– Я и сам примерно так думаю, – сказал я.
– Если здесь будет второй Отуро, – вздохнул Фанг-Кефанг, – то нас здесь не будет.
– Почему? – повернула к нему голову Кэми.
– Потому что нам такие цены не потянуть.
Глядя, как Гелан, что-то напевая, выложил лепешку на разогретый гриль и занялся соусом, не забывая одной рукой перемешивать мясо, я подумал, что, наверное, Дикки тогда и не стоит никуда водить. Ну, если здесь отгрохают второй Отуро. Получится, что мы, как дураки, сами поспособствовали своим похоронам. Глупо же.
А с другой стороны, Эвер Дикки Хансен и без нашей помощи сможет высмотреть все, что надо, оценит потенциал и предоставит необходимые данные своему нанимателю. И тогда мы опять окажемся дураками. Потому что могли хоть что-то на этом заработать.
Я много раз слышал про обстоятельства непреодолимой силы. Например, когда цунами идет на остров. Как ты можешь противостоять многометровым волнам? Никак. Даже если у тебя будет спасательная капсула класса «Озахиро» или «Йосаи», все равно ты будешь болтаться в толще воды какое-то время. Спасешься – да, но никак не укротишь ярость океана.
Возможно, происходящее на Додекан-сайто имеет характер именно таких обстоятельств?
– Янгон-ага.
Гелан насыпал на поверхности лепешки горку из мясной стружки, добавил мелко нарезанных овощей, несколько длинных картофельных стручков, полил соусом и, завернув, с улыбкой на пластиковой тарелке передал золотистую мега-питу Янгону. У меня аж слюнки потекли, а у Кэми забурчало в животе.
– И «Каваджиро», – сказал Гелан, наливая из бутылки в высокий прозрачный бокал шипящий сиреневый напиток.
– Сколько? – спросил Янгон.
– Шесть йен семьдесят пять сен, – Гелан протянул светлую чек-пластинку.
Янгон прижал пластинку к предплечью у запястья. Гелан на мгновение завел глаза и кивнул.
– Транзакция завершена. Приятного аппетита!
Янгон поклонился, выкинул потемневшую пластинку в корзинку для мусора и с только что полученным богатством направился к одному из столиков. Мы с Кэми заступили на его место.
– Рад вас видеть, дорогие мои! – раскинул руки Гелан. – Тиро-ага, вы такой серьезный! Кэми-ханум, как ваши дела?
Кэми приподняла свою «йокики»-ногу.
– Сегодня ничего, – сказала она. – А так, бывает, протезы капризничают.
– Ай-яй-яй! – сокрушился Гелан. – Но я уверен, что вы поправитесь, и все будет хорошо!
– Это навсегда, – вздохнула Кэми.
Продавец лепешек приподнял брови.
– Кэми-ханум! Мир не стоит на месте! – воскликнул он. – Ты думаешь, у Гелана Дихмета не было огорчений? О! Ему три года назад сказали: все, можешь выкинуть сердце, как мусор на Тойдеканн. И что я сделал? Выкинул! Поставил новое сердце от «КардиоТэк Сютоку» и с радостью забыл старое.
– Это, наверное, дорого, – предположил я.
Гелан улыбнулся.
– Не дороже жизни, Тиро-ага. Тем более, что я взял старую версию. Старые версии через год-полтора падают в цене в два раза. А через три года стоят уже вчетверо меньше, чем стоили в первые дни продаж. Периодически только перепрошивать надо. Но за это любой джинкочи возьмет сущую ерунду.
– Все равно дорого, – сказал я.
– Ты разве не веришь в себя? – строго спросил араб.
Я подумал.
– Верю, – сказал я.
– Ну, если веришь, значит, нет ничего невозможного. Но сначала сделай заказ.
Я посмотрел, как Янгон торопливо жует и облизывает от соуса пальцы, а анимаро-толпа из разных страшилищ таращит на него жадные глаза.
– Мега-пита и «До-Юй» ноль-пять.
– Следуешь примеру друга? Это очень хорошо! – заявил Гелан, берясь за нож. – А что будет Кэми-ханум?
– Мне просто большую лепешку, – сказала Кэми.
– А лимонад?
– «До-Юй». Только маленький.
– Замечательно! Исполняю.
Гелан развернулся лицом к печи, грилю, жару, лепешкам в пищевом пластике, посуде, никелированной поверхности стола и спиной к стойке. Лысина на его затылке отразила падающий сверху свет. Зашелестел, обрезая мясо, нож в руке.
– Янгон! – крикнул Фанг-Кефанг. – Хватит жрать!
Янгон фыркнул.
– Пофму? – произнес он с набитым ртом.
– Потому что тогда тебе придется ждать, пока пожрем мы, а я знаю, как тебя это бесит. Я же хочу спокойно перекусить.
– Я могу дойти до дома и без вас!
– Давай, – кивнул Фанг-Кефанг. – Ол-гурэнтай ждут не дождутся одинокого путника. Ты как раз в их вкусе.
Надо сказать, Янгон действительно был в их вкусе. Из нас четверых он тратил на одежду больше всех. Все у него было непромокаемое, пылезащищенное, грязеотталкивающее, и выглядел он как богатый парень, случайно забредший не в свой район. Если, конечно, не знать, что большая часть его гардероба является «вторичкой» или распечатанной на принтере копией.
Ол-гурэнтай любили нападать на таких, как он. Они паслись на окраине Кайрю, в Хеджо и в Кушигай, соседствующих с нашим районом гигантскими складами на востоке. Поговаривали, что в сенсорной системе слежения городской полиции сидят их «жучки». Собраться вопящей бандой, выскочить с грузовой платформы и отметелить незнакомца было для них делом пяти минут.
Они были «сенто нику», боевым мясом гораздо более серьезных банд, которые не считали Додекан и примыкающие районы сколько-нибудь стоящими своего внимания. Дряхлое муниципальное жилье, близость свалки, где магазины и кафе редки, как просветы в облачной рекламе, население – старики, инвалиды, «консервы», рабочие низового уровня и мы, инкубаторские. Поиметь нечего. Сто йен – богатство, пятьсот – сумма, которую мало кто видел. Даже Баку, выступающий опекуном Кэми и каким-то хитрым способом выбивший из городских повышенную субсидию, никогда не получал двухсот семидесяти пяти йен разом. В лучшем случае, двумя транзакциями.
Нет, конечно, серьезные ребята изредка появлялись в «Кокута» и торговых центрах, к нему прилегающих. Но, в основном, на районе резвились ол-гурэнтай. Чаще всего валили дроны курьерских контор или курочили оставленные без присмотра тачки. Хулиганили по всякому.
Ну и били толпой зазевавшихся одиночек, стараясь не выходить за рамки средних телесных повреждений. Не без этого.