Лорд и леди Шервуда. Том 1

– Вы сегодня заспались, моя леди! – весело сказала она. – Мне пришлось сказать Хьюго, чтобы он сам занимался утренними хлопотами по замку. В трапезной уже накрывают столы к завтраку, и сэр Гилберт осведомлялся, здоровы ли вы!

Не услышав от Марианны ответа, Клэренс обернулась к подруге. Увидев, что та по-прежнему неподвижно сидит на кровати, Клэренс встревожилась и поспешила подойти к Марианне.

– Что с тобой, Мэриан?! – спросила она, склонившись над Марианной и заглядывая ей в лицо. – Неужели что-то случилось с Робином?!

Услышав имя Робина, Марианна подняла на Клэренс влажные глаза и улыбнулась. Улыбка сиянием озарила ее осунувшееся лицо, в глазах отразился нежный восторг. Марианна успокаивающе погладила руку подруги, и Клэренс поразилась внутреннему жару, которым были пронизаны тонкие пальцы Марианны.

– Нет, не тревожься, – ответила Марианна и зябко повела плечами. – Пожалуйста, растопи камин, Клэр!

– Хорошо, – удивившись ее просьбе, ответила Клэренс. – Ты продрогла? Ночью было так холодно?

Сдерживаемый смех заплясал в уголках губ Марианны.

– Нет, – с нежностью прошептала она и, прикрыв глаза ладонью, прилегла на кровать.

Поразившись внезапной догадке, Клэренс с недоверчивым изумлением и растущим в душе страхом смотрела на Марианну, на ее улыбающиеся из-под руки губы.

– Мэриан! – прошептала она, села рядом и взяла в свои ладони руку Марианны. – Мэриан, дорогая, неужели вы стали любовниками?!

Марианна ничего не ответила, но ее молчание было для Клэренс красноречивее любых слов.

– Святая Дева! – воскликнула Клэренс, глядя на Марианну расширившимися от ужаса глазами. – Робин! Он не должен был этого делать! О чем вы оба думали? Это же гибель для тебя!

Марианна молча усмехнулась и высвободила руку из ослабевших пальцев Клэренс. Потянув на себя шерстяное покрывало, она свернулась под ним клубком, отвернув лицо от подруги. Клэренс соскользнула на пол и, стоя на коленях, бессильно прижалась лбом к плечу Марианны.

– Прости меня! – услышала Марианна ее сбивчивый шепот, в котором звенели слезы. – Это я во всем виновата! Если бы я не сказала тебе о любви Робина, ничего бы не случилось!

Приподняв голову, Марианна посмотрела долгим взглядом на Клэренс, лицо которой выражало горе и раскаяние. Она погладила подругу по белокурым косам и тихо спросила:

– Почему ты оплакиваешь меня? Мы с ним все равно нашли бы друг друга! Он мое сердце. Сердце моего сердца! Ведь я и не жила до встречи с ним.

– Да?! А теперь представь, что твой отец сам выберет тебе супруга! Как же ты выйдешь замуж?! – с отчаянием спросила Клэренс, вскинув голову и вглядываясь в лицо Марианны блестевшими от слез глазами.

Рука Марианны отдернулась от ее головы, словно обжегшись, и Марианна посмотрела на Клэренс глазами, полными гнева и изумления.

– Клэр, а действительно, зачем ты открыла мне чувства Робина? Неужели ты думала, что я от скуки стану забавляться сердцем твоего брата? Если так, то почему ты молчала, догадавшись о наших встречах с ним? Разве ты так низко ценишь его и так плохо думаешь обо мне? – не дождавшись ответа, она вновь нежно улыбнулась, и ее взгляд стал отрешенным от всех мирских забот. – Я не буду принадлежать ни одному мужчине, кроме Робина, и только за него я выйду замуж. Ах, Клэр, если бы ты знала, какая тоска сейчас меня терзает! Я не знаю, как дожить до встречи с ним, когда я снова увижу его, услышу его голос, приду в его объятия! Его любовь не гибель, Клэр! Это сама жизнь, это счастье.

– Ты грезишь, Мэриан! – горько усмехнулась Клэренс, глядя на ее светлое мечтательное лицо. – Открой глаза, приди в себя!

– Я пришла к себе, Клэр, – тихо возразила Марианна. – Почему ты веришь в то, что безумны мы с Робином, а не все остальные?

Она опять легла и с головой укрылась покрывалом, словно старалась дольше сохранить в себе тепло Робина, которым все еще горело ее тело. Клэренс подошла к камину, принялась укладывать дрова и разжигать огонь. Присев возле каминной решетки, она подсовывала под дрова тонкие щепки, а перед ее глазами были глаза Марианны, полные непонятного ей упоения и потаенного света.

Лицо Марианны, освещенное изнутри, опаленные губы, словно подруга глотнула огня… Значит, вот что это такое! Неужели та любовь, приход которой она лелеяла с трепетным нетерпением, выльется в такое же мощное, всепоглощающее пламя, в котором она, Клэренс, сгорит дотла? В ее сердце шевельнулся страх, на смену которому пришло затаенное любопытство. Что же заключено в мужской любви, что заставляет светиться внезапно истончившиеся черты Марианны жарким внутренним огнем, словно тающая свеча? Клэренс тихо вздохнула: слова Марианны остались для нее пустыми звуками, не наполнившимися смыслом.

Разведя огонь, она отряхнула руки и поднялась. Посмотрев печальным взглядом на свернувшуюся в клубок под покрывалом Марианну, Клэренс обреченно спросила:

– Что же теперь будет?

