Лорд и леди Шервуда. Том 1

Теперь она хорошо понимала значение выжидательных взглядов Робина, которые ловила на себе по утрам. Он смотрел на нее так, словно ждал от Марианны единственно правильного поступка, но в ответ встречал непонимание и вопрос в ее глазах, и тогда ожидание покидало его взгляд, уступая место бесконечному терпению. Несомненно, он был прав в своем требовании уйти с ним, если бы не одно обстоятельство.

Она вскинула на него растерянные глаза, и он, неправильно истолковав ее взгляд, пожал плечами.

– Я понимаю, куда зову тебя. Понимаю, что Шервуд не самый роскошный приют, но только его я могу тебе предложить.

Она обвела глазами спальню, где все до последней безделушки свидетельствовало об изысканной роскоши, которой заботливо окружал ее отец. Роскошь не имела для нее никакого значения, но отец – вот та боль, и Марианна никак не могла придумать, как умерить ее или исцелить. Если она уйдет в Шервуд, какой удар придется ему испытать! Дочь тайком бежала с лордом Шервуда, объявленным вне закона! Сердце отца будет разбито. Он никогда не простит ее, не допустит к себе!

Лицо Марианны исказилось от боли и горя. Она совсем забыла о том, с какой легкостью Робин умеет читать все ее мысли.

– Вот оно что! – тихо воскликнул он, не сводя с нее глаз. Со всей мягкостью, на которую был способен, Робин сказал, лаская руку Марианны, лежавшую в его руке: – Мэриан, дети имеют обыкновение становиться взрослыми и покидать родителей, какая бы любовь их ни связывала. Это непреложный закон природы, нравится он родителям или нет.

– Думаю, что отец понимает это, – подавленно ответила Марианна, – но он будет огорчен не тем, что я оставила его, а…

– О да, конечно! – с резкой холодностью оборвал ее Робин, и его глаза высветлились льдом, как обычно происходило, когда он утрачивал доброе расположение духа. – Тебе не кажется, что ты должна была подумать об этом раньше?

Он выжидательно посмотрел на нее, но она молчала, пребывая в растерянности.

– Постарайся понять меня, – с прежним холодом сказал Робин, медленно выпуская руку Марианны. – Ничего бы не произошло, не скажи ты сама, что хочешь прожить со мной жизнь, чтобы я взял тебя с собой в Шервуд. Если бы я не поверил тебе, то сумел бы справиться со своими желаниями. Да, я виноват в том, что воспользовался твоим доверием, хотя мои намерения были честными и такими остались по сей день. А вот в тебе я уже не уверен. В любом случае, я обещал тебе сделать все, что в моих силах, лишь бы ты не стала несчастной из-за меня. Данное слово я всегда держу. Поэтому, если твое счастье заключается все же в привычной для тебя жизни, тебе стоит сейчас сказать мне об этом. Я немедленно уйду, не дожидаясь рассвета, и никогда больше не стану докучать тебе. Если окажется, что ты носишь моего ребенка, извести меня. Я найду тебя, и мы вместе решим, как поступить, чтобы ты не пострадала.

По мере того как он говорил, да еще таким безжалостным тоном, устремленные на его лицо глаза Марианны раскрывались все шире, и в них росли ужас и неверие в то, что он исполнит сказанное.

– Нет, Робин! – воскликнула она, вскочив на колени перед ним, и умоляюще сжала его руку.

– Да, Марианна! Я сделаю так, как сказал, – спокойно подтвердил Робин, собираясь высвободить руку, но она не позволила.

– Ты говорил мне, что любовь, как клинок, можно приставить к горлу. Предупреждал меня, чтобы я не пыталась так поступать. А что делаешь сейчас ты? – упрекнула Марианна, вглядываясь в лицо Робина лихорадочно блестевшими глазами.

