Над входной дверью болезненно белели буквы ростом в локоть:
ОЗУРГЕТИ
Я помог тётечке.
Ссадил её узлы на землю, и мы расстались без слёз, без поцелуев. Хватило просто улыбок.
В редкий снег или в дни, когда велосипед мой был сломан, я бегал в школу через станцию.
Бывало, скачешь, скачешь по этим путям в масляной траве. Ни конца, на границы! И громадный был вокзалина, неприступный. Иной раз боязно было через него пройти. Обежишь по боковой каменной лесенке и дальше.
Теперь мне бежать некуда.
Вроде вокруг всё то же.
А как-то всё мало, тесно лежит, будто в кулачке.
Не подмолодел я за эти три десятка лет, sosтарился и вокзалик. Смотрит заброшенно, уныло… В зале всё как было. Только газетный киоск вынесли под окна на перрон, и в полу пробили выход в город.
Справа стоял памятник Филиппу Махарадзе.
Только выглянул в город и сразу видишь главную достопримечательность, этот памятник человеку, чьё имя город носил с тридцать четвёртого года.
Памятник сейчас в деревянном тулупе-нахлобучке.
Почему он взят в доски?
– Так лучша, – вшёпот пояснила вагонная спутница. Она ждала троллейбус. – Когда пришёл пэрэстроика, кто-то вмэсто цвети поставил Пилипе вэдро с дарами выгребнои ями. Вэдро убрали, памятник закрили на доска.
– Был же, вроде, видный революционер?
– Какои револсинер? Видни бандыта бил!
– И кто же бандиту поставил памятник?
– Видни бандыту сдэлали памятник эсчо виднэи бандыты!
Вокзальная улица слилась на главную Театральную площадь с театром Цуцунавы.
В Озургетах, в семье военного, родился Немирович-Данченко.[391 - Немирович-Данченко Владимир Иванович (1858-1943) – реформатор русского театра, режиссёр, народный артист. Вместе с К.С. Станиславским основал в 1898 году Московский Художественный театр (МХАТ).]
В Москве, в музее МХАТа, я видел выписку из свидетельства о рождении:
В метрической книге троечастной, хранящейся при церкви Кавказского линейного № 32 батальона во имя Успения пресвятыя Богородицы, за тысяча восемьсот пятьдесят девятый год в мужской графе под № 1 значится
1858 года декабря 11 дня рождение, а генваря 18 дня крещение
Владимир.
Воспреемники: Озургетский уездный начальник, по армии капитан и кавалер Александр Николаев сын Подколзин и Озургетской городской полиции надзирателя князя Цулукидзе жена Мария Георгиевна Цулукидзева. Таинство крещения совершил батальонный священник Иоанн Шменев с церковниками Петром Гладким и Алексеем Поповым.
Сделал выписку тот же отец Иоанн.
Он подписался так:
Кавказского линейного № 32 Батальона
Священник Шменев.
Итак, в Озургетах родился Немирович-Данченко.
Тот самый.
Знаменитый, как солнце.
Но здесь сделали вид, что ни про Немировича, ни тем более про Данченка и не слыхивали ни одним ушком. Приварили театру имя Цуцунавы. Кто такой Цуцунава? И вида никакого не надо делать. Ничего и так не знаешь.
В мою школьную пору театр ещё строили.
Зато над площадью уже могуче плыл самый крупный в мире памятник Сталину. Не в пятьдесят шестом, не то в пятьдесят седьмом пограничники еле взорвали. Слит был на века.
Теперь на площади был сущий театр, декорация к пьесе из жизни кочевников. Брезентовые палатки, натянутые верёвки, раскладушки, вёдра, топоры. Голодающие были в белых повязках на головах.
К тумбоватым колоннам театра, скопированного с Большого в Москве, были спинками распято приставлены одноногие фанерные щитки с плакатами-лозунгами.
В бразильском фильме «Рабыня Изаура» (дело происходило в прошлом веке) новый фазендейро Альваро за три часа отпустил на волю своих рабов и раздал им всем всю свою фазенду в аренду.
В Китае поделили землю между крестьянами за одну зиму!
А у нас семьдесят три года тянут земельную резину.
Читаю с плакатов.
«Землю – нам, крестьянам!»
«В КПСС произошел раскол: по одну сторону оказалась партия, по другую – ум, честь и совесть нашей эпохи!»
«Коммунисты – выдающиеся творцы чистоты магазинных полок».
«В 1913 году Россия занимала по жизненному уровню тринадцатое место в мире. Сейчас мы прочно удерживаем шестьдесят восьмое место. Вечная слава перестройке!»
«Да здравствуют нищие Советского Союза! самые нищие во всем мире!»
«В перестройке главное не победа, а участие».
«Коммунизм – высшая стадия фашизма! Высшую меру – высшей стадии!»
«Фашизм и коммунизм – две трагедии, очень похожие друг на друга».