Перстень Рыболова

– Нет. Ладно, согласен – не мое дело.

– Не страшно здесь одному? – Флойбек водил глазами по разломанным потолочным балкам. – Прежние хозяева не навещают? Дом-то, видать, с историей…

Наутек с гулким звуком вытащил пробку.

– Особняк выстроил лет десять назад торговец один, родом с этих улиц. Они, говаривал, счастливые, не желаю съезжать. Тут родился, тут разбогател, тут и… Эх! – Наутек махнул рукой. – Был моих примерно лет, торговал разной мелочью, как вдруг привалило ему богатство, да такое, что все диву дались. Враз купил себе два корабля, дом выстроил. Чудить стал. Из фонтана вино пустил… Но вот что странно, – Мирча помолчал, жуя, – болтливый был, а как разговор про его деньги заходил, слова не вытянуть! Ходили там слухи, домыслы всякие. Кто болтал, что в карты выиграл, кто говорил, что наследство получил или с пиратами стакнулся… А дом-то начал глаза мозолить. Предлагали продать, но Богатей наотрез отказался. И однажды исчез. То ли ночью за углом ему нож под ребро вогнали, то ли стража по чьему наущению сцапала, вот как меня, этого никто не скажет…

– Выходит, из-за особняка человека сгубили? – спросил Сгарди. – Что ж не живут?

– Да вроде привидение его видели. Только вранье это, нет здесь никаких привидений – живу ведь. И не в доме дело, – Мирча помолчал. – Как раз в то время и начали подводные города обчищать, а богатей одним из первых был. Через те сокровища и богатство обрел. Через них сгинул. Тогда ведь не знали еще, чем это обернуться может. – Наутек разгреб солому на полу и вытащил несколько паркетин. – Вон, поглядите…

Солнце на миг затянуло облаком, и комнатка окунулась в тень. А когда снова вырвался яркий луч, в полумраке нищего жилья, наполненного духом ветхости и несбывшихся надежд, вспыхнул волшебный зеленый огонь. Тайник был наполнен изумрудами.

Самоцветы лежали горкой. По ним пробегали сполохи цвета молодой листвы, прокатывались зеленоватые с просинью волны. Над полом стоял столб воздуха, пронизанного солнцем, и казалось, что это курится драгоценный дым, ложась зеленоватым отсветом на потолок.

– Таких по всему дому много устроено, – хриплый голос Мирчи нарушил очарованную тишину. – Какие-то до меня разобрали, кое-что я разрыл.

– И что сделал? – Флойбек оторвал глаза от сказочного огня. Взгляд его скользнул по ободранным стенам.

– Вернул городу.

– Что?

Мирча грустно усмехнулся.

– Да, сударь, прямо в море, – он вздохнул, глядя на сверкавшие в гнилом полу камни. – Богатея эти сокровища на тот свет сослали, за ним и другие отправились: Рух Кривой корабль на подводный шпиль посадил, Салазар Лисий Нос с обрыва сорвался да прямо на флюгер угодил, что из воды торчал, так его навылет и пропороло… Лилан Остромысл нырял за новым кладом, застрял между статуями и захлебнулся. Много их было. Кого-то я знал, – Мирча обхватил голову руками. – Пропали люди, пропали, ни за грош сгинули…

Флойбек, перебирая камни, отдернул руку и невольным движением вытер об одежду, словно стирая невидимую грязь. Арвельд тоже глядел на самоцветы, но спокойно, задумчиво. Мирчу камни не занимали вовсе. Проклятые сокровища не имели власти над нищим чудаком-лоцманом и были для него одной из загадок подводного города, не больше.

– То ли читал я где-то, то ли слышал, что это вот, – он кивнул на изумруды, – наследство тех, кто жил на Лафии задолго до нас. А другое наследство – это господа Асфеллоты, весь их род. Во всяком случае, очень уж друг на друга похожи – Асфеллотское племя и поганые сокровища. Добра ни от тех, ни от других не жди…

– Из-за чего Лоран так взвился там, во дворе? – спросил Арвельд.

Лоцман криво усмехнулся.

– А, слышали… Знаете, поди, кто у Асфеллотов гербом служит?

– Змей, – ответил Флойбек.

– Вот. Если точнее – серебряный змей с изумрудными глазами. Так про них с давних времен и говорят, что они со змеями в родстве, потому на одно лицо и на одну повадку. Про это много всяких шуток ходит, и господ Асфеллотов почему-то очень злит. Видать, правда глаза колет… Лоран Ласси особенно бесится. А на Старых верфях-то народ вообще на язык острый, так ему это родство что ни день поминают…

– Там, на площади, вы сказали кое-что очень серьезное, – сказал Арвельд.

– Про статую? Да стражники расколотили…

– Нет. Я про другое.

Мирча отломил себе от каравая.

– Угощайтесь, чего сидите…

Арвельд молча смотрел на него и ждал ответа.

– Может, палку перегнул, в гневе чего не брякнешь, – сказал Наутек. Косо поглядел на Сгарди. – Не верите?

– Нет.

Лоцман вздохнул.

– Есть, судари, такая старая лафийская легенда… О том, что где-то в затопленных городах до сих пор бродит прародитель Асфеллотов, – он кивнул на тайник, про который за едой подзабыли, но в котором по-прежнему лежали изумруды, – вот этого всего хозяин и хранитель. Этого и много чего другого. И будто бы это существо время от времени заявляется на наш свет, чтобы жизни себе поискать. А потом… – Мирча нахмурил выцветшие брови, – потом услышал я от одного человека, что это даже не легенда, а что-то вроде вольного переложения настоящей истории.

– А кто говорил?

Наутек пожал плечами.

– Вряд ли его имя что-то вам скажет, если не местный. А на Лафии его уважают. Нений Любомудр. – Мирча посмотрел на Сгарди и удивился: – Неужто знаете? Судя по вашему-то лицу…

Золотой луч снова пробежал по каморке и отразился в его глазах. Наутек улыбнулся.

– В детстве он избавил меня от падучей болезни, – луч скрылся. – Но прошел слух, что Нений погиб в морях. Недели три тому назад.

– Нет, он здесь, в городе, – ответил Арвельд. – Жив, здоров, полон сил, и… – Сгарди поймал взгляд лоцмана и осекся.

– Полон сил? – с нажимом повторил Наутек. – Меня водили к нему, когда я был младше вас, и уже тогда Нений был стариком. У Любомудра не тело поддерживало душу, как у прочих людей, а наоборот.

– Так ведь он великий лекарь, даже чародей, как говорят…

– Но не бог. Узнайте, сударь, непременно узнайте, кто ходит под именем Любомудра – сдается мне, от этого ваша жизнь зависит…

Они замолчали. Какое-то время в каморке царила тишина. Все трое думали о своем и смотрели на самоцветы. Солнце скользило в листве деревьев, на камни падал его свет, и они то гасли, то вспыхивали. Словно подмигивали.

Наконец Арвельд поднялся.

– Узнаем. А вы постарайтесь больше не попадаться своему господину Лорану.

Мирча вывел гостей так же через «парадный» вход, сквозь крапиву.

– Отсюда пойдете так, – он подвел их к фонтану. – Видите, желобок торчит? Это сток. Идите прямо по нему и он приведет к Тенистому – канал такой. Пойдете по его течению и окажетесь на площади, где мы утром встретились.

– А против течения? – спросил Флойбек.

– Там Озера, – ответил Наутек. – Но вам в тех краях делать нечего.

На том и распрощались. Арвельд с Флойбеком пошли вдоль желобка, Наутек остался у дома. Отойдя, Сгарди обернулся. Лоцман смотрел им вслед – худой и нескладный, взъерошенный, как воробей. Отчего-то екнуло сердце.

«Встретимся ли еще?» – подумалось ему, и он махнул рукой. Наутек тоже поднял руку в ответ, но вдруг прижал ее к груди и неловко шагнул вперед. И лицо у него было такое, словно он о чем-то догадался.

XI