Крейг Кеннеди

Рут посмотрела на него полными слез глазами, полными тоски и боли:

– Не мог бы мистер Кеннеди поработать над этим делом?

Ответ был только один.

Вампир

Когда мы умчались в маленький фабричный городок на последнем поезде, после того как Кеннеди настоял на том, чтобы отвезти нас всех в тихий маленький ресторан, он разместил нас так, чтобы мисс Уинслоу была дальше всего от него, а ее отец ближе всего. Время от времени я слышал обрывки их разговора, когда он возобновлял свои расспросы, я знал, что мистер Уинслоу оказался хорошим наблюдателем.

– Кашинг нанял молодого человека с некоторым научным опытом по имени Стронг, – сказал мистер Уинслоу, пытаясь собрать факты воедино настолько логично, насколько это было возможно. – Стронг обычно открывал для него лабораторию по утрам, убирал грязный аппарат и часто помогал ему в некоторых его экспериментах. Этим утром, когда Стронг подошел к лаборатории в обычное время, он был удивлен, увидев, что, хотя был самый разгар дня, там горел свет. Он встревожился и, прежде чем войти, заглянул в окно. Зрелище, которое он увидел, заставило его застыть. На верстаке лежал Кашинг, а рядом с ним и вокруг него были лужи свернувшейся крови. Дверь была не заперта, как мы выяснили позже, но молодой человек не осмелился войти. Он подбежал ко мне, и, к счастью, я встретил его у нашей двери. Я вернулся. Мы открыли незапертую дверь. Первое, что, насколько я помню, встретило меня, был безошибочно узнаваемый запах апельсинов. Это был очень пронизывающий и очень своеобразный запах. Я этого не понимал, потому что, казалось, в нем было что-то еще, кроме запаха апельсина. Однако вскоре я узнал, что это было, или, по крайней мере, это сделал Стронг. Я не знаю, знаете ли вы что-нибудь об этом, но, похоже, когда вы плавите настоящую резину, пытаясь превратить ее в углерод и водород, вы получаете жидкое вещество, известное как изопрен. Ну, изопрен, по словам Стронга, издает запах, похожий на эфир. Кашинг или кто-то другой, очевидно, нагревал изопрен. Как только Стронг упомянул запах эфира, я понял, что именно это делало запах апельсинов таким необычным. Однако дело не в этом. Кашинг лежал на спине на верстаке, как и сказал Стронг. Я склонился над ним, и на его обнаженной руке я увидел небольшую рану, сделанную каким-то острым инструментом и обнажающую артерию, я думаю, которая была перерезана. Длинные струи крови покрывали пол на некотором расстоянии вокруг, и из вен на его руке, которая также была перерезана, длинная струя крови вела в углубление в цементном полу, где она собиралась. Я верю, что он истек кровью до смерти.

– А мотив такого ужасного преступления? – спросил Крейг.

Мистер Уинслоу беспомощно покачал головой.

– Я полагаю, что существует множество мотивов, – медленно ответил он, – столько же мотивов, сколько крупных инвестиций в предприятиях по производству резины в Гудиере.

– Но у вас есть какие-нибудь идеи, кто зашел бы так далеко, чтобы защитить свои инвестиции, чтобы убить? – настаивал Кеннеди.

Мистер Уинслоу ничего не ответил.

– Кто, – спросил Кеннеди, – в основном интересовался резиновыми заводами, где Кашинг раньше работал?

– Президентом компании является мистер Борланд, о котором я упоминал, – ответил мистер Уинслоу. – Я бы сказал, что ему около сорока лет, и, как говорят, ему принадлежит большая часть…

– О, отец, – перебила мисс Уинслоу, которая уловила ход разговора, несмотря на все усилия, которые были предприняты, чтобы держать ее подальше от него, – мистер Борланд никогда бы не подумал о таком. Неправильно даже думать об этом.

