Грань

Эрик, в принципе, был готов к чему-то подобному. Точнее, не отметал вероятность того, что подобное может случиться. Поэтому он без особой паники остановился, оперся рукой о кирпичную стену, опустил голову и закрыл глаза, пытаясь привести сознание и мысли к трезвому состоянию.

«Так, спокойно, – внушал себе Эрик, – конечно же, я прекрасно понимаю, что это все не просто так. Я ведь за этим сюда и пришел – чтобы разобраться во всей этой чертовщине». Вспомнив какие-то техники по самоуспокоению, он несколько раз глубоко вздохнул. После принялся считать про себя. Стало вроде бы немного полегче. Эрик медленно повращал головой, прислушиваясь к своим чувствам. Затем он не спеша убрал левую руку от стены. «Так, хорошо, – думал он, – вроде бы стою и не падаю, пока все замечательно». Поэтому следующее, что он сделал, – это поднял голову к небу и не спеша открыл глаза. Он справедливо рассчитывал увидеть пасмурное небо и две стены зданий, сходящихся к нему. Но, открыв глаза, все, что он видел, – это густой белый туман, клубы которого вращались и завихрялись вокруг него. Он снова закрыл глаза и, чуть не поддавшись панике вновь, принялся считать, левой рукой нашаривая спасительную стену. Стена, к счастью, все еще была на месте.

Постояв так еще немного, Эрик не придумал ничего лучше, как ощупью продвигаться вперед. Головокружение осталось, но значительно уменьшилось, поэтому Эрик аккуратно снова открыл глаза. Белый туман вокруг никуда не исчез, но через пару шагов стало возможным разглядеть хотя бы что-то. Возможно, это привыкли глаза, а может, и сам туман поредел. Спустя около двадцати шагов такого продвижения «по приборам» Эрик почувствовал, что резко невыносимо устал и хочет спать. Он готов был при необходимости свалиться прямо здесь на холодный асфальт. Не особо удивившись этому факту, а последние события существенно снизили его порог удивления, Эрик на морально-волевых продолжил путь.

И тут из ползущего тумана внезапно выплыл невероятно чистый для такого места дешевый полосатый матрац. Он аккуратно лежал возле стены прямо на асфальте. Эрик расценил это… Впрочем, он мудро не стал спешить с оценками данной фантасмагоричной ситуации и, повинуясь чувствам, просто тяжело опустился на матрац.

Эрик сел и притянул колени к себе. Голову он запрокинул назад, упершись ей в стену. «Так, ну, как мы выяснили, я ни в коем случае не сплю, правильно? – начал рассуждать про себя Эрик. – Значит, то, что сейчас происходит, происходит не в моем сне? Вроде пока логично получается. Теперь вопрос: а не видит ли кто-то сон про меня и не меняет ли сейчас тем самым мой мир, или что там, параллельную вселенную, может быть, как он хочет?»

Эрик немного подумал над этим вопросом и пришел к выводу, что нет. Потому как, основываясь на случае с Аней и допущении, что она тогда спала, получалось, что человеку в осознанном сновидении требуется присутствовать и видеть театр своих действий. Так было с Аней. Так было с ним и с Эмилем. Но так не было, когда он наблюдал за расследованием, – он был там в виде голого сознания. То есть, получается, нельзя отметать тот случай, что и за ним сейчас кто-то наблюдает в такой же форме. А также он вспомнил, что в осознанном сне не требуется каких-то колоссальных усилий, чтобы влиять на обстановку. Зависит, конечно, от того, что именно ты хочешь изменить и как повлиять на мир вокруг, но все же. Таким образом, получалось с большой долей вероятности, что кто-то сейчас легко мог манипулировать им. Например, те самые силы, которые помешали ему тогда при разрушении тоннеля и буквально вытолкнули его вон, заставив проснуться.

Одно лишь успокаивало Эрика в этом случае: он кое-что теперь в этом понимал и немного разбирался. Или же тешил себя надеждой на то, что понимает и разбирается. Во всяком случае, думать так было выгодней и спокойней. Уверенность, пусть и на пустом месте, лучше неуверенности. Добавить к этому ожидание и готовность к возможным последствиям – это уже кое-что, ведь, как известно, предупрежден – значит, вооружен.

А еще он думал: если в принципе реально настолько сильно влиять и изменять чей-то чужой мир, то почему нельзя подобным образом, пусть и не так эффективно, воздействовать и на свой? Кто знает, быть может, это и возможно при должной тренировке?

