Лэйла-стероид

– Мы пойдем в полицию, к моему другу, – твердо сказал Молохов глядя в пол. – И вы все ему расскажете.

– И главное из них, – невозмутимо закончил Эскулап, – не вмешиваться, пока не поймешь смысл происходящего. Иначе можно не только подохнуть за дело, которое, в сущности, тебя не касается, это не самое страшное, хуже то, что смерть твоя толкнет колесо событий в другую сторону и оно покатится, неконтролируемое и опасное уже не только для тебя, но и Бог еще знает для кого. А это самая подлая вещь на свете – подохнуть и пусть остальные трепыхаются, когда тебе уже все-равно.

Старик вытащил из кармана пальто длинную сигарету и щелкнул зажигалкой, скрытой в ладони. Дима тупо смотрел на красивый инкрустированный мундштук, из-за которого обычная сигарета приобрела весьма респектабельный вид.

– Кстати, насчет полиции, – отвечая на последнее высказывание Д. Молоха сказал Эскулап. – Я не пойду туда по двум причинам. Во-первых, повторяю, труп твоего папарацци никогда не найдут, а во-вторых, полиция не станет лезть в это дело, даже если у меня поедет крыша и я расскажу все, что знаю.

Эскулап выпустил облако дыма. Молохов пристально взглянул на поблескивающие сквозь молочное облако стекла. Только тут он понял, что не ему тащить этого человека в милицию.

“Он знает правила. Твою мать, вот в чем дело”.

Дима вдруг ощутил тупое равнодушие внутри.

– Объяснитесь-ка, – твердо зная, что не хочет никаких объяснений попросил Молохов. – Объясните вот это ваше “во-первых” и “во-вторых”. Я еще не готов играть по правилам вслепую.

– Хорошо, – старик вытащил мундштук изо рта и положил сигарету на край пепельницы. – Повесили фотографа по приказу Скалина Евгения Викторовича. Когда-то он работал на ФСБ, частным, так сказать, образом. Его детективное агентство кормилось от федералов, делая за них всякого рода работу, грязную или просто неудобную. В прошлом Скалин прошел подготовку в спецназе. И в те незапямятные времена я был одним из его учителей. Передал весь свой опыт, так что становится полностью понятным мой первый пункт. Труп папарацци никогда не найдут.

– Допустим, – Молохов потер шею. – Если, конечно, вы не переоцениваете свой талант. Ну а почему полиция не полезет в это дело? ФСБ не КГБ и прежнего влияния уже не имеет.

– Тут ты прав, парень, хотя и жаль, – старик стиснул сигарету и нервно затянулся. – Те снимки, которые у тебя есть, все объясняют лучше меня.

– Уж просветите тупого, – мрачно сказал Дима.

– Хочешь узнать, кто на этих снимках? – прищурившись спросил Эскулап. В клубах дыма он походил шамана, раскрывающего тайны прошлого.

– Я уже ничего не хочу…

– Двое из них были лучшими киллерами на государственном поводке. А тот, кому выкололи глаза именовался Джейсон Патрик. Последние десять лет он был командиром спецгруппы «Регистан», подчиняясь непосредственно главе ЦРУ Ди Маршану. Надеюсь, теперь понятно, почему полиция не станет вмешиваться? Это не их епархия, а они ведь тоже играют по правилам.

Молохов тихо рассмеялся.

– Как все просто, – проговорил он, качая головой. – Вы знаете в лицо Патрика, знаете кому он подчиняется и вместе с тем, он спокойно приезжает в Москву, устраивает кавардак… Что-то не стыкуется.

– Ну почему же, – старик излишне пристально взглянул на Молохова. Так смотрят на человека, если подозревают, что тот о чем-то умалчивает. – Я все никак не могу съехать с игрушечной аналогии. Война разведок походит на шахматную партию, в которую играют два государства. Лицо своего противника ты видишь, все его фигуры у тебя как на ладони. Однако твоя задача не в том, чтобы схватить несколько фигур с доски и убежать с ним далеко-далеко. Так партию не выиграешь, а только заработаешь репутацию идиота. Необходимо, соблюдая все правила, – при этих словах Эскулап поднял палец, – предугадать ход, который сделает соперник и уже потом с полным правом взять одну из его фигур. Только так можно победить.

– Хотите сказать, что приезд Джейсона Патрика… Остальные на фотографиях, я так понимаю его группа, был разрешен?

– Умный мальчик, – Эскулап похлопал в ладоши. – Приезд группы «Регистан» действительно был согласован с верхушкой ФСБ. Скалин плясал под дудку Сомова, но поскольку он умный человек, то наверняка догадался об этом и воспользовался предоставленной свободой действий. Ему дали в помощь, неофициально, конечно, двух лучших киллеров, а группе «Регистан» дали добро на приезд в Россию. Была слабая надежда, что Скалину удастся перехватить…

Тут Эскулап умолк и опустил голову. Молохов разглядел недобрую ухмылку на его лице.

– Все началось еще в «Амфоре», – негромко сказал Дима. – Убили… Кожухова, если не ошибаюсь. Прямо под носом у ФСБ. И если я правильно понял, то в этой больнице… Кто там был, а?