Марианна долго не отвечала, и Клэренс решила, что она спит. Но только она собралась уйти, как Марианна внезапно пошевелилась.

– Не знаю, Клэр. Пожалуйста, скажи отцу, что я устала после дороги и к завтраку не выйду, – голос Марианны дрогнул, – иначе я выдам себя.

А Робин тем временем отправился обратно в дом Эллен. Поскольку утром вышло все не так, как он ожидал ночью, и Марианна вернулась во Фледстан, он решил уничтожить следы того, что между ними произошло. Зная Эллен не один год и полностью доверяя ей, он тем не менее хотел сохранить все в тайне, чтобы любимая оставалась в безопасности, пока они окончательно не будут вместе. Но, едва переступив порог, Робин понял, что опоздал.

Эллен уже вернулась домой, и не только вернулась, но и успела заняться стиркой. Ее руки проворно мелькали в мыльной воде, сундук, куда Робин спрятал простыню со следами крови Марианны, был открыт. Подняв голову, Эллен встретилась глазами с Робином и едва заметно, но выразительно покачала головой.

– Зацеловал, заворожил, одурманил словами, и девушка сама не заметила, как перестала ею быть, – негромко сказала она и шумно вздохнула. – А я ведь пыталась предостеречь ее!

Ничего не ответив, Робин сел рядом на скамью, прижался затылком к стене и закрыл глаза. Его губы подрагивали в улыбке – почти мальчишеской, откровенно счастливой, и Эллен, глядя на него, невольно улыбнулась сама. Но облачко тревоги, набежавшее на ее лицо, погасило улыбку.

– Ну и как вы оба мыслите о себе дальше? – спросила она, не сводя взгляда с Робина.

Он открыл глаза, в которых играли синие всполохи, и, глядя поверх головы Эллен, ответил с бесконечной нежностью:

– Она согласилась выйти за меня замуж, я же ничего не хочу так сильно, как взять ее в жены. Все будет хорошо, Нелли! Не смотри на меня с таким беспокойством.

– Я бы не беспокоилась за вас обоих, Робин, будь она сейчас рядом с тобой! – ответила Эллен. – Но раз ты приехал обратно один, значит, она вернулась во Фледстан. Если вы обвенчаетесь, как долго вам удастся сохранить свой брак в тайне от всех? От ее отца? От Гая Гисборна? От всего Ноттингемшира?

Робин опустил на нее глаза и сказал с абсолютной верой в свои слова:

– И не понадобится, Нелли. Я заберу ее из Фледстана в Шервуд. Это вопрос нескольких дней. – Заметив в глазах Эллен сомнение, он улыбнулся, успокаивая ее тревогу. – Она уже выказала такое желание! Просто в душе еще не полностью готова сделать решительный шаг, и я дам ей время. Но она останется со мной, вот увидишь! А пока я прошу тебя поберечь нашу тайну.

– Мог бы и не просить! – усмехнулась Эллен, внимательно глядя на Робина. – Как же ты счастлив! У тебя даже лицо светится! Я тебя никогда в жизни таким не видела.

Он рассмеялся и сильно потер скулы ладонями.

– Ты права, Нелли! Пара минут, и я приду в себя. Никто не поймет, если я вернусь домой, сияя улыбкой, когда все этой ночью молча пили вино в память о Мартине!

Эллен улыбнулась в ответ ласково и печально.

– Все поймут, Робин! Если кто и заслужил любовь и счастье, так это ты. Не сомневайся в друзьях – они думают так же, как я.

Он безмолвно поблагодарил ее теплой улыбкой, поднялся и, простившись, вышел из дома к поджидавшему его на поляне Воину.

Глава одиннадцатая

Был ясный апрельский день, и солнечные лучи щедро вливались в распахнутое настежь окно. Ветер приносил запах молодой листвы. Покои Марианны были наполнены кружащими голову ароматами весны.

Сама же она сидела на ковре и раскладывала перед собой таблички с руническими знаками. Ее руки следовали правилам расклада, а глаза скользили по рунам, не различая их и не вникая в значение. Марианна думала о Робине и о себе, а еще о размолвке, которая случилась между ними на днях.

Это была их первая размолвка. Она не вылилась в ссору, не закончилась разрывом, но и полного примирения тоже не произошло. Они словно отступили на шаг друг от друга и замерли в ожидании. На сердце Марианны было тяжело: впервые в жизни она стояла перед необходимостью сделать выбор. Ей надлежало принять решение, от которого зависела не только ее дальнейшая судьба, но и судьбы самых близких для нее людей – отца и возлюбленного.

После ночи, проведенной с Робином, Марианна с изнуряющим нетерпением ждала новой встречи с ним. Но когда подземный коридор остался за спиной и Марианна оказалась перед потайной дверью в часовню, ее охватило смятение. Для того чтобы открыть дверь и предстать перед Робином, Марианне пришлось сделать над собой усилие. Ее смущение было так велико, что она почти боялась оказаться лицом к лицу с Робином.

Впрочем, всем ее колебаниям пришел конец, когда он молча схватил Марианну в объятия и стал целовать ее – жарко и страстно. Прошептав несколько нежных бессвязных слов, Робин подхватил Марианну на руки и вынес из часовни. Он опять приехал верхом, и Марианна подумала, что его снова ждут дела Шервуда. Но прежде чем она успела в полной мере испытать огорчение, Робин, не выпуская ее из рук, вскочил в седло и усадил Марианну перед собой.

– Тебя так долго не было! – услышала она его шепот. – Я уже собрался сам идти во Фледстан и узнать, не случилось ли чего-нибудь с тобой!