– Ты так восприняла мои слова? Значит, я потребовал от тебя невозможного? – с горечью спросил Робин, не сводя с Марианны потемневших глаз, и вновь хотел отнять руку, но вместо этого вдруг порывисто стиснул ее запястье, и в его голос прорвалась горячность: – Пойми же меня, наконец! Правильно пойми! Я хочу, чтобы ты была моей женой, подругой, а не любовницей. Я слишком сильно люблю тебя для этого. И я не хочу, чтобы моя любовь к тебе, которой я дорожу больше всего на свете, превратилась в морок и дурман. Пойми, что мой долг – защищать тебя! А как мне его исполнить, если ты будешь во Фледстане, а я в Шервуде? Что мне остается, кроме как уйти одному, Мэриан, если ты не желаешь идти со мной?

Она недоверчиво покачала головой, но ответный взгляд Робина не оставил никакого сомнения в том, что он вот-вот примет решение, которое исполнит безоговорочно. И тогда из ее глаз брызнули слезы. Марианна упала Робину на грудь, вцепилась руками в его плечи, удерживая возле себя, словно он уже покидал ее.

– Нет!!! – закричала она, захлебнувшись слезами. – Если ты снова оставишь меня, я умру! Я сделаю все, как ты хочешь, все, что ты скажешь, только не покидай меня! Я сейчас же начну собираться и утром уйду вместе с тобой!

Она почувствовала, как его руки гладят ее с прежней лаской, обнимая и убаюкивая, успокаивая отчаянные рыдания.

– Не плачь, ласточка! Не плачь, прошу тебя! – охрипшим голосом попросил Робин, прижав Марианну к груди, и глубоко вздохнул. – Я не хочу связывать тебя обещанием, вырванным угрозами и силой. Давай сделаем так: мы увидимся с тобой снова через три дня.

– Три дня! – перестав плакать, воскликнула Марианна так, словно Робин говорил о трех столетиях.

– У меня есть дела, родная, – сказал Робин, целуя ее затылок. – Я велю Клэренс послезавтра отправляться в Маласэт и ждать меня там. На самом деле она будет ждать, как мы с тобой решим. Ничего не говори ей. Если ты уйдешь ко мне в Шервуд, проще будет забрать ее от нашего наставника, чем из Фледстана. Если ты предпочтешь остаться во Фледстане, сестра вернется к тебе. А ты пока подумаешь над своим решением. Через три дня я вернусь, и ты мне скажешь, что решила. Если… Если ты скажешь, что не можешь оставить отца, мы подумаем, как нам быть дальше. Но даже если твое решение будет таким, я не брошу тебя.

Три дня для решения теперь показались Марианне тремя часами. Но Робин, видно, так не считал. Уткнувшись лбом в макушку Марианны, он печально вздохнул.

– И кто же из нас в результате оказался при оружии? Признай, что не я, раз снова пошел у тебя на поводу! – проворчал он. – Вместо того чтобы поступить так, как должно разбойнику.

– Как же? – вытирая рукавом заплаканное лицо, спросила Марианна.

– Заткнуть тебе рот, связать по рукам и ногам и увезти без всяких просьб и вопросов, – невозмутимо ответил Робин, улыбаясь одними глазами.

Марианна ошеломленно похлопала мокрыми ресницами и, запрокинув голову, посмотрела на Робина недоверчивым взглядом.

– Ты, конечно, принялась бы изводить меня слезами и стенаниями, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Поскольку я не жалую плаксивых девиц, мне пришлось бы посадить тебя под замок на хлеб и воду. А если бы и эта строгость не заставила тебя уняться, то поколотил бы тебя.

– Поколотил?! – думая, что ослышалась, переспросила Марианна.

Робин с важностью кивнул, и в следующий миг Марианна застучала ладонями по его груди.

– Да как ты смеешь?! – закричала она с возмущением. – На меня отец никогда не поднимал руку!

Робин расхохотался и, заключив ее в объятия, уронил на ковер и упал вместе с ней. Она еще пыталась бороться с ним, а он, не обращая ни малейшего внимания на ее негодование, принялся осыпать поцелуями ее лицо. Марианна сама не заметила, как затихла под тяжестью его тела, а ее руки перестали отталкивать Робина, нежно обвив его плечи. Посмотрев ей в глаза, он вскочил на ноги и, подхватив Марианну, отнес на кровать.

