Воскрешение

Элизабет опустила планшет, чувствуя, как её тело становится ватным. У неё в голове крутились обрывки мыслей: метаболизм, температурные аномалии, предсказания, существа на рисунках… Всё складывалось в пугающую картину, но ответов не было.

– Что происходит? – прошептала она, глядя в пустоту.

В лаборатории стояла напряженная тишина, когда раздался звонок смартфона Элизабет. Тихий, едва слышный виброзвонок разорвал её раздумья. Экран засветился, показывая имя директора Трэша. Элизабет взяла устройство и прижала к уху, услышав хрипловатый и напряжённый голос:

– Элизабет, зайдите ко мне.

Голос был резкий, требовательный, словно в нём бурлило одновременно беспокойство и решительность.

– Да, скоро поднимусь, – коротко ответила она.

Убирая телефон в карман, Элизабет тяжело вздохнула. Она понимала, что предстоящий разговор будет нелёгким. Директор явно не был доволен, но её это не смущало. Она была уверена в своей правоте. За последние месяцы она добилась невероятного – вернула к жизни десять человек, вывела их из небытия. Даже если общество ещё не готово принять её достижения, она знала: это прорыв, сопоставимый с открытием ДНК.

Внутри неё боролись чувства. Она стремилась к большему, но единственная подлинная цель, которая двигала её – это вернуть сестру. Бросив взгляд на Луизу, которая задумчиво разглядывала свои пальцы, она покинула комнату с тяжелыми чувствами. Возле Луизы осталась Маргарет, которая подсоединяла к оживленной датчики для снятия донных.

Спустя некоторое время женщина вошла в кабинет директора. Трэш стоял у окна. Его фигура, подтянутая и строгая, выглядела необычно беспокойной. Мужчина тер воротничок рубашки, явно погружённый в собственные мысли. На его лице застыло выражение тяжёлой озабоченности. Услышав шаги Элизабет, он обернулся, бросив на неё взгляд, в котором читались упрёк и растерянность.

Элизабет молчала, давая ему возможность начать разговор.

– Я ознакомился с первыми данными вашего эксперимента, фрау Харпер, – начал он сдержанным тоном. – Высокая температура тела, знания древних языков, предсказания, видения собственной смерти у одного из пациентов, отсутствие потребности в пище. Ваши ассистенты сообщают об изменённом метаболизме, и это не всё. Нейронные паттерны показывают аномалии: новые электрические цепи, не похожие на человеческие. Что это?

– Мы ещё многого не знаем о природе человека, – ответила Элизабет спокойно, но уверенно.

Директор качнул головой, его голос стал громче и жёстче:

– Человек – высшая суть природы!

Элизабет усмехнулась, её тон приобрёл оттенок иронии:

– Высшая суть? Вы видите лишь вершину айсберга. Человек воспринимает менее одного процента электромагнитного спектра, слышит ничтожную часть звуковых волн. Половина клеток вашего тела принадлежит микроорганизмам, а не вам. Мы – буквально звёздная пыль, каждый атом нашего тела заимствован у взорвавшихся звёзд. И, кстати, у картофеля на две хромосомы больше, чем у нас.

Трэш растерялся. На мгновение он выглядел совершенно ошеломлённым. Но его лицо быстро вновь обрело серьёзное выражение.

– Напрасно вы пригласили журналистов, – сказал он, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. – Мне уже звонят из Департамента здравоохранения, военного ведомства, из религиозных организаций, даже из Ватикана! Гражданские активисты требуют закрытия ваших экспериментов.

– Эти люди нас не поймут, – Элизабет говорила сдержанно, но с внутренним огнём. – Пока они сами не столкнутся со смертью близкого. Каждый человек – это уникальная история, кладезь знаний, навыков, идей. Эти знания – ключ к Вселенной, к звёздам, к новым открытиям. Потерять их – значит закрыть дверь, которую невозможно открыть вновь.

Директор молчал. Было видно, что его разум разрывается между противоречиями. Он шагал по кабинету, опустив руки за спину, будто боролся сам с собой. Наконец, он повернулся к Элизабет:

– Хорошо. Продолжим наблюдения. Но с этого момента всё в закрытом режиме. Ни слова прессе, никакой утечки информации за пределы наших стен. Это приказ.

Элизабет кивнула.

– Я вас поняла.