Да, черт возьми! Почему бы и нет?! И он внезапно почувствовал себя куда бодрее и резко открыл глаза. И к большому своему удивлению отметил, что того белого тумана, еще мгновения назад почти осязаемого, больше не осталось. Да, по-прежнему было пасмурно и хмуро, но белесая мгла вокруг рассеялась. Он ясно видел знакомый переулок, старые кирпичные стены, сходящиеся над головой к серому небу, а дальше какие-то задние двери подсобных помещений, мусорные мешки возле них. Недалеко от него, позади на таком же матрасе, на котором сейчас сидел наш герой, мило подогнув под себя ноги, спал бездомный. До Эрика дошло, что он сейчас сидит на чьей-то такой же кровати. От этой мысли он резко встал. Голова больше не кружилась, бодрость тела и живость сознания вернулись к Эрику, и он, вспомнив, куда шел, продолжил путь.

Эрик, как это часто с ним бывало в моменты сильного стресса или, наоборот, большого облегчения и радости, достал и зажег сигарету. Затянулся и, не торопясь, стал углубляться дальше в проулок. Сигарета быстро подходила к концу. Затяжки Эрик любил делать богатырские. Чуть дальше напротив возле какой-то замызганной зеленой двери он увидел картонную коробку с мусором. Несмотря на то что вокруг обстановку даже с большой натяжкой нельзя было назвать чистой, Эрик, будучи человеком культурным, ни за что не мог позволить себе выбросить бычок на землю, особенно когда рядом есть мусорка. Вот и сейчас он, перехватив сигарету между двумя пальцами в позицию «запуск», прицелился в коробку и отстрелил бычок.

И тут случилось кое-что, ранее с Эриком не происходившее. Большинство бы даже сказало «невозможное». Время внезапно как будто замедлилось и растянулось по сознанию липкой жвачкой. Эрик, с одной стороны, вроде бы своими глазами, а вроде бы откуда-то со стороны наблюдал за траекторией полета сигареты. Мир вокруг него словно обострился и стал виден в мельчайших деталях с небывалой доселе резкостью. Эрику казалось, что он во всех подробностях видел даже отлетающие от сигареты в полете искры.

Благодаря такому обострившемуся восприятию Эрик понимал, что сигарета явно летит мимо коробки. Такие промахи хоть и мало его заботили, но все же слегка расстраивали, ведь Линдгаард, наряду с другими своими достоинствами, полагал себя человеком изрядно ловким. Он вытянул три пальца со слегка отогнутым мизинцем и этим странным пассом как бы направил сигарету к картонному зеву. Окурок следом за жестом Эрика, чудесным образом слегка изменив траекторию прямо в полете, взорвался искрами именно там, куда ее и посылали, – в контуре картонного прямоугольника. Эрик немного опешил. Глаза его расширились в немом удивлении, и он уставился ими на свою руку, так и замершую в жесте фокусника.

«Погодите, что это сейчас было? – недоумевая, начал он внутренний диалог. – Так, еще раз!»

Он достал телефон – экран засветился. Время отображается – 18:40. Меню отвечает. Могу позвонить. Он набрал Ивана – короткие гудки. Набрал Альберта Геннадиевича – гудки длинные и через три ответ:

– Да, Эрик.

– Ой, Альберт Геннадиевич, номером ошибся, извините!

– Да ничего страшного, бывает, – ответил ему радушный баритон.

– Ладно, еще раз извините! Хорошего вечера!

– Пока, Эрик.

И отбой.

«Так, ну, вроде бы все еще не сплю, – с облегчением подумал Эрик, – да и когда бы я заснуть-то успел? Разве что когда на том матрасике отдыхал? Да ну, бред какой-то, маловероятно».

Он еще немного постоял и с мыслями: «Ок, пошли дальше», – продолжил свою прогулку.

Шагая по проулку, Эрик отметил, как что-то неуловимо, но совершенно точно изменилось. Он шел с чувством, как будто свернуть горы для него сейчас – это самое незначительное из возможного, а 12 подвигов Геракла были ему по плечу еще в школе. Эрик увидел над собой вывеску какого-то паба, судя по расположению, не самого популярного, а, что называется, «для своих». Вывеска эта, надо отдать ей должное, была впечатляющей. Кованая, из черного грубого металла, она напоминала вывески фэнтезийных таверн. А еще она висела над землей на высоте около трех с половиной метров.

