Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

Манекен вновь замаячил в проёме, скрылся, вновь высунулся… Лишь на четвёртой вылазке пуля пробила соломенный тюк, отрикошетила от кирпичей и ушла в сторону.

Тулаев подтянул манекена, внимательно изучил его, – пуля вошла с левой стороны, это значило, что ас принял вызов. И, дабы обессилить соперника, следовало ликвидировать его помощников.

Казах подсунул руку в карман, достал небольшой гусиный манок, который используют охотники для приманки гусей. Два крякающих звука разнеслась по улице.

Кудрин заранее договорился о сигналах с Тулаевым. Сейчас он только прошептал Емельяну:

– Без выстрелов, тихо…

Емельян с детства умел обращаться с ножом, – ведь Сибирь вечная земля ссыльных и каторжных…

Достав финки, бойцы медленно прокрались по лестнице, ботинки предварительно обмотав тряпьём.

Проём был серый, во тьме была видна лишь часть подвала, полоска света пыльным облаком светилась в помещении. За кирпичным выступим было лишь видно краешек тёмной пятнистой формы. Спина гитлеровца словно фанерная мишень на бригадным стрельбище. Второй был где-то поблизости, во тьме подвала. Нож, брошенный меткой рукой старшины, впился стальным жалом под лопатку гитлеровца. Мимо изогнутого тела жертвы проскочил Емельян в поисках второго снайпера и налетел на него в темноте в самом дальнем углу. Немец в панике передёрнул затвор винтовки, никакого другого оружия, видимо, у него не было с собой, но морпех крепко ухватился за цевьё, пытаясь вырвать. Фриц был дюжим и схватка затянулась бы надолго, если бы на шум борьбы не пробрался старшина. Чётким и плавным движением руки нож зашёл в левый бок врага. Немец обмяк и выпустил оружие. Шума удалось избежать- ас остался без прикрытия.

Тулаев терялся в догадках: откуда стрелял враг? Поменял позицию либо просто залёг? Спровоцируют ли его бойцы?

На всякий случай, ещё раз подёргал манекеном. Выстрелов не последовало. «Видать, раскусил трюк либо просто заподозрил что после гусиного кряканья. Ещё бы, откуда тут гуси, – в самой разрухе Сталинграда?»

Морпехи обшарили весь подвал- неспроста ведь фрицы проникли именно сюда! Нашли толстую пеньковую верёвку, привязанную к крюку из арматуры.

– Эвона как, – присвистнуть Прохор.-Касатик то наш страсть как всякие верёвочки-рюшечки любит, – усмехнулся, имея в виду врага.– Небось, по его душу эта висючка. Да и лаз под крюком аккурат в пол-человеческого роста.

– Туда я полезу, – продолжал Кудрин. Емельяну и подошедшему Алексею наказал.– А вы нашего товарища подстрахуйте. Вдоль стены со стороны улицы наблюдайте. Заодно дадите знать, что мы его поддержку кончили.

Старшина знал, что фриц в поисках укрытия устремится именно к этой верёвке именно в этот лаз. Сам он привык постоянно быть на опасных участках и беречь своих солдат.

Солнечный свет резко ударил по глазам, морпехи зажмурились, немного поморгали несколько раз, глаза привыкли.

Рухнувшая стена и отмолотый кусок фундамента, частично выдавленный взрывом вверх, вместе образовали между собой нишу, удобную для перемещения и маскировки. Именно оттуда снайпер мог безопасно пробраться в подвал. Кудрин взобрался сверху на бетонную плиту и затаился.

Казах с удовлетворением заметил бойцов, вылезших из подвала, мысленно похвалил их.

«Однако, дельные парни мне достались». Те притаились вдоль стены, один у самого угла здания, другой в канаве у самой дороги.

Всё-таки на фронте со временем вырабатывается своё, природное чутьё, – старшина знал, где пойдёт враг. Именно там он и появился…

Вначале появилась пыльная серая кепка как поплавок на речной ряби. Немец медленно выползал будто бы из-под земли. «Наверняка пора», решил про себя Кудрин, вскинул автомат, прицелился.

Мушка медленно следила за кепкой, враг пробирался очень искусно, если бы не головной убор, его можно было бы и не заметить. Но вот траектория его движения перетекла в извилистый поворот, асу пришлось чуть повернуться и приподняться, мушка упёрлась прямо в предплечье.

Три коротких нажатия на спусковой крючок, – немец застыл в неподвижной позе.

«Есть! Сразил!», на минуту мелькнуло в голове у старшины. Тут же спрыгнул с фундамента, обогнул ползком кусок рухнувшей стены, лишь высунувшись на миг из-за металлической бочки отметил про себя, что немецкое тело отползло по обратному пути, лишь злополучная кепка мелькнула и исчезла в норе.

Дыхание перехватило от ярости:

– Твою ж мать! Заговорённый, что ли, уродец!

Все мысли тут же сбил нарастающий рокот моторов с той стороны. Со стороны немцев.

