На шипах

От слова «боксер» Марсель поперхнулся. Справившись с кашлем, облизал с пальцев остатки вишни и сказал:

– Да! От боксеров толку мало. Что на улице, что в жизни. Они же тупые, как бревно. Любой здравомыслящий человек знает, что если хочешь за себя постоять – надо заниматься борьбой. Там все просто и понятно и голова цела. Они даже бить толком не умеют. Перчатки им подавай. А стоит их на землю уронить, так вообще становятся беспомощными игрушками в руках умелого спортсмена. Тем более, что повалить боксера сможет даже ребенок, знающий базу борьбы.

Я невольно улыбнулся, вспоминая разговор с Пегасом, который, сидя за рулем роллс-ройса, говорил точно наоборот. Боксер, борец. Им бы на дуэли сойтись что ли? Было бы интересно, кто победит.

– Ладно, что-то я разбушевался. Просто не люблю боксеров. – Сказал Марсель, как бы извиняясь перед Мариной.

– Ничего, бывает! – Хихикала она. – Вы кушайте, кушайте.

– Так какие планы на будущее? – Спросил Марсель, проглатывая последний кусок пирога. – Я поговорил с нашими, они готовы взять тебя главным тренером Текстильщика. С зарплатой не обидят. Определенную свободу дадут. Не хочешь попробовать поднять с колен родную команду?

– Нет, спасибо. – Сухо ответил я, несколько удивленный таким предложением. – Я уже продлил контракт с Пегасом.

– Все о кубке грезешь?

Марсель ухмыльнулся. Посмотрел на часы и сказал, что ему пора. Я проводил его до двери.

– Ты молодец, спортсмен. – Сказал он, накидывая на плечи пальто. – Я серьезно. Ты сдержал свое обещание, а я свое. Я действительно приглядывал за твоим сыном. Старался, чтобы ему было комфортно, в отсутствии отца и как мог тебя подменял.

Последнее прозвучало неоднозначно. Мне вспомнилась Таня, не желающая меня пускать. Скользкое, жгучее ревнивое чувство защекотало нервы. Даже, несмотря на то, что с ней у нас все давно было конечно, я испытывал боль от мысли, что возможно она теперь с ним.

– Папа. – Послышался голос сына. Румяный юнец был почти с меня ростом. Я обнял его. Марсель ушел, а Витя стал желанным гостем в моем доме. Сладкий чай и вишневый пирог скрасили оставшийся вечер. Марина вновь проявила коммуникабельность и менее чем за час успела понравиться Вите. Тот с радостью слушал ее истории и рассказывал свои. Я смотрел на него с умилением. Понимая, как сильно соскучился. И с тоской думал о том, что нескоро его увижу.

Я всегда хотел сделать детство сына счастливым и каким-то особенным. Чтобы у него оно было лучше, чем у меня. Не покладая сил я вкалывал из года в год, зарабатывая деньги. От сезона к сезону, калечил здоровье, чтобы содержать семью. Я давал сыну все, кроме внимания. На это у меня никогда не было времени. Думал, что успею. Думал еще с тех пор, когда он еще толком не умел ходить и пытался связать из слогов свое первое слово. Думал об этом и когда он пошел в школу. И даже сейчас, когда напротив меня за столом сидит совсем юный мужчина, я все равно думаю о том, что когда-нибудь найду время и на него. А найду ли?

Вечер прерван очередным звонком. На этот раз за дверью стоит Татьяна. В меховой шубе с собранной в хвост копной черных волос она по-прежнему прекрасна. Мысль о том, что она с Марселем, сковырнула былые чувства.

– Привет. – Говорю я, открывая дверь. Она заходит и видит Марину. Они смотрят друг другу в глаза, как две злобные кошки. Я представил их друг другу. Марина ушла на кухню, решив не мешать. Витя надевал ботинки, чтобы уйти. Таня ждала его. Я испытывал смятение, находясь в одной квартире с двумя женщинами своей жизни. Одну из которых люблю сейчас, а другую – любил всю жизнь.

– Давай быстрее. – Говорит Таня сыну, завязывающему шнурки. Длинные ногти нервно стучат по крышке комода. Сердитое от ревности лицо все также прекрасно. И жаль, что нам уже не по пути.