«А что если… – подумал Эрик. – По-моему, я вполне могу». И он прыгнул вверх и кулаком лихо, по-хулигански саданул по этой вывеске. Раздался глухой звон, и тяжелая кованая табличка сделала полтора оборота вокруг прута, на котором крепилась. Эрик же после затяжного прыжка мягко и абсолютно рутинно, как какая-нибудь пума, приземлился на носочки.

Воодушевленный сим фантастическим успехом своей физической подготовки, Эрик в приподнятом настроении пошел дальше. Впереди уже виднелся выход из проулка, а за ним – серое полотно дороги, по которому сновали машины, и еще дальше – стена домов на противоположной стороне улицы.

Эрик вышел из проулка, равняясь направо, в ту сторону, где по всем канонам должен был находиться комплекс «Пионер», который в тот самый вечер непонятным образом куда-то пропал. В этот раз никаких неожиданностей не было, Эрик узнал фасад улицы Герцена, на которой через дорогу от него высился вполне знакомый молл с тем самым кинозалом внутри.

«Так, ну, хорошо, – подумал Эрик, – пока все вроде бы по плану и без мистики». Он пошел направо по улице и остановился напротив здания молла. Потом еще немного подумал и перешел дорогу. Подошел ко входу. Двери открывались и закрывались, впуская и выпуская людей. Ничего необычного. Все как всегда. Эрик подошел к стене, пробуя бетон рукой на предмет реальности. Обычный бетон, в меру серый и со знакомой бетонной текстурой. Некоторые прохожие с интересом поглядывали на прилично одетого, стильного молодого человека, который душевно так, почти ласково прислонился ладонью к зданию, будто бы это была сосна в лесу. До Эрика такое проявление к нему внимания быстро дошло, и он поспешил отстраниться, перейдя к адекватному поведению рядового обывателя.

Заходить внутрь он не стал – не видел смысла. И так все выглядело более чем нормально. Ненормальным же были его недавние сверхспособности. Эрик попытался вызвать в себе то самое чувство осознания и принятия того, что ткань реальности на самом деле может быть податлива и пластична, особенно если ты позволяешь ей такой быть. И вот, позволив миру быть таким, какой он есть, попытавшись отринуть все навязанные долгой пропагандой убеждения, он не спеша окинул взглядом улицу, просмотрев ее всю не спеша слева направо, подобно объективу, выполняющему панорамную съемку. И стоило ему дойти взглядом до проема того самого проулка, из которого он недавно вышел, как Эрик заметил, что проулок тот выделялся из общего фона. Отличие это нельзя было сформулировать четко и ясно. Правильнее всего было бы сказать, что он отличался немного, едва уловимо обычному глазу, но сразу по всем возможным параметрам. Контраст проема между домами был слегка другим, нежели вся улица. Как будто бы окружающие дома показывал один телевизор, а проем проулка включили на другом. Также если присмотреться, то можно было заметить, что проем будто бы подернут маревом, таким, что возникает ближе к горизонту в жаркий день. И это, естественно, было странно и необычно, ведь день вокруг был какой угодно, но далеко не жаркий. В общем, для Эрика данный проем переулка смотрелся каким-то выбивающимся из общей картины, и поэтому он решил вернуться туда и еще раз как следует хорошенько там осмотреться.

Когда он подошел ко входу в проулок, контраст исчез и узкая аллея за ним ничем особенным не выделялась, сколько Эрик ни присматривался. «Это, должно быть, именно вход, что-то не так со входом», – заключил он. Поэтому он снова вошел в проулок, прошел несколько метров и развернулся. И вуаля! Увидел тот же контраст с окружающим миром. Теперь это смотрелось так, как будто бы сам вход был не таким ярким и с красками чуть более серыми, чем улица за ним.

Эрик призвал всю свою концентрацию и медленно, не позволяя себе ни на миг упустить замеченное различие, пошел ко входу. С каждым его шагом проем все терял и терял краски. Стены вокруг точно выцветали, и Эрик готов был поклясться, что периферическим зрением видел, как кирпичи стен из грязно-рыжих становятся серыми. Он подходил все ближе, в то время как стены вокруг уже буквально растворялись в пожирающей их сгущающейся мгле. Еще через несколько шагов, когда портал – теперь уже никакой не проем – занимал все пространство перед Эриком, стены и весь проулок позади, казалось, пропали окончательно. Буйство красок же за порталом достигло того состояния, когда картинка заставляет слезиться глаза. Контраст выкрутили на максимум, цвета выбрали самые яркие и залили ими всю улицу. От объектов позади проема – людей, домов и машин – рябило в глазах и, казалось, шла какая-то вибрация. Контраст, цвет и яркость звенели настолько, что границы объектов стали размываться, смешиваться и перетекать друг в друга. Зрелище напоминало собой гибрид картин больного импрессиониста и фантазий хиппи, сожравшего не одну горсть тех самых грибов.

А картинка тем временем, чем дольше Эрик всматривался и концентрировался, все больше размывалась. Теперь за проемом были лишь яркие пятна: они кружились и соединялись в красочном калейдоскопе.

Эрик же продолжал всматриваться, просто отслеживать происходящие изменения. Где-то в глубине его сознания возникла мысль, что прямо сейчас он стоит на пороге портала и, шагнув в него, выйдет на другой, той самой улице, на которую вышли тогда они с Аней, пройдя мимо искомого кинотеатра. Но он также чувствовал, что пока рано, что должно произойти что-то, какой-то сигнал должен возвестить ему о том, что переход готов, если, конечно, все это взаправду и он сейчас не сходит с ума. И этот самый сигнал не заставил себя долго ждать. Сначала красочные пятна стали крутиться и перемещаться по картинке медленней. Затем вращение прекратилось вовсе и из отдельных бесформенных мазков стали заново вырисовываться очертания привычных объектов нашего мира, знакомых любому горожанину: стали очерчиваться контуры домов, корпуса машин, фонарные столбы разлиновали перспективу. Вслед за этим вскоре убрали кричащие цвета и режущий глаза контраст. И вот перед Эриком предстал обычный выход из проулка между кварталами на широкую основную улицу. В общем, наконец-то все стало привычно и как обычно. Эрик понял, что теперь уже можно перевести дух и снизить изнуряющую сознание концентрацию. Он так и сделал, а затем оглянулся назад и с удивлением и изумлением обнаружил, что стоит у выхода из очень похожего, но другого переулка. Пропала вывеска над пабом, пропал, естественно, и сам паб. Пропал мусорный бак в отдалении и та самая коробка, в которую все-таки долетел бычок. Да, по общему впечатлению данный новый переулок был немного, но чище и ухоженнее старого.

Эрик направился к выходу, шагнул на главную улицу и огляделся. Как он и ожидал, справа больше не было ТЦ с кинотеатром, улица в принципе была другая, на что указывала и табличка на доме на противоположной ее стороне. Вместо названия «Герцена» и номера дома на ней на синем фоне белыми буквами было написано «Енисейская» и, соответственно, номер. Эрик достал телефон и открыл приложение навигатора. Тот подтверждал местоположение владельца синей точкой.

«Ну да, всего лишь смежная улица, а вот тут задняя часть этого «Пионера», – глядя на дисплей, подумал Эрик. – Интересно получается, – продолжал рассуждать он, – похоже на то, что эта Аня обладает теми же или схожими способностями, что и я. Но зачем она придумала такой хитрый способ с этим порталом? Для чего? Очевидно, чтобы поводить меня по кругу и что-то разузнать». Эрик припомнил разговор настолько точно, насколько мог. И не смог вспомнить каких-то особых наводящих вопросов или подобных вещей. «Была обычная прогулка с девушкой, разговоры ни о чем, а потом эта странная аллея и провал. А проснулся я дома совершенно без памяти, как до него добрался, с отрывочными воспоминаниями о том, что вроде бы между нами что-то было… А что если мы с ней просто стали объектами кого-то другого, обладающего силой? Непонятно… Во всяком случае с уверенностью ничего нельзя сказать. Смысл тогда об этом думать? Смысла немного. Но что же дальше?»

Эрик зашел в какую-то подворотню и достал сигарету. Обычно табак в таких случаях помогал собраться с мыслями и наметить курс дальнейших действий. Закурив, он размышлял: «Ладно, пойдем, что ли, попытаемся понять, как работает эта странная зацикленность, или телепортация, или черт знает что еще. Попробуем-ка обойти здание с обратной стороны. Быть может, найду какой-то проход, а возможно, и тот самый второй загадочный переулок, после которого началось черт-те что».

Докурив сигарету и бросив в урну – в этот раз он попал как обычный человек, – Эрик направился по намеченному маршруту. Не пройдя и сотни шагов, справа от него показалась высокая крыша «Пионера». Он прошел мимо дороги, ведущей на парковку возле главного входа. Затем проследовал дальше к углу здания и зашел за него, оказавшись в очередной подворотне. Углубляясь внутрь, он наблюдал справа на крыше молла юниты кондиционеров, грибки вентиляции и прочие инфраструктурные сооружения. Стены вокруг стали сужаться, и вот на пути Эрика возник забор из металлической сетки в полтора человеческих роста и с дверью посередине. Дверь ничем особенным не выделялась, но, сплетенная из той же сетки, была закрыта на не самый маленький амбарный замок.

«А вот и очередная проба моих талантов», – с азартом подумал Эрик. Ему не терпелось скорей понять, до каких же пор простирается его сила в собственном мире. Конечно, можно было бы оглядеться в поисках чего-нибудь тяжелого и железного и несколькими ударами просто сбить замок. Но такие действия могли, во-первых, привести к нежелательному вниманию, а во-вторых, главным мотивом здесь служил именно спортивный интерес. Поэтому Эрик отмел механическое воздействие на замок и рассудил, что к металлу лучше всего будет применимо воздействие температурное. Проще говоря, он намеревался его пережечь.

Сложнее всего во всей этой механике было до конца позволить себе поверить в то, что замки можно просто так пережигать, по сути, только лишь силой мысли. И хотя Эрик недавно выполнил ряд самых настоящих чудес, поверить в такое с первого раза было трудно.

Для начала, вспоминая гуру, пишущих про сновидения и прочую эзотерику, Эрик решил, что начать проще и правильней всего с визуализации. Он сразу представил, как на дужке замка образуется оранжевый след, такой, как от газосварки. Но чем передать тепло? Линдгаард был в первую очередь инженером, уважал физику, а значит, допустить, что на замке просто по волшебству возьмет и образуется газосварочный шов, не мог при всем желании. Ну, не работает так наш мир. Никто не отменял атомы, электроны, теплопередачу, агрегатные состояния вещества и прочие свойства материалов. И пусть кто-то вспомнит, что то самое землетрясение Эрик вызвал одним лишь своим гневом и желанием, но тогда стоит помнить также, что это был сон. И кто знает, возможно, есть умельцы, которые стерли начисто в своем сознании рубеж между «реально» и «нереально», но наш Эрик пока еще к таким умельцам не относился. Поэтому он принялся осматриваться вокруг в поисках чего-то металлического. Идеально подошел бы какой-нибудь недлинный прут. И поблизости, чуть поодаль от двери, рядом с забором, нашелся как раз такой идеально подходящий обрезок арматуры.

Эрик взял его и вернулся к двери. Он уже представлял механизм, с помощью которого сможет разрезать замок. Схема была такова: заставляем электроны в прутике начать движение – это еще в физике называется «электрический ток». Человек, как мы помним из той же физики, является весьма неплохим для этого тока проводником. Но на этот случай Эрику посчастливилось захватить с собой свои суперстильные фиолетовые перчатки. Уж очень он не любил, когда мерзнут руки при прогулке. Самым главным применительно к стоящей задаче было то, что перчатки эти были прорезиненные и в теории должны были защищать от электричества. «Вот и посмотрим», – про себя заметил Эрик.

Он надел свои перчатки, взял в правую руку прут и поднес его к дужке замка. Теперь предстояла самая сложная часть. Эрик закрыл глаза, сосредоточился и попытался визуализировать. Представить, как электроны в атомах прутка начинают направленно двигаться примерно из его середины. Как они один за одним проходят и скапливаются на том его конце, что был приставлен к дужке. Белых искорок на кончике прутка становится настолько много, что они уже не помещаются внутри металла и одна за другой начинают выскакивать и кратким мигом вспыхивать в воздухе. Одна за другой, одна за другой… Быстро-быстро. И вот это уже не череда кратких белых вспышек, а самая настоящая электрическая дуга.

И тут до слуха Эрика донеслось легкое, едва слышимое потрескивание. Он не знал, слышит ли его на самом деле или это просто его воображение вызывает звуковые галлюцинации под действием сильнейшей визуализации. Но потрескивания случались все чаще, звук их становится все громче, и вот уже Эрик начинает ощущать, что вспышка света мерцает где-то перед ним. Ведь каждому из нас знакомо ощущение света сквозь закрытые веки.

