Тугайно-тростниковый скиффл

В то время два дня в неделю – вторник и среда – были закрытыми для охоты. Разумеется, мы знали об этом, но надеялись, что заехали в такую глухомань, где вряд ли можно встретиться с охотинспекцией. Их неожиданное появление застало нас врасплох. Понедельник мы провели на Райских угодьях вполне законно, а во вторник выехали: не могли же мы стрелять на глазах у егеря. Однако терять отпускное время попусту тоже не хотелось, вот и двинули подальше от неусыпного ока блюстителей порядка, но, как потом узнали, попали в самое злачное место, где охота не затихало ни на один день.

Начались разборки, нравоучения, шантаж, угрозы… Я не выдержал и удалился под предлогом того, что документы находятся в машине, и они могут их проверить в лагере. Володя остался как бы заложником. На самом деле я поспешил предупредить остальных о нависшей угрозе. Мы собрались у палатки в ожидании непрошеных хозяев. Подъехали они минут через пять. Из машины вышел один Владимир Петрович, волоча за собой всю нашу добычу, а «уазик» двинулся дальше. Мы все недоуменно уставились на освобожденного заложника.

– Я всех отмазал, – самодовольно изрек Владимир Петрович и небрежно бросил у костра связку уток.

– Ты что, им взятку дал? – первым делом спросил я.

– Вечером зайдут в гости.

– Зачем?

– Познакомиться поближе.

– Выпить на халяву, да?..

За холмом, куда проследовали неприятные люди, раздались выстрелы.

– Это инспекторы резвятся? – спросил я Владимира Петровича.

– Они и нам разрешили охотиться. Это их место.

– Для чего же тогда надо было изгаляться, если сами приехали на охоту?

– Надо же показать, кто тут хозяин.

И хотя настроение было подпорчено, мы принялись готовить ужин.

V

Утром, еще затемно, мы с Владимиром Петровичем повели на наше место Юрия Ивановича. Инструктаж провели по ходу движения. Предостерегли от самостийных действий. Взяли слово строго следовать нашим советам, рекомендациям и командам. По приходу выдвинули ученика на огневой рубеж, а сами устроились сзади на раскладных креслах, которые для удобства прихватили с собой.

– Ноги поставь на уровне плеч и расслабься, – подал первое наставление Владимир Петрович.

– И не верти головой, сосредоточься, – последовали мои указания.

Появилась первая, удачно летящая утка.

– Утка справа, бери её на мушку…– оповестил Владимир Петрович.

– Пли! – заорал я.

Юрик с перепугу выстрелил и смазал.

– Ты же останавливаешь стволы, а нужно, приметившись, вести их следом за птицей и стрелять, – перешел я к разбору стрельб.

– Не успеваю я их вести, – откликнулся подопечный.

– Ты не волнуйся, за спиной у тебя опытные товарищи, которые всегда подскажут, придут на помощь, – успокоил Юрика Владимир Петрович.

Во вторую утку Юрий Иванович снова смазал.

– Ты берешь неверное упреждение, – продолжил я разбор. – Слушай внимательно: целишься в голову, продолжаешь вести мушку следом и нажимаешь на спусковой крючок. Понял?

– Не могу я их сбоку стрелять, – взмолился Юрий Иванович.

– Стреляй вторым выстрелом в угон, – посоветовал Владимир Петрович.

– Такой команды не было, – уклончиво отозвался Юрик.

– Иногда в критической ситуации нужно проявлять инициативу, – молвил я.

С рассветом утки чаще стали пролетать над водой. Мы вынуждены были укрыться в тростнике у самого берега.

Я заметил, как Тимка нашел поблизости со мной небольшую прогалину в зарослях, уселся у самой воды и приступил к осмотру прилегающей территории. Потешно было видеть, как собака озирает воздушное пространство над головой в ожидании появления птиц, потом переводит взгляд на заросли противоположного берега, сосредоточенно осматривает их – не выплывет ли оттуда подранок. Причем тело животного оставалось неподвижным, а беспрерывно, очерчивая круги, вертелась голова, словно у заводной игрушки, когда механизм приводит в движение одну голову. Поражала Тимкина выдержка и невероятное терпение.

В то утро мы добыли трех уток. Одна значилась на счету Юрия Ивановича. В разговорах, делясь впечатлениями, покинули протоку и неспешно двинулись в сторону лагеря. На полпути я спохватился – рядом бежала одна Астра. Тимка пропал. Пришлось вернуться назад. Тима сидел на прежнем месте у воды и сосредоточенно продолжал осматривать поле боя. Прошло четыре с лишним часа, которые мы провели на охоте, и все это время, за исключением трех моментов, когда доставал уток из воды, он просидел в одной позе.

Я позвал собаку. Тимка медленно поднялся и, озираясь, приблизился ко мне. Я погладил его, высказал слова восторга усердию, пообещал ему, что скоро вернемся. Он внимательно выслушал меня, после чего тронулись с ним в лагерь.

Поднявшись на холм у нашей стоянки, я обратил внимание на Юрика с Володей, которые сидели вокруг Астры на корточках и что-то ей втолковывали. Подойдя ближе, расслышал нежный голосок Владимира Петровича.

– Ну, съешь еще одну ложечку, зараза, – обращался он к собаке.

– Чем вы заняты? – спросил я.

– Ничего не ест. – укоризненно показал пальцем на Астру Володя. – Из дома взял тушенку для неё, а она и от мяса нос воротит.

Я присел и взглянул на собаку. Она обреченно стояла рядом с двумя дядьками, которые насильно пытались впихнуть ей в рот тушенку. Взгляд её томных глазок выражал неимоверную тоску.

– Астрочка, Астрочка, – сочувственно залепетал я, взъерошивая её непослушный хохолок. – Оставьте животное в покое, она тоскует по диванчику.

– А чья это ложка? – вдруг обратил внимание на столовый прибор, с помощью которого кормили Астру, Владимир Петрович.

– По-моему, Сергея Степановича, – высказал предположение Юрик.

Все расхохотались, а Астрочка воспользовалась моментом и юркнула в палатку.

VI

После обеда наши соседи смылись по-английски – не прощаясь. Сергей с Николаем переместились на их место, а мы втроем отправились к протоке. Я и Володя переправились в лодке на другой берег с намерением обследовать территорию за пределами нашего полуострова. Юрик в одиночестве засел в тростнике.

С ближайшего бархана трудно было обозреть всю окрестность. Озеро, у которого мы стояли лагерем, тянулось дальше с километр и терялось в зарослях тростника. Другое озеро, напротив, оканчивалось сразу за протокой. За ним виднелась песчаная возвышенность. Полностью она не ограждала водоем, а вклинивалась в воду узкой грядой.

Мы решили взобраться на хребет и продолжить обзор местности. Спустились к берегу, прошли стороной вокруг и вышли к другой протоке, огибавшей это озеро с юга. По сути, хребет оказался островом. Пока обсуждали план дальнейших действий, со стороны озера на нас налетела стайка уток. После наших выстрелов две птицы упали в заросли на противоположной стороне. Собаки в этот момент лазили неподалеку в тростнике, и куда упали утки, видеть не могли.

Я подозвал Тимку и попытался направить его на другой берег за добычей, но он не мог понять, для чего ему нужно куда-то плыть, если на воде дичи не видно.

Недолго думая, Владимир Петрович разделся догола, шагнул в воду и тут же погрузился с головой. На вытянутой руке над поверхностью оставалось только ружье. Вынырнув, он лег на бок и поплыл.