– Ну и какие планы? – Спрашивает она.

– Новый год встретим тут. – Отвечаю я. – А потом вернемся в Челябинск. Я решил остаться в футболе еще на один год.

– Ах да! – Воскликнула она. – Куда же ты без футбола. Футбол для тебя всё!

Дверь хлопнула, мы с Мариной остались одни. Еще недавно я был одинок, а сейчас две женщины обжигают мне сердце.

По иронии судьбы, уже третий год к ряду, я встречаю новый год в родном в Щепкино. И каждый раз делаю это с разными людьми. Сначала с Валерой, затем с Таней и сыном и вот теперь с Мариной.

Наступил две тысячи четвертый год. Аппетитные блюда, украшают стол. Под звон курантов мы на брудершафт пьем игристое шампанское, завершая процесс поцелуем. Строим планы на будущее и верим, что у нас все будет хорошо.

За окном метет снег, повсюду стреляющие фейерверки содрогают уличный воздух. Мы с Мариной лежим в кровати, согревая друг друга объятиями. На столе пузырится шампанское. В телевизоре Катя Лель с российскими футболистами поют о мармеладной победе сборной России, а за стеклом серванта лежат два билета до Челябинска и ждут своего часа.

Глава 9. Грязные игры

Выбор сделан, пути назад больше нет. Вернувшись в Челябинск, я встал на скользкую дорогу новой жизни и старался двигаться вперед исключительно уверенным шагом. Настало время для новых сборов. Увеличенный бюджет амбициозного клуба позволил провести их на турецком берегу, по соседству с командами премьер-лиги, на которых мы так хотели равняться. Руфус Занга покинул наш стан, но на его место пришло трое других.

После продажи Руфуса братья Сафоновы смекнули, что на трасферах можно хорошо заработать. Они стали активнее приглашать африканских игроков с целью их дальнейшей продажи. Но в отличии от Руфуса, здесь было что-то не то. Подобно паленой водке, они запускали на рынок некачественных легионеров, которые выглядели гораздо старше лет, прописанных в их документах. По одному игроку из Нигерии, Камеруна и Сенегала примкнули к нашей команде. Замкнутые и молчаливые, совершенно не знающие русский язык они терялись в нашей компании. И даже втроем не стоили и половины Руфуса, который так и остался в наших сердцах храбрым рыцарем в черных доспехах.

Я не вникал в эти схемы. Да и какая, собственно разница, что творит руководство в попытках продвинуть наш клуб. Я занимался игрою, полностью отдавая себя тренировкам. В товарищеских матчах я часто выходил на поле вместе с стартовым свистком. Капитанская повязка на правой руке повышала статус и придавала сил. Подготовка к сезону шла полным ходом. В атаке блистал Кривоножко, с которым у нас больше не было острых проблем. Неплохо смотрелся и Чича, даже несмотря на то, что в последнее время активно совмещал тренировки со служением у отца Тихона. Макар не щадил никого, и придумывал все более изощренные виды нагрузок. Но мы держались. Оставаясь цельной, сжатой в кулак командой, готовой нанести разящий удар в борьбе за первое место и кубок.

Место в воротах уверенно занял Аршак. Армянский коротышка в тигриных прыжках самоотверженно кидался на каждый мяч, спасая ворота. Он ни в чем себе не изменял, продолжая активно играть ногами на всей половине поля, как настоящий футбольный революционер. Не изменял он себе и в остальном. Молодой орел не гнушался полетов к скворечникам отдыхающих неподалеку дам, готовы отдаться в объятия страстного мачо.

Вопреки заверениям Пегаса, Кандауров остался с нами. Видимо его дядя сумел найти аргументы или средства, чтобы не лишать племянника его мечты. И я был только этому рад. Отец Тихон перестал входить в тренерский штаб, оставшись обычным духовником команды. Алексей Сафонов полностью отошел на второй план, уступив руководство брату.

Мое положение в клубе усилилось. Несмотря на солидный возраст, я получал достаточного игрового времени и приносил пользу команде. Бескомпромиссный и заносчивый Макар временами спрашивал мое мнение, давая понять, что после завершения карьеры готов видеть меня в стане своих помощников.