Пока он еще не решался открыть глаза, так как в глубине души боялся, что это всего лишь самовнушение и, открыв их, он не увидит никакой вспышки. Но если не верить, что задуманное им возможно, то не было смысла и начинать. И что, в сущности, есть реальность, если не наши о ней убеждения?

Поэтому Эрик закрепил, кристаллизировал образ белой устойчивой вспышки на конце прутка. По-прежнему с закрытыми глазами он стоит и слышит, как шипение воздуха, разрываемого плазмой, становится все громче и громче. И вот, до предела сконцентрировавшись на образе, как вспышка ярко горит, облизывая дужку замка, он открыл глаза.

И действительно, вот же она! Иссиня-белая дуга на конце прутка. А рука в фиолетовой перчатке держит пруток и чувствует лишь легкое тепло – перчатки справляются со своей функцией и защищают от электричества. И Эрик действительно начинает верить, теперь уже по-настоящему и без сомнений. А как иначе, вот же она – электрическая дуга, и ей ничего не остается, кроме как пережечь металл в самом скором времени. Дальше Эрик просто позволяет электронам в прутке ускориться в своем беге до предела. Дуга отвечает на это усилением – разгорается ярче, вытягивается, превращаясь в острие огненного копья. Дужке замка ничего не остается, кроме как начать нагреваться и краснеть. Эрик направляет внимание на край, на режущую кромку пламени, представляет, как под его действием металл плавится и течет.

Плазма пробивает край дужки и выходит с другой стороны. На асфальт падают первые ярко-красные капли. Эрик медленно начал двигать пруток вправо. В ответ на это металл распадается яркой рыжей линией. Еще мгновение – и замок падает на асфальт. В петле остался лишь фрагмент дужки с оплавленным краем.

«Получилось! – думает Эрик про себя, до конца не веря в успех. – Да я чертов маг! Ну что ж, пошли дальше».

Отворив дверь, он прошел за забор. И буквально через пару шагов его встретило препятствие посерьезней. Перед ним возвышалась бетонная ограда, какую так любили ставить в советское время по периметру разных производственных объектов. Перелезать такой забор довольно трудно и чревато серьезным риском запачкать всю одежду. Плюс это никак не отвечало тем вызовам, которые объявлял себе сегодня Эрик. Повинуясь неведомому желанию пополам с интуицией, Линдгаард двинулся вдоль стены налево. Остановился он напротив панели забора, которая сверху донизу была прорезана трещиной. «Вот оно, – подумал Эрик. – А почему бы и нет? До этого все получалось весьма неплохо». Он отошел на несколько шагов, пару раз невысоко подпрыгнул и встряхнулся.

В планах его было ни много ни мало, а проломить эту стену прямо по трещине. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что если ему таки удастся разрушить панель, то, скорей всего, придется спешно ретироваться. Но вскипевший азарт уже не давал остановиться.

Успешно выполненные недавно действия укоренили его уверенность в том, что, по сути, нет ничего невозможного. Весь вопрос состоит лишь в том, насколько ты разрешаешь своему успеху случиться. После нехитрой разминки Эрик, недолго думая, выбросил вперед правую руку, ладонью как бы ударяя в самую трещину, заставляя связи между атомами дрожать и вибрировать, разбивая их, как каратист ломает деревянную пластинку. Ничего не произошло. Не было ни хруста, ни даже хлопка, трещина все так же просто змеилась по панели. Эрик нисколько не расстроился, а просто закрыл глаза, опустил голову, вдохнул и медленно выдохнул, готовя для следующего толчка уже обе руки. Затем еще раз вдохнул и на выдохе с силой всем своим намерением ударил в стену, разом выбросив вперед обе руки. Послышался звонкий удар. Настолько сильный, что в соседних дворах сработали сигнализации на некоторых машинах и где-то далеко с криками в небо поднялись птицы. «Так, ну, уже кое-что, продолжаем», – со все возрастающим азартом подумал Эрик. Он сжал обе руки в кулаки и начал выбрасывать в воздух удары, целясь в трещину. Каждый удар отдавался бетонным хрустом, а на асфальт возле забора начало сыпаться крошево. Эрик все бил и бил, увеличивая частоту и амплитуду, а от панели стали отлетать уже настоящие куски. Трещина на глазах расширялась. Эрик был уверен, что проломил бы стену, если бы не одно внезапное но.