– Я не говорил, что он это сделал, моя дорогая, – мягко поправил мистер Уинслоу. – Профессор Кеннеди спросил меня, кто в основном интересуется резиновыми заводами, и мистер Борланд владеет большинством акций. – Он наклонился и прошептал Кеннеди, – Борланд – гость в нашем доме, и, между нами говоря, он очень высокого мнения о Рут.

Я быстро взглянул на Кеннеди, но он был поглощен созерцанием из окна машины пейзажа, которого он не видел и не мог видеть.

– Вы сказали, что были и другие, кто интересовался внешними компаниями, – переспросил Кеннеди. – Я так понимаю, что вы имеете в виду компании, занимающиеся сырой резиной, сырьем, возможно, людей с инвестициями в плантации и концессии. Кто они такие? Кто были те люди, которые отправились в ту экспедицию в Конго с Борландом, о которой вы упоминали?

– Конечно, там был сам Борланд, – ответил Уинслоу. – Затем был молодой химик по имени Лэтроп, очень умный и амбициозный парень, который сменил Кашинга, когда тот ушел с работы, и доктор Харрис, которого убедили поехать из-за его дружбы с Борландом. После того, как они ввязались в концессию, я думаю, что все они вложили в нее деньги, хотя сколько я не могу сказать.

Мне было любопытно спросить, были ли в доме Уинслоу другие посетители, которые могли бы соперничать за любовь Рут, но возможности не было.

Больше ничего не было сказано, пока мы не прибыли в Гудиер.

Мы нашли тело Кашинга, лежащее в скромной маленькой часовне-морге частного учреждения на главной улице. Кеннеди сразу же начал свое расследование, обнаружив то, что, казалось, ускользнуло от других. Вокруг горла были светлые пятна, которые показывали, что молодого изобретателя душил человек с сильной хваткой, хотя тот факт, что отметины ускользнули от наблюдения, совершенно очевидно привел к выводу, что он не встретил свою смерть таким образом, и что отметины, вероятно, сыграли лишь незначительную роль в трагедии.

Кеннеди оставил сомнительные доказательства удушения для более тщательного изучения небольшой раны на запястье.

– Лучевая артерия перерезана, – размышлял он.

Его тихое восклицание заставило нас всех склониться над ним, когда он наклонился и осмотрел холодное тело. Он держал на ладони маленький кусочек чего-то, что блестело, как серебро. Предмет был в форме крошечного полого цилиндра с двумя канавками на нем, цилиндра такого крошечного, что он едва ли проскользнул бы через кончик карандаша.

– Где ты это нашел? – нетерпеливо спросил я.

Он указал на рану.

– Вставлено в отрезанный конец кусочка вены, – ответил он, наполовину про себя, – на конец лучевой артерии, которая перерезана, и сделано это так аккуратно, что практически скрыто. Это было сделано так умно, что внутренние оболочки вены и артерии, эндотелий, как их называют, находились в полном контакте друг с другом.

Когда я посмотрел на маленькую серебряную вещицу и на лицо Кеннеди, которое ничего не выдавало, я почувствовал, что здесь действительно была тайна. Каким новым научным двигателем смерти был этот маленький полый цилиндр?

– Затем я хотел бы посетить лабораторию, – просто заметил он.

К счастью, лаборатория была закрыта, и ничто не было потревожено. Там не было никого кроме гробовщика и его людей, которые унесли тело. Стронг оставил сообщение, что уехал в Бостон, где в банковской ячейке лежал запечатанный конверт, в котором Кашинг хранил копию кода своего сейфа, который умер вместе с ним. Поэтому не было никакой надежды увидеть помощника до утра.

Кеннеди нашел, чем занять свое время, проводя тщательное обследование лаборатории. Там, например, была лужа крови, ведущая тонкой темной струйкой к рабочему столу, где была ужасная фигура, которую я почти мог представить себе лежащей там в течение тихих часов прошлой ночи, с медленно сочащейся кровью жизни, без сознания, бессильной спасти себя. На полу и на ближайшей лабораторной мебели были брызги артериальной крови, а рядом с рабочим столом была еще одна небольшая и изолированная лужа крови.

