Оценить:
 Рейтинг: 0

Что посмеешь, то и пожнёшь

<< 1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 182 >>
На страницу:
119 из 182
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Одно есть точное доказательство. Она несовершеннолетка. Ей нет восемнадцати. А это образцовому комсомольцу обойдётся дороговато. Насилие у нас…

– Вы хотите сказать, что у них была любовь с криком?

– Лично я никакого крика не слышал. Я просто говорю, что на сегодняшний день насилие котируется прилично. Грустных лет пятнадцать придётся ангелу, как говорится, взять в клеточку…

– У вас есть заключение судмедэксперта?

– Заявление пострадавшей…

– А у меня, могу поделиться, есть заключение судмедэксперта Гордецова. Никаких признаков насилия! Это Гордецов заявит и на суде, если дело дойдёт до суда. Так мне сказал сам Гордецов.

– Там слова. У меня оправи?лы хозяина[323 - Оправилы хозяина – подлинные документы.].

При разговоре Шиманов то и знай совал нос в папку, лежала перед ним на столе.

Я потянулся было заглянуть в неё – он поднял обложку.

Я увидел, что это было досье на Спиридонова.

– Какая прыть! – с укором уставился на меня Шиманов. – Вижу, вы горячо желаете досрочно загнать меня за Можай? Да если хоть слово из этой папки попади к вам в статью, мне кабздец!

Сперва я хотел попросить разрешения полистать дело.

Теперь понял, никакого дела он мне не даст. Надо действовать иначе.

Как иначе выудить достоверную информацию?

Я заметил, отвечая мне, Шиманов, непременно желая быть точным, цитирует из бумаг целые куски. Грех не воспользоваться такой его промашкой. Ведь всё, что услышу, спокойно можно подавать как надёжные извлечения из самого дела. Только бы незаметно записать…

– Вы, – говорю, – похвалились первым заявлением Лидии. Ну какая скромность заставляет вас молчать о втором её заявлении? Оно к делу не приобщено?

– Почему? – несколько смутился Шиманов. – Вот оно, родное… – и, повыше поднимая обложку, чтоб не мог я видеть текст, принялся театрально читать: – «В тот вечер Фёдор ничего не делал против моей воли. А заявила я сгоряча потому, что он не приходил ко мне два дня. Оказывается, он был занят по работе… Я не думала, что его посадят. Я думала, ему просто дадут какое-то маленькое наказание, попугают там и отпустят».

Шиманов смачно прищёлкнул пальцами, весело подмигнул мне. Ну каково резвятся детишки?

– А дальше вовсе детская лепетуха. «Я люблю его. Мы поженимся. Прекратите следствие, помогите нам создать семью…»

Это важно.

Это надо записать слово в слово. Записать при этом белохвостом гну? Глупо рисковать. Может догадаться, что пишу за ним, и бросит читать.

Извинившись, я говорю, что мне необходимо на секунду выйти, и выхожу.

В коридоре тоже не решаюсь доставать блокнот.

А вдруг Шиманов тоже выйдет?

Самым подходящим и приемлемым в данной ситуации мне видится туалет. Там-то без спеха, спокойно можно всё записать!

Минут через пять я в настроении возвращаюсь с Курильских островов.[324 - Курильские острова – туалет, где курят.]

Завидев меня на пороге, Шиманов насмешливо щёлкает ногтем по Лидиному заявлению:

– Иха! Каждой Маргарите по Фаусту! Из прокуратуры делать сваху! Видал, помогите им сочинить семью… Пардон, у нас несколько иной профиль.

По-моему, новая семья – единственный выход из этой истории. Другого выхода я не вижу. Второе заявление целиком уничтожало первое, написанное под диктовку страха, стыда.

Как продолжать следствие, имея два таких заявления? Не понимаю. Я об этом так прямо и сказал Шиманову.

– Жаль, что вам простые вещи непонятны, – ответил он. – Я не имею право торопиться закрывать дело. Ведь написала второе заявление несовершеннолетняя!

– Можно подумать, она была совершеннолетней, когда писала первое. И она, и он хотят пожениться. Что вам тут делать? Вам надо срочно подаваться в тысяцкие.[325 - Тысяцкий – старший свадебный чин. Обычно это и посажёный отец жениха.]

– Не спешите с переквалификацией. Девице надо вдолбить, она многое не понимает что к чему. Там он, может, если не в натуре, то хоть в мыслях уже выскочил в канцлеры[326 - Канцлер – уборщик туалета.] или парашеносцы и быстро дозрел. Разготов взять не то что бабу-ягу столетнюю. Сейчас он до одури счастлив жениться даже на дырке в плетне. Лишь бы выскочить на волю. А потом? Бро-о-осит! Он же не олень какой с развесистыми рогами… Наверняка бросит! Она-то, святая другиня, ка-ак его оформачила![327 - Оформачить – опозорить.] Всему городу выставила на позорище! Думаете, он ей это простит? Да ни за что! Надо смотреть в корень. Вот я и не спешу примерять ленту вашего тысяцкого.

Шиманов слушал меня на нервах, сквозь зубы, а потому, наверно, и спутал тысяцкого с дружкой. Дружка носит ленту.

– Всего четыре месяца не хватает ей до восемнадцати. Неужели вы не знаете, что городской администрации разрешено срезать для женщин брачный возраст на год?

– Никак не пойму… Или вы имеете на меня клык? От ваших выяснений у меня извилины задымились. Устал. Надоело… Давайте расстанемся… Идите вы изюм косить!

– Какая косовица по снегу?

Шиманов чуже процедил:

– У меня такое чувство, что вы нанялись в адвокаты к этой Спиридонихе. Чем она вас, извиняюсь, прельстила?

– Теми двумя ящиками водки, которые вам таки пришлось по-тихому вернуть продовольственной лавке.

8

В тот же день к вечеру возвратился я в редакцию.

Рабочий день уже кончился. Кабинеты были пусты.

Однако редактора Ух! я застал и то лишь потому, что он дежурил по номеру.

Он как-то болезненно улыбнулся, отрываясь от читки полосы и с недоверием принимая тетрадь со спиридоновской историей. Я написал её в поезде на коленях.

– О доблестной телятнице? – с иронией спросил он, раскрывая тетрадь. – В темпе…

– До телятницы я не доехал…

– Это уже кое да что! – потеплел он лицом, кладя тетрадь на влажную, чёрно мажущуюся полосу.

Ничего не знаю ужасней, когда редактор при тебе читает твою классику.

А сейчас сильная тупая боль снимала, заглушала страх перед тем, что скажет через десять минут редактор. Мне было даже как-то безразлично. Хотелось одного. Поскорей отпусти с миром.
<< 1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 182 >>
На страницу:
119 из 182