На шипах

– Неловко вышло. – Сказал Пегас, разгоняя автомобиль. – Я вчера всю ночь не спал и пересматривал ваши игры. Сам не понимаю, как повелся на эту чушь.

Я молчал. Даже сев с ним в машину, полагая, что его мучает совесть (если такое понятие ему вообще знакомо), совершенно не хотелось с ним разговаривать.

– В кубке ты играл героически. – Продолжал он. – И практически вырвал победу в матче с Текстильщиком. Но с другой стороны, посуди сам. В команде явно есть крыса – это факт. Кто-то целенаправленно сливает матчи. Но явного косячника так просто не выловишь. Каждый где-то недорабатывает, ошибается. Но я не об этом. Вот посмотри: перед матчем кубка ты встречаешься с местным воротилой, который заведует букмекерами и явно симпатизирует Текстильщику.

– Откуда он это знает про Марселя? – Думал я, продолжая слушать его монолог.

– Затем начинается матч, в котором творится черт знает что. Негра удаляют, Чичикин фолит, где не надо, Кривоножко тянет одеяло на себя, ты тоже бегаешь где попало, не выполняя инструкции тренера. Затем происходит решающий момент. Назначают пенальти. Отцу Тихону известно, что ты встречался с заинтересованными лицами и они просили тебя сдать игру. Нужно бить решающий удар. И как доверить его тебе? Логично?

– Логично. – Ответил я, поражаясь степени его осведомленности.

– Тихон поручает его Чичикину. Чтобы никто не догадался о наших реальных подозрениях, он делает вид, будто ему на плечо сел ангел и нашептал на ушко, что должен бить не ты. А ты берешь и наплевав на указания, отбираешь у Чичи мяч. Если бы ты не забил этот пенальти, то уже сегодня кормил бы червей в холодном лесу.

Я вздрогнул. Последние слова вылетели с повышенной интонацией. И кто знает, куда он сейчас меня везет? Машина продолжала путь, ухабистая проселочная дорога сменилась ровным шоссе. Судя по знакомым пейзажам, мы ехали в город.

– Но ты забил! – Засмеялся Пегас. – А уже в следующем матче вы с Кривоножко устроили какую-то клоунаду. Добились удалений и благополучно запороли матч, лишающий нас надежд на третье место. Чем не повод для подозрений?

– Да, но…

– И еще! – Перебил он меня. – Ты когда-то и вовсе сделал ставку на победу соперника в матче с Пегасом. Причем занес такую сумму, что на выигрыш можно слетать на месяц в Монте-Карло и бегать по казино с местными проститутками.

Я снова напрягся. То, что он говорил вчера было словно в тумане, и я не предавал этому должного значения. Меня пугала его осведомленность. Он был настоящим чертом, цокающим копытами по педалям роллс-ройса. С другой стороны, чему удивляться?Ведь здесь все букмекерские конторы принадлежат только ему.

– Да ладно, расслабься! – Сказал он. – Все знать – часть моей работы. И там тоже Пегас выиграл матч благодаря твоим стараниям. Так что алиби у тебя железное. Жаль, что сразу я об этом не подумал.

Мы продолжали путь. Деревня сменилась городом с оживленными дорогами, снующимися по тротуарам людьми и бесконечными светофорами.

– С Кривоножко тоже все понятно. Он гнилой.– Продолжал Пегас. – Он и раньше матчи сливал и с тобой клоунаду устроил. Почему бы не подумать и на него? В общем, с ним я тоже погорячился. Но неудобно мне почему-то только перед тобой. Ты парень ровный.

Мне полегчало. Любопытство подмывало спросить про отца Тихона. Жив ли он? И что его вообще побудило так с нами обойтись. Но ответы на эти вопросы разумнее отложить на лучшие времена. Рано или поздно все и так вскроется. Все-таки Пегас не такой уж и злодей. Чувство вины ему не чуждо. Да и собеседник он приятный, когда находится в хорошем расположении духа.

– Я смотрю, вы неплохо погрузились в футбольные дела. – Сказал я.

– Приходится. Наступил новый век, все стремительно меняется и нужно соответствовать заданным темпам. Хотя футбол это не мое.

– Почему?

– Это, скорее, для брата игрушка. Он с детства слыл футбольным фанатом. Все время грезил футболом. Футболист из него не вышел, но сейчас есть возможность восполнить детские фантазии. Пусть балуется. А мне по душе контактные виды спорта.

– Борьба что ли? – Я невольно вспомнил Марселя.

– Нет! Борьба это для гомиков и горцев. Это они любители лежать друг на друге в обтягивающих трико. На улице это не пройдет. В противостоянии с мало-мальски подкованным боксером у борца просто нет шансов.

– Почему?

– Борцы примитивны. Они только и знают, что прыгать в ноги. Прилипнуть к одной из них, как кобель к сучке и всё. А толку-то? Даже если повалят, то что они там сделают? Удержат на лопатках более трех секунд?

Пегас рассмеялся. Сбитые руки крепко держали руль. Из аккуратных решеток доносилось холодное дыхание кондиционеров. Педаль газа вжималась в пол, разгоняя машину на свободном шоссе.

– Нет, я говорю про бокс. – Продолжил он. – Вот это спорт настоящих мужчин. Здесь нет пидорских обнимашек и нелепых нарядов, как в борьбе. Нет трусливых партнеров или девочек-симулянтов, как в футболе. Тут только ты и он – твой соперник на очерченной канатами территории. Раунды на пролет вы будете бить друг друга по лицу, пока в конце один из вас не рухнет без сознания на настил. Все просто. Все вопросы решаются здесь и сейчас в настоящем мужском поединке. Нет желтых карточек, предателей и крыс, непонятных судей. Здесь есть только ты сам, твои смелость и страх, в команде с которыми, можно ковать победы. Но бокс не ограничивается рингом. За его пределами он также эффективен. Ты можешь постоять за себя, указать на место другому.

Пегас пылал. С каждым словом, смуглое лицо наливалось краской. Слюни от эмоций вылетали из рта, оседая каплями на лобовом стекле.

– А сам ты что думаешь? Кто круче, боксеры или борцы? – Спросил он.

Я задумался: «Боксер ты или борец? Какая разница? Особенно, если у тебя в руке пистолет Макарова». Задумался, но сказал другое:

– В моей жизни есть только футбол. Единоборствами я никогда не занимался. Это не мое. Я, в какой-то мере, пацифист.

– Кто бля?

– Ну, пацифист. Не знаю, как объяснить. Слишком миролюбивый что ли.

– Ну слава богу, я-то уж другое подумал. – Усмехнулся Пегас. – То есть не можешь за себя постоять? Так это терпила, а не пацифист.

Задетый его словами, я хотел возразить. Но не решился. В конце концов, быть может, он и прав.

– Сам посуди. – Продолжал Пегас, не ожидая от меня ответа. – Если бы ты хотя бы раз двинул Кривоножко хук с правой, он бы сразу сдулся, поджал хвост и понял где его место. А ты дал ему почву для борзоты, вот и огреб массу разнообразных эмоций. Не можешь решить вопрос словами – бей!

– Это не мой метод. Да и бить я толком-то и не умею.

– Да лаааадно? – Присвистнул Пегас. – Мужику под сорок лет, а он хук от апперкота отличить не может. Ничего! Мы это исправим. Хочешь, я тебя научу?

– Даже и не знаю.

– Научу, научу. Не ссы! Будешь еще дурь из всяких мудаков выбивать. Кстати о мудаках. Вот Кривоножко редкостная гнида, он же только о себе и думает. А вчера я заметил, что не так уж он и плох. Не совсем прогнил. Есть капелька достоинства, что ли. Спрятанная за тоннами дерьма.

Я кивнул. Машина остановилась у высотного здания, на первом этаже которого располагался роскошный ресторан. Пегаса встