Формула

Имя нового командующего, Гая Юлия, наместника Галлии, среди наших было не слишком-то известно. Точнее, мало что было известно о его военных талантах и доблестях. Вроде бы, он успешно побеждал варваров – но все и всегда побеждали варваров успешно; исключения можно пересчитать по пальцам. Зато много обсуждались давнишнее любовное приключение Цезаря с вифинским царём Никомедом и, более свежие, истории насчёт известных римских матрон.

Очень скоро нам предстояло узнать о нём много нового.

– И всё же, что рассказала вам принцесса? Я имею в виду – о своём проекте и вашей роли?

– Практически ничего. Разве что каким-то образом дала почувствовать, что для меня он, скажем так, …небезопасен.

Тамсанарп покивал.

– Очень правильное слово – небезопасен. В том смысле, что ничего с уверенностью нельзя сказать заранее. Возможно, всё и обойдётся.

– Вы хотите сказать, это будет первый в своём роде эксперимент?

– Первый. И, кто знает, возможно, последний.

– Большая честь.

– Да уж. Не побоюсь этого слова.

Мы помолчали. Суть задумки я до сих пор понимал не очень. Создание какой-то новой реальности, куда сможет благополучно кануть вся наша шайка. Но каков механизм этой процедуры? И хватит ли для этого наших объединенных в едином экстазе сил?

– Ваших сил. Речь, в сущности, идёт только о ваших силах.

Новое дело! В последнее время меня постоянно норовят использовать. И, надо признать, не без успеха, – в то время как, вроде бы, всё должно быть совсем наоборот.

– Вы хотите сказать – никакого объединения усилий?

Тамсанарп снова кивнул.

– Оно невозможно технически. Хотя каждый будет уверен, что внёс посильный вклад. На самом же деле, для того, чтобы провернуть этакое, нужен всего один Посвященный, – правда, очень высокого уровня. То есть, вы.

– И у меня хватит силёнок?

Гномон пожал плечами.

– Теоретически, для вас нет ничего невозможного.

– В чём же заключается опасность?

Тамсанарп помолчал. Неохотно начал:

– Если бы я знал…. Как вам известно, существует условие, по которому Посвященные не могут манипулировать друг другом. Последствия бывают очень тяжёлыми, однако сам механизм их наступления неясен. В данном случае имеет место совместное действие – точнее, его имитация. Но факт остаётся фактом – вам предстоит совершить манипуляцию. Причём, не побоюсь этого слова, широкомасштабную.

– И я могу развоплотиться?

– Да. Но фокус в том, что прогнозировать ситуацию невозможно. Она уникальна.

Я почувствовал некоторую жалость к себе. Развоплощаться совершенно не хотелось. И, потом, кто сказал, что в этой искусственной реальности всем нам будет счастье? В сущности, мы просто самоустранимся. И оставим миру тех из нашей компании, кто знает, чего они в нем хотят.

– Думаю, не оставите. Конечно, утверждать не возьмусь, но, похоже, вы увлечёте за собой всех. В случае успеха, разумеется.

М-да… в случае успеха. Назовём это так.

– Я хорошо вас понимаю. В любом случае, спешить некуда. И если вы откажетесь, ничего страшного не произойдёт. Принцесса, пожалуй, огорчится – как-никак, многолетняя цель…. Но, думаю, она тоже испытывает сомнения. Иначе не стала бы вас предупреждать.

Наступила моя очередь кивать.

– Именно это приходит мне в голову. В любом случае, на столь грандиозное самопожертвование я пока не готов. Мне же ещё не тысяча лет…

Мы сидели в просторной самсоновской гостиной вдвоём. Тихо журчала какая-то фоновая музыка. Вообще-то, для меня редко что подходит под это понятие. Обычно я или вслушиваюсь в каждый нюанс, или не слушаю вовсе.

Самсонов позвал меня поговорить, но упорно молчал. Смотрел в сторону. Выкурил пару сигарет, слегка глотнул из рюмки. Я проделал то же самое.

– У меня есть несколько вопросов, Эдуард Сергеевич…

Теперь он посмотрел в потолок. Слегка передёрнул плечами.

– …Возможно, сущая ерунда. Для вас, по крайней мере.

Я моргнул. В смысле: какая же у нас тут может быть ерунда? Впрочем, толку от этого было мало, поскольку Самсонов продолжал что-то высматривать на потолке.

– При нашей первой встрече я был несколько,… скажем так, жёсток. Возможно, излишне. Что поделать, уж очень хотелось вас заполучить. …В последнее время ситуация изменилась. Вы понимаете, что я вас не контролирую. И, тем не менее, остаётесь в деле. Почему?

Я счёл необходимым кашлянуть. Как правило, это означает, что мысль пришла не просто так.

– Допустим, всё это мне нравится.

– Допустим?

– Пока – нравится. Что я могу добавить? Возможно, со временем…. Но никаких предпосылок для этого не вижу.

Самсонов перестал интересоваться состоянием потолка и перевел взгляд на меня.

– И у вас не осталось никакого …неприятного осадка?

Я беспечно отмахнулся.

– Нет. На самом деле, нет. Вы хотите понять, насколько честно я играю, не затаил ли какой обиды? Поверьте, это самая незначительная из ваших проблем.

– Самое забавное, что я ничего не могу вам дать взамен. Даже обещать…. Такое у меня происходит впервые в жизни.

Я пожал плечами.

– Это вас беспокоит?

Самсонов отвёл глаза.

– Вы не представляете, как. Впрочем, какой смысл беспокоиться о том, на что не можешь повлиять? …Кстати, о влиянии…