На столе в углу у окна стоял микроскоп, которым, очевидно, пользовался Кашинг, а рядом с ним коробка со свежими стерилизованными предметными стеклами. Кеннеди, который внимательно осматривал всю лабораторию, казалось, был рад найти слайды. Он открыл коробку и осторожно достал несколько маленьких продолговатых кусочков стекла, на каждый из которых он уронил пару капель крови из артериальных струй и венозных луж на полу.

Рядом с верстаком были круглые отметины, как будто там стояли какие-то банки. Мы смотрели за ним, почти с благоговением наблюдая за тем, как он действовал в том, что для нас было не чем иным, как безнадежной загадкой, когда я увидел, как он наклонился и поднял несколько маленьких осколков стекла. На стекле, как и на других предметах, казалось, были пятна крови, особенно интересные для него.

Мгновение спустя я увидел, что он держит в руке то, что, по-видимому, было остатками маленького разбитого флакона, который он собрал из осколков. Очевидно, им воспользовались и бросили в спешке.

– Пузырек для местной анестезии, – заметил он. – Это такая штука, которую можно ввести в руку или ногу и заглушить боль от пореза, но это все. Это не повлияло бы на сознание и не помешало бы никому сопротивляться убийце до последнего. Я сомневаюсь, что это имело какое-то прямое отношение к его смерти, или, возможно, даже то, что на нем кровь Кашинга.

В отличие от Уинслоу, я видел Кеннеди в действии так много раз, что знал, что рассуждать бесполезно. Но я был очарован, потому что чем глубже мы погружались в это дело, тем более необычным и необъяснимым оно казалось. Я отказался от самостоятельного расследования, но тот факт, что Стронг уехал, чтобы получить комбинацию сейфа, подсказал мне изучить этот факт. В лаборатории, конечно, не было никаких признаков ограбления или даже попытки ограбления.

– Был ли вызван какой-нибудь врач? – спросил Кеннеди.

– Да, – ответил Уинслоу. – Хотя я знал, что это бесполезно, я позвонил доктору Хоу, который живет по соседству с лабораторией. Мне следовало позвонить доктору Харрису, который раньше был моим личным врачом, но с тех пор, как он вернулся из Африки с экспедицией Борланда, у него было не очень хорошее здоровье, и он практически отказался от своей практики. Доктор Хоу, я думаю, лучший практикующий врач в городе.

– Мы зайдем к нему завтра, – сказал Крейг, щелкая часами, которые уже показывали далеко за полночь. На следующий день доктор Хоу оказался атлетически сложенным мужчиной, и я не мог не заметить и не восхититься его мощным телосложением и сердечным рукопожатием, когда он приветствовал нас, когда мы зашли в его кабинет с карточкой от Уинслоу.

Теория доктора состояла в том, что Кашинг совершил самоубийство.

– Но зачем молодому человеку, который изобрел новый метод полимеризации изопрена, который собирался разбогатеть и был помолвлен с красивой молодой девушкой, совершать самоубийство?

Доктор пожал плечами. Было очевидно, что он тоже принадлежал к "сторонникам натурального каучука", который доминировал в Гудиер.

– Я не очень глубоко изучал это дело, но я не уверен, что у него был секрет, не так ли?

Кеннеди улыбнулся.

– Это то, что я хотел бы знать. Я полагаю, что такой эксперт, как мистер Борланд, мог бы мне сказать, возможно?

– Я должен так думать.

– Где находится его офис? – спросил Крейг. – Не могли бы вы показать мне его из окна?

Кеннеди стоял у одного из окон кабинета доктора, и, говоря это, он повернулся и вытащил из кармана маленький полевой бинокль.

– Какой это конец завода по производству резины?

Доктор Хоу попытался направить его, но Кеннеди казался неоправданно тупым, требуя, чтобы доктор поднял окно, и прошло несколько мгновений, прежде чем он навел бинокль на нужное место.