Добропорядочная ведьма

– Мы не сдадимся, – дрожащими руками она схватила Мрака и пустилась в бег вглубь леса.

Эли мчалась, не оглядываясь, зная, что хищный туман преследует, наступая на пятки.

Она заметила впереди зайца. Зверёк повернул голову в её сторону и принюхался, а затем быстро запрыгал прочь. Эли подумала, что он спасается от тумана. Но только Эли пробежала мимо, как заяц остановился. Он испугался её, а не тумана. Пелена подкралась к нему, высунувшись из-за высокой травы, и зверёк свалился на бок, скребя лапами по земле. Эли, зажмурившись, отвернулась и пустилась прочь.

Становилось всё темнее, пока день совсем не угас. Теперь Эли не могла видеть туман, но по-прежнему ощущала спиной его холодное и влажное дыхание.

Она остановилась, скрючившись пополам и тяжело дыша. Изо рта вырывался густой пар.

– Не мо-гу боль-ше, – слёзы покатились по щекам, застилая взгляд.

– Беги, я чувствую, он где-то позади, надвигается! – верещал от страха Мрак.

И Эли снова побежала, игнорируя жгучую боль в лёгких и мышцах. Иногда она цеплялась за колючие ветки, иногда спотыкалась о толстые корни, торчащие из земли. Поэтому, когда снова запнулась и упала, она просто встала и, держась за ушибленный бок, поплелась дальше, едва переставляя ноги.

Внезапно позади раздалось жалобное причитание, и Эли развернулась, вглядываясь в темноту.

– Караул! Как я теперь буду без ножки? Разрази меня гром! – кто-то ругался и плакал.

Небо будто его услышало и вмиг рассвирепело. Громыхнул гром, полыхнула молния, и в её свете Эли увидела сидящего на земле человеточка: красную шапку мухомора на голове, сухой мох на лице, напоминающий бороду, и раскинутые в недоумении ручки-веточки. Ростом он не дотягивал даже до колена Эли, поэтому она сразу его и не заметила.

– Это с тобой я столкнулась? – задыхаясь, спросила она.

– Да, это меня ты пнула и снесла всем своим весом, сломав мне ногу! – существо сморщилось, указав на сломанную веточку. – Новая отрастёт в лучшем случае через неделю!

– У нас нет ни недели, ни минуты! Сюда приближается хищный туман невероятных размеров!

Человеточек напрягся:

– Боап? Помоги мне, а я помогу тебе.

Эли подняла его на руки и побежала дальше, ощущая всем нутром, что туман почти настиг их. Ей казалось, она уже видит его щупальце совсем рядом, слева.

– Человечка, шустрее! Беги теперь чуть правее, там будет река.

Эли не спорила. Вскоре она услышала журчание. Даже не раздумывая, подгоняемая животным страхом, она бросилась через реку вброд. От ледяной воды всё тело свело холодом, а руки и ноги онемели.

– Давай, беги дальше, человечка! Скоро будет укрытие!

Они выскочили на другой берег и спустились по освещённому месяцем склону, чудом не улетев кубарем в кусты. Подошва скользнула по мокрому камню, но удача наконец-то была на стороне Эли, и она удержала равновесие.

– Здесь! – сказал человеточек у подножия склона.

Они остановились у старого дерева, сухие корни которого змеями извивались над землёй, сплетаясь в причудливые узоры.

Человеточек постучал по стволу:

– Это я, Оук!

Дерево затрещало, заскрипело, и корни его приподнялись, приоткрыв вход в нору под деревом. Эли опустила Мрака и Оука, и кот с опирающимся на него лесным жителем скрылись в норе. Эли пришлось с силой протискиваться в узкий проход. Будь она на пару лет старше и хотя бы чуть шире, то ни за что бы не просунулась. Когда она всё же пролезла достаточно далеко и её ноги скрылись в норе, дерево снова заскрипело. Эли поняла, что вход закрылся, и не смогла сдержать вздох облегчения – появилась надежда на спасение!

– Человечка, ползи, не лежи в проходе!

– Дальше чуть просторнее, – заверил Мрак.

В кромешной темноте было не видно, в какую сторону ползти.

– Я так устала! – Эли вдруг разревелась.

– Не шуми! Боап умеет слышать, а ещё проникать в щели, – строго сказал Оук.

Эли прошиб холодный пот. Она тут же нашла в себе силы двигаться дальше.

Нора уходила вниз и постепенно расширялась. Эли попробовала идти, сильно скрючившись, но спина в такой позе довольно быстро заныла, так что Эли продолжила путь, опустившись на четвереньки.

Вскоре в туннеле показался приглушённый свет светящихся грибов и схистостеги, застилающей землю под ногами. В доме тёти такой мох был высажен специально вдоль тропинки от калитки, чтоб различить путь к дому в темноте. А вот светящиеся синими и фиолетовыми оттенками грибы Эли видела впервые. Чем дальше они продвигались, тем больше разнообразных грибов, похожих на зонтики, росло вокруг, – все довольно крупные, размером с человеточка.

– Не знала, что вы живёте под землёй.

Оук хмыкнул.

– Не все. Мне надо будет представить тебя семье. Как тебя зовут?

– Эли.

– А тебя? – Оук свободной рукой погладил Мрака по спине.

– Мрак. Если тебе тяжело опираться, можешь залезть на меня, – сказал он в ответ.

– Мы почти пришли, – улыбнулся человеточек.

Светящийся мох становился всё более густым, а туннель расширялся, перерастая в настоящую подземную пещеру. Излучающие слабое сияние корни, затянувшие свод, свивались на стенах в бороздчатые колонны причудливых форм. В их мягком мерцании виднелись многочисленные норки, уходящие вдаль. Корни обрамляли входы, изящно изгибаясь в стороны. Светящиеся грибы уже росли не хаотично, а аккуратно возле норок, напоминая фонари.

Не успела Эли подумать, не лабиринт ли это, как из норок выбежали совсем маленькие, размером с ладонь, человеточки. На голове старшей девочки рос крупный листик, сарафан ей заменял бутон жёлтого цветка, а малыш-человеточек носил красную грибную шапочку, небрежно завалившуюся вбок.

– Папа! Папа пришёл! – дружно закричали они и бросились к Оуку.

Из норок рядом выглянули и другие жители подземелья. Они не решались выйти, испуганно посматривая на гостей.

– Это Эли и Мрак. Они спасли меня, а я помог им, дав убежище от Боапа, – громко объяснил Оук.

Человеточки беспокойно загудели.

– Извините за беспокойство! – сказала Эли и села, скрестив ноги. Обувь хлюпнула. С одежды стекала вода.

– Бедняжечка! – проскрипела, наблюдая за ней, дряхлая человеточка. – Ты совсем молодая для ведьмы! Что ж ты забыла в нашей глуши?

Грибная шапка на голове человеточки была сильно вытянута, она напоминала ведьминский колпак и тем самым внушала Эли уважение.