Старик молча взглянул в глаза Димы.

– Дороги назад у меня все равно нет, – скрестив руки на груди сказал Молохов. – Все то, что вы мне рассказали до сих пор, дело прошлое и практически то, что я теперь знаю, на будущее повлиять не сможет, но… договаривайте, короче.

– Кожухова убила «Капелла», – забытая сигарета погасла, уткнувшись в пепельницу. Эскулап смотрел в окно, покрытое каплями моросящего дождя. – За ней по всему миру числится еще много таких же почти невозможных операций. Они делают то, что кажется просто невероятным. И до сих пор еще никто не смог выйти на нее. “Капелла” не оставляла следов.

Старик устало потер шею, собираясь с мыслями.

– Кожухов англичанам на хрен не нужен, – продолжил он огрубевшим голосом. – Ну провалился и провалился. Это была приманка для «Капеллы». И она сработала. В сеть попали трое. Один ускользнул, второго застрелили, а девчонка попалась.

– Девчонка?

– И чертовски привлекательная, надо сказать. Вот за ней-то и приехал Джейсон Патрик. Им разрешили взять ее себе.

– А Скалин должен был этому помешать, – Дима покачал головой. – Что-то все это очень сложно. Зачем тогда было отдавать такой козырь?

– Зачем отдавать, говоришь? Не знаю. Соображения высокой политики. Или банальная взятка. Сомов, глава ФСБ, не распространяется на эти темы. В любом случае он решил обезопаситься с обеих сторон. Выиграй Скалин, девчонка осталась бы здесь. Выиграй Патрик, Бог с ним, так все и запланировано.

– Зачем им всем… эта «Капелла»? Если я правильно понял, то она не работает ни на кого конкретно, предлагает свои услуги то тем, то тем. Равновесие вроде бы сохраняется.

– Ты так и не понял? – Эскулап с неожиданной резвостью нагнулся и схватил в руки "Вечерний звон". – А это что? – он ткнул пальцем в фотографии. – Это тебе не причина надеть на нее хомут? Американская спецгруппа, профессионал из ФСБ, двое лучших убийц на государственном пайке, каждый из которых стоит нескольких спецназовцев… Восемь профессионалов пошли к черту!

После некоторого молчания, Эскулап продолжил более спокойно:

– Но и это не главное. Да, на «Капеллу» работают специалисты, лучше которых возможно никого нет, но повторяю, это не главное. Вернувшись к шахматам, представим такую картину, ты объявил шах или мат и в это время, кто-то подошел, взял твою угрожающую чужому королю фигуру и выбросил в мусорник. Причем, ты даже не заметил, кто это сделал. А потому, все в порядке и игра продолжается. Твой противник доволен, но только до тех пор, пока он не объявит мат и «Капелла» не предложит помощь тебе.

– Она вне правил, – задумчиво сказал Молохов. – Вот, что всех волнует.

– Именно, – Эскулап стукнул кулаком по столу. – Правда теперь это уже неважно.

– Что неважно, – Дима встал и заправил рубашку в брюки. Стоявшие в углу часы пробили одиннадцать.

– "Капеллу" решили оставить в покое, – сквозь зубы сказал Эскулап. – Слишком дорого обошелся наезд на нее и им и нам.

И тут Молохов начал смеяться. Он смеялся так, словно старался выбить из себя всю горечь и боль, накопившуюся с так паршиво начавшегося дня. Дима свалился на диван и продолжал хохотать.

– Так вот… вот… – выговорил он сквозь неразборчивое бульканье, – вот в чем дело.

Эскулап спокойно смотрел на беснующегося журналиста и только одна жилка на его щеке подергивалась.

– Вы, люди старой закалки, – с трудом проговорил Дима, – до сих пор не можете усвоить одну простейшую истину, что реклама – двигатель торговли.

– Ты это к чему? – Эскулап неторопливо поправил очки.

– Неужели вас не удивило, что эта ваша чудотворная «Капелла» на сей раз так грубо сработала? Это же была реклама, дед. Сейчас ведь наверняка по всем неофициальным каналам разойдется история, как русские вместе с американцами в лужу сели. Теперь у «Капеллы» дела пойдут еще лучше.

– Очень может быть, – сухо сказал Эскулап. – Хотя думаю дело не в этом. В рекламе «Капелла» уже не нуждается. И просит она за свою работу намного меньше, чем эта самая работа стоит. Но хватит о пустом. Пора кажется и о нас с тобой поговорить.

– Слушай, дед, – с неожиданной злостью спросил Молохов. – А ты то с какого боку в это дело влез?

Улыбка Эскулапа, появившаяся сразу же после слов Димы удивительно напоминала оскал.

– Труп в офицерской форме в ординаторской, – сказал он. – Когда-то этого покойника я звал сыном. И еще, не знаю, собирались ли они с Илоной Ленс пожениться, но моя злоба предпочитает думать именно так. Еще вопросы есть?

Молохов вспомнил историю болезни Илоны и поежился.