под капотом глайдера. Рядом с ним стоял профессор. Томас тут же, рядом на полу, копошился в тарелке, не гнушаясь человеческой пищей из синтезатора, которой его кормил Мэттлок.

– Иван, а почему именно «Надюша»?

– Моя покойная супруга… Мы с ней душа к душе прожили почти шестьдесят лет. Потом она тихо во сне ушла, а я остался. И однажды, в особенно трудную минуту назвал корабельный компьютер её именем. Так и повелось…

– Эх, да, все уходят… Но вы, Иван, решили задержаться тут подольше, правда ведь?

– Правда. Я очень любознательный человек, и мне чертовски интересно, чем всё это закончится.

– Не хочу огорчать вас, но…

Механический голос «Надюши» прервал профессора:

– Внимание! Направленный входящий лазеросигнал с Земли. Экипажу рекомендовано проследовать к интеркому и принять звонок.

Я уже догадывалась, кто звонил. По спине пробежал холодок, но я, не подавая виду, кивнула дяде Ване, который, вопросительно наклонив механическую голову, смотрел на меня глазком камеры, и направилась в свою каюту. Оказавшись в помещении, я подскочила к плазменной панели монитора и ответила на вызов:

– Лиза. Слушаю.