Она развернулась и покинула кабинет. Несмотря на то, что разговор вышел коротким, он оставил после себя тревожный осадок. Элизабет понимала: её проект может быть свёрнут в любой момент. Её терпели только потому, что результаты были впечатляющими. Но любая ошибка или утечка могла стать концом.

Вернувшись в свой кабинет, Элизабет закрыла за собой дверь на замок и уселась за монитор, окружённая массивом данных. На экране перед ней разворачивались сложные графики, трёхмерные модели и цифровые карты мозговой активности оживлённых. Программы анализировали метаболические показатели, электромагнитные импульсы и химические изменения в их организмах. Устные отчёты от ассистентов дополняли картину.

Один из них сообщил, что пациент Марк Клейн, обычно спокойный, неожиданно впал в состояние ярости, проявив невероятную физическую силу. Другой ассистент рассказал о женщине, у которой активировались участки мозга, обычно недоступные живым. Паттерны электрической активности напоминали нечто схожее с квантовым шумом, обнаруживаемым в симуляциях, создаваемых суперкомпьютерами.

Однако в целом, никакой стройной теории о происходящем у Элизабет не было. У каждого оживленного процесс восстановления шёл по-своему, не поддаваясь привычным закономерностям. Метаболизм некоторых практически остановился, другие демонстрировали признаки активного регенерации тканей. Отклонения были настолько разнообразными, что поиск общей тенденции казался задачей, выходящей за рамки нынешнего понимания биологии.

Элизабет, углубившись в анализ, вдруг осознала, что час уже поздний. Откладывая работу, она приняла решение встретиться с Луизой. Возможно, более тесный контакт с сестрой мог бы пролить свет на загадки этого процесса.

Луиза сидела за столом, перед ней стояли нетронутые блюда: фруктовое пюре с добавлением протеинов и стакан апельсинового сока. Она смотрела перед собой, как будто её мысли были далеко за пределами этой комнаты.

– Сестра, почему ты не ешь? – Элизабет подошла ближе и, склонившись над Луизой, мягко сказала: – Ты даже сок не выпила.

Луиза подняла взгляд. Её лицо было спокойным, но в глазах читалась глубинная усталость.

– Мы не хотим есть, – произнесла она ровным голосом. – Там, откуда мы, материальная пища не имеет смысла.

– Там? – Элизабет нахмурилась. – Где там?

Луиза слегка нахмурилась, глядя в пространство:

– Это мир, где нет места живым. Иная Вселенная. Там не действуют ваши физические законы.

Элизабет заинтересованно выпрямилась:

– Почему бы нам не изучить это? Мы можем привлечь физиков. Существует математическая основа для описания параллельных миров. Мы располагаем технологиями, которые способны открыть портал туда, например, Большой Адронный Коллайдер…

Луиза покачала головой:

– Этот мир вне вашей физики. Он населён существами, которые нельзя описать ни словами, ни эмоциями. Они не злые, не добрые. Они просто другие, чуждые. И только умершие могут существовать там.

Элизабет задумалась, но Луиза продолжала, её голос стал тише, почти шёпотом:

– Оживляя меня, ты оставила в этом теле место для них. Они медленно заполняют меня. И как только им удастся укрепиться, они постараются проникнуть в ваш мир.

Элизабет нахмурилась, её лицо напряглось:

– Ты говоришь странные вещи, Луиза. Ты знаешь, что я атеистка. Для меня чёрные дыры и теория относительности ближе, чем мифы об Аиде или Осирисе. Я не верю в загробные миры.

Она постаралась скрыть раздражение, но слова Луизы выбивали её из равновесия. Научные аргументы казались хрупкими перед странной уверенностью сестры.

Луиза вздохнула, словно поняв, что её слова не находят отклика:

– Ты видишь это через призму науки. Но здесь всё иначе. Эти существа… они вне добра и зла, вне ваших представлений. А ты – открыла для них дверь.

Элизабет чувствовала, как в её голове клубится раздражение. Она хотела понять, но одновременно ощущала, что эти объяснения не вписываются ни в одну из известных ей парадигм.

Луиза, несмотря на апатичный тон, пыталась донести что-то важное:

– Сестра, когда эти существа овладеют нами, а ты уже видишь, какими способностями они обладают, они начнут управлять твоей Вселенной.

Элизабет нахмурилась, её аналитический ум искал логику в словах сестры: