«Хочешь поиграть? Поиграем!» – довольно подумала я.
– Встань передо мной на колени, и, может быть, я прощу тебя, – прищурив глаза, сказала я.
– Думаешь, не встану? – насмешливо спросил Фредрик.
– Слабо? – язвительно улыбнулась я.
Но он перестал улыбаться, а его лицо словно превратилось в камень: его голубые глаза стали суровыми и колючими.
«Что я делаю? Он ведь любит меня, а я говорю ему ужасные вещи!» – Мне стало больно от суровости его лица.
– Извини… Кажется, я переигрываю, – сконфуженно пролепетала я. Мне было стыдно за свое поведение.
Но Фредрик ничего не ответил и лишь продолжал убивать меня суровым ледяным взглядом.
– Вот видишь, ты не должен любить меня! Я глупая, дурная и безответственная девчонка! Я опять обидела тебя! Прости! Я дура, Фредрик! Прости меня за это! – с горечью воскликнула я и убежала от него.
«Дура! Как я жестока! И за что только он любит меня? Я не вправе издеваться над ним! Как сильно я обидела его! Каким ледяным стало его лицо! Ненавижу себя!» – полная злости на саму себя, думала я.
Вдруг зазвонил мой смартфон: по мелодии я знала, что звонил Фредрик.
Я сменила бег на шаг и ответила на звонок.
– Да? – робко сказала я, ожидая, что Фредрик скажет мне что-то неприятное.
Конечно, ведь я так безжалостно прошлась по его гордости!
– Почему ты убежала? – спокойным тоном спросил он.
– Ты что совсем не обиделся? – спросила я, оборачиваясь вокруг, чтобы посмотреть, был ли рядом Фредрик.
– Не думаю, – услышала я его голос за своей спиной.
Я обернулась к нему.
– Фредрик, я не хочу тебя мучить! Но мучаю! – печально сказала я. – Ты простишь меня?
– Я не могу иначе, – ответил он: его лицо было уже не таким суровым. – Только прошу, не перебарщивай.
– Я обещаю, – искренне пообещала я.
– И не волнуйся за мои чувства: я сам с ними разберусь, – серьезно сказал Фредрик.
– Не нужно, я ведь все понимаю…
– Хватит об этом.
Я поспешно закивала в знак согласия, но, несмотря на его слова, мне было очень стыдно.
– Я пойду, – тихо сказала я.
– Куда? – с улыбкой спросил Фредрик. – Они ведь еще не закончили свое свидание и… – Он прочистил горло.
Но мне было плевать: я хотела уйти, куда угодно, лишь бы не оставаться с ним и гореть от стыда за свои поступки и слова.
– Я пойду, – повторила я, подняв на него взгляд.
Фредрик спокойно смотрел на меня.
– Хорошо, иди. Только один вопрос: есть планы на Новый год? – спросил он.
– Еще нет, – честно ответила я.
– Что ж, спокойной ночи. И спасибо за галстук.
– Признайся честно: он тебе понравился?
– Очень.
– Это хорошо… Пока! – И я ушла от него, надеясь, что он не будет догонять меня в третий раз.
Мне казалось, что за последнее время я вылила на него целое ведро грязи, поэтому боялась опять ляпнуть что-то обидное. Мне меньше всего хотелось обидеть Фредрика: он был самым замечательным и надежным другом, таким близким, заботливым, серьезным. Он всегда находил время приехать ко мне, поговорить, погулять со мной. Даже сегодня: я позвонила ему почти ночью, а он приехал, хоть мог и не приезжать после того, что я наговорила ему. А Фредрик даже вошел в мое положение и сказал, что мы забудем о том, что он любит меня, и что мы останемся друзьями, если мне будет это удобно.
А я так обрадовалась этому! Обрадовалась тому, что он будет терпеть боль, но оставаться со мной и быть моим другом, в то время, как любит меня и понимает, что мне не нужна его любовь. Я поставила его в ужасное положение!
«Это так нечестно по отношению к нему! Ему и так не повезло влюбиться в меня! Мне нужно смягчить этот удар судьбы и быть человечней» – пронеслось в моей голове.
– Я убегаю как ребенок! – вдруг вырвалось у меня, и, остановившись, я снова, с надеждой, стала смотреть по сторонам, ища Фредрика.
– Фредрик! Ты здесь? Фредрик! – громко крикнула я.
Но его не было.
Меня охватила горечь.
Глава 18
Миша убежала, но в этот раз я не стал догонять ее, да и, честно говоря, просто не желал ее видеть. Этот глупый приказ встать перед ней на колени разозлил меня, и мое хорошее настроение как рукой сняло.
Я видел, как поражена она была своим же поступком, и ее растерянность немного оправдала Мишу в моих глазах, но она демонстративно показала, что моя любовь была для нее дерьмом, так некстати прилипшим к ее замшевым сапожкам.
Добредя до своего «Мустанга», я поехал домой: хотел закрыться, отдохнуть от чувств, выкурить еще двести сигарет и хоть на минуту забыть о Мише и о том, как она презирает мои дурацкие чувства к ней. Приехав, я закрылся в кабинете и, достав пачку сигарет, с наслаждением закурил.
«Что я должен делать? Терпеть это унижение? Ох, Миша, зачем ты появилась в Оксфорде? Если бы ты осталась в Польше, я не влип бы в это дерьмо. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!» – полный раздражения, думал я.
Я сидел в кресле, закинув ноги (не сняв ботинки) прямо на стол, и курил, как вдруг мои мысли прервал громкий стук во входную дверь.
«Кого это черт принес в такое время?» – недовольно подумал я и с сигаретой в зубах пошел открывать дверь, с мыслью, что не смогу сдержаться и обязательно наору на ночного посетителя. Резко провернув ключ в замке, я с силой открыл дверь.