– Ты спрашивала, что я скажу, узнав, что ты в тягости? – шептал он, раздевая ее и сбрасывая с себя одежду. – Обрадуюсь. Я хочу, чтобы ты родила мне сына, и сейчас умножу возможность его зачатия!

– Тебе не надо применять силу! – шептала Марианна, ответно целуя Робина, прильнув к нему и с покорной готовностью принимая его. – Не надо связывать и запирать меня. Ведь я твоя, вся без остатка!

Как и прежде, он не дал ей спать всю ночь, обрушив на нее волны нежнейших ласк, в которых она кружилась, и плавилась, и отдавалась ему. Казалось, что тонкая стеночка отчуждения, которая едва не выросла между ними, окончательно растаяла. Но нет, это было заблуждением. Ненадолго засыпая, он сказал больше для себя, чем для Марианны, но она услышала:

– Я поверю в то, что ты сказала сегодня, через три дня.

На рассвете он ушел. Он долго целовал ее на прощание, его объятия были по-прежнему нежны, но Марианна осталась уверенной в том, что и в их чувствах, и в их отношениях наступил перелом. Теперь только от нее зависело, окрепнут они или сойдут на нет, несмотря на обещание Робина не оставлять ее, что бы она ни решила. Клэренс, как он и говорил, уехала. Третий из отпущенных дней наступил, решение было понятно и однозначно, а сил для его исполнения она пока так и не нашла…

Тяжело вздохнув, Марианна очнулась от воспоминаний и размышлений и более внимательно посмотрела на разложенные руны. Внезапно ее глаза расширились, она еще раз вникла в смысл предсказаний, предложенных раскладом, и вздрогнула как от порыва холодного ветра.

Глава двенадцатая

– Сколько людей ты потерял?

Ровный, негромкий голос Робина нарушил тишину, повисшую после того как Статли завершил свой недолгий рассказ. В трапезной никого не было, кроме Робина, Статли, Джона и Вилла Скарлета. Робин сидел за столом, Статли стоял перед ним, Джон бесшумными широкими шагами расхаживал по трапезной, а Скарлет за спиной Робина привалился к стене, сложив руки на груди. Он, как и Робин, не сводил глаз со Статли, и тот чувствовал себя не слишком уютно под прицелом одинаково пристальных взглядов лорда Шервуда и Скарлета.

– Троих, – хмуро ответил Статли, потирая ладонью испачканную дорожной пылью щеку. – Дан и Освальд погибли в бою, Стефан – почти сразу, как мы покончили с ратниками. Кровь из него так хлестала, что он и четверти часа не продержался, как мы его ни перевязывали.

Вилл Скарлет глубоко вздохнул и посоветовал:

– Оставь в покое лицо! У тебя кровь перешла с эфеса на ладонь, ты уже весь в ней измазался.

Статли бросил взгляд на руку, убедившись в правоте Скарлета, и устало вытер ладонь о куртку, сплошь испятнанную кровью, чем испачкал руку еще больше, почти до локтя.

– Давай-ка еще раз! – предложил Робин, не спуская со Статли хмурых, внимательных глаз. – Ты с двумя десятками стрелков сопровождал торговцев-суконщиков, возвращавшихся из Мэнсфилда в Линкольн, и довел их до границы Ноттингемшира. Все верно?

– Да, – подтвердил Статли. – Там они расплатились со мной за охрану, и мы повернули обратно.

– Зачем ты провожал их так далеко? – пророкотал Джон. – Вывел бы за пределы леса, как обычно, и дело с концом!

– Такова была договоренность. Соответственно и плата была назначена больше, чем за охрану на лесных дорогах, – ответил за Статли Робин. – И, возвращаясь в Шервуд, вы налетели на отряд ноттингемских ратников…

– Едва миновав Хольдернес, в полутора милях от него.

– Ты что, не выслал вперед разведчиков? – не сдержался Скарлет.