Жаркий день сменялся теплой ночью пока мы, преданные строгому графику, полностью отдавали себя тренировкам, чтобы отточить победный дух. Еще никогда Пегас не был так силен и слажен.

Пока я надрывался на сборах, Марина наводила уют в нашей новой квартире. Пегас сдержал слово. Наконец-то у меня появился свой угол и нет больше надобности греться у ржавого радиатора в тесной комнате спортивной базы под храп похмельного Субботы. Две комнаты, просторная кухня, большие окна с видом на центральный парк. Марина сразу переехала ко мне и терпеливо ждала моего возвращения.

Сборы подходили к концу, неминуемо приближая старт нового сезона. Расправивший крылья, футбольный клуб «Пегас» подходил к нему с полной готовностью взлететь до небывалых высот. И даже погоня за кубком, в противостоянии с сильнейшими командами страны уже не выглядела чем-то невозможным.

Последняя тренировка подошла к концу. Уже завтра мы полетим обратно. Легкая усталость ломит ноги и хочется спать. Я поздравляю Аршака с взятым от меня пенальти.

– Мне нужна твоя помощь. – Серьезно сказал он, отведя меня в сторону. – Мне нужно уехать. Сможешь меня прикрыть?

– Все-таки решил повидать сына? – Предположил я, вспоминая назойливые звонки его Маши.

– Нет у меня сына! Я его не признавал. Это ее ребенок и бог знает кого еще. Не нравится, пусть идет в суд.

Он вспыхнул как раскаленный уголек в котле кочегара.

– Я уже говорил про волка и орла. – Он гордо вознес указательный палец.

– Так что ты надумал?

– Мне а Армению надо. Мать звонила, сказала, что дедушке Карэну плохо и он хочет меня напоследок увидеть.

– Сочувствую.

– Да ладно, ему сто лет уже. – Возразил Аршак, не особо переживая за судьбу деда. – В другой ситуации я бы никуда не поехал. И сам бы сто лет еще никого не видел. Но именно дедушка Карэн воспитал во мне любовь к футболу и нужно почтить старика, пока он еще жив. Ты сможешь меня прикрыть?

– Попробую. – Слегка растерянно ответил я.

– Ты все-таки капитан, тренер тебя слушает, Пегас твой друг. Мне больше некого просить. А с меня магарыч. Настоящий армянский коньяк!

Разумеется, я его прикрыл. Тем более, что до старта сезона было достаточно времени, а несколько пропущенных тренировок никак не повлияли бы на форму перспективного вратаря. Да и Сафоновым было не до мелочей, когда в разгар вступала агитационная кампания по выборам в областную думу.

Газеты и телевидение запустили бурную деятельность, рассказывая о братьях филантропах, искренне поддерживающих спорт, молодежь и родной город. Виктор и Алексей Субботины шли на выборы единым фронтом в целях получить депутатский мандат. Все это было первым шагом на пути к губернаторским выборам, где они планировали поставить своего человека. Взорванный ранее Иван Семенович Сидоров – был главной их кандидатурой. Во всяком случае, на него рассчитывал их отец. Но неожиданная гибель чиновника спутала планы, а молва говорила о том, что в губернаторы выдвинется кто-то из братьев, тем более, что уровень их популярности рос с каждым днем.

Я не был в курсе их хитрых планов, но все же выступил доверенным лицом. С истовой преданностью я представлял Пегаса в дебатах и публичных дискуссиях. Защищал их позиции, декларировал политическую программу и мягко критиковал конкурентов. Футбольная известность делала меня сильным оружием в глазах оппонентов. Люди доверяли мне и были готовы отдать свой голос за братьев Сафоновых. Не имея опыта публичных выступлений, я быстро освоился в новой стезе. Люди верили моим словам, потому что я оставался искренним.

Дебаты забирали силы. Недоброжелатели нарекли меня адвокатом дьявола, уличая братьев в недоказанных убийствах. Я стойко держал удар, защищая друга. Новые храмы, молодежные клубы, возрожденное казачество и спорт – вот лишь малая часть, сделанная от чистого сердца семьи Сафоновых. Я уж не говорю про тысячи рабочих мест, которое дает их предприятие.

– Голосуя за Сафоновых, вы голосуете за будущее нашего региона. – Говорил я с трибуны, не смущаясь объективов телекамер.