Злотников с Зориным ещё раньше расслышали приближение техники. Учитывая обстановку, оба ретировались обратно в подвал.

Со стороны центра города двигались серые бронетранспортеры с чёрными крестами по бокам. Позади их в клубах пыли шагали немецкие пехотинцы.

Тракт бронемашины вгрызались в разбитый асфальт, пыль оседала на горшкообразных касках и кожаных ранцах. Молча шли, как прирождённые убийцы.

Со стороны Волги, словно почуяв противника, с яростным и знакомым «ааааа!» наступала другая сила. Воинственный клич перемежался с рёвом двигателей- это шли танки!

Жамбыл не верил своим глазам- наши танки и в Сталинграде! За два месяца боёв их у русских вообще была горстка. Из своего укрытия он, как завороженный, наблюдал за появлением из переулка, примыкавшего к театру, трёх красавцев «Т-34». Ведущий тройки лишь только вышел на перекрёсток, чуть довернул башню и заслал снаряд с противным шипением в одну из машин немцев. Рваные куски обшивки посыпались на солдат вермахта, калеча и убивая.

Вся ярость войны, вся её жестокость теперь вылилась в столкновение двух сил. Дух смерти носился на маленьком клочке сталинградской земли, собирая кровавую дань. Перестрелки перерастали в рукопашные схватки, издали стоящие танки засылали снаряд за снарядом. Истреблённые бронетранспортеры будто плавились под сталинградским солнцем. Советская пехота прошла по серым трупам, проехались по ним и советские танки. Победа осталась за русским оружием, бой откатился в сторону центра.

Морпехи всё побоище просидели в подвале, – высовываться не имело смысла, да и снайпер был поблизости. Казах также наблюдал со своей позиции. Смотрел он пристально на знакомые ориентиры, где-то там таился враг. Хотя и было вполне вероятным, что он смог ускользнуть под пеленою дыма. Тулаев спрашивал себя, – отступил бы он в такой ситуации. Скорее, нет, не отступил бы, достал бы своего соперника и выиграл смертельный поединок!

«Думай, как враг», – непреложное правило снайпера.

Вновь морпехи вышли на знакомые позиции. Неразбериха боя изрядно поменяла ситуацию, воронок и укрытий появилось больше. Старшина теперь обошёл ещё глубже бетонное сочленение фундамента и стены, спрятавшись в воронке.

Тулаев во время боя успел поменять обойму в подставной винтовке, а к манекену приделать зеркальце. С помощью манипуляций манекеном зеркальце бликовало. Выстрел прозвучал будто вымученно, нехотя. Следом казах дёрнул за крючок подставной винтовки. Через прицел потом наблюдал за ориентирами, оценивал…

Старшина держал под прицелом уже знакомую щель, и полной неожиданностью для него стало появление аса метрах в семидесяти от злополучной норы. В два прыжка тот вскочил из воронки по направлению к подбитому танку. Рефлекс: палец-спусковой крючок сработал безукоризненно. Немец резко увернулся, упал, не добежав до укрытия.

Тулаев лишь «зацепил» крем оптики серый камуфляж, тут же сместил перекрестие и медленно согнул палец.

Кудрин отчётливо видел, как брякнулась в пыль винтовка, потом задёргались ноги, торчащие из-за строительной кучи.

– Есть, попали! Обходим! Он ранен! – зычно крикнул Кузьмич.

Бойцы вскинули автоматы и устремились к немцу. Обходили метров за тридцать…

Издали можно было заметить, как извивается тело в агонии, – пуля казаха задела позвоночник, причинив адскую боль.

Фриц лежал на боку, бородатым ртом хватая воздух и что-то шепча. Серые маленькие глазки никак не гармонировали с широкими скулами. На вид ему было далеко за тридцать.

Лёха подобрал винтовку. Гравированный приклад, многочисленные засечки были выполнены ювелирно. Оптический прицел поражал наличием целиков.

– Знатный винторез, – ухмыльнулся старшина. Бойцы с удивлением рассматривали винтовку. Немец закатил глаза под лоб, ноги яростно сучили, но будто какая-то сила ещё держала его на земле, причиняя страдания в отместку за всех жертв.

Кудрин тускло взглянул на агонию, медленно поднял автомат и длинной очередью прервал муки.

Уходили с наступлением сумерек. Казах оставил себе трофейное оружие, Емельян с Лёхой только и болтали о наваристых щах с походной кухни, а Кудрин лишь молча крутил свой грязный длинный ус.

Глава десятая

Серая снежная пелена застилала всю округу, разыгравшаяся метель слепила бойцов, забивала снегом рот и ноздри. Чёрт его знает, как пробираться в такую погоду через линию фронта! Но команды не обсуждаются в разведке.

Белоснежное поле, днём казавшееся не таким широким, максимум километра в два- два с половиной, сейчас мерещилось необъятным. За полем был бугорок, на котором стояла рощица. Дальше рощицы уже раздвигал свои обширные объятия лес. Именно в эту лесную чащобу необходимо было и пробраться разведгруппе из семи человек под началом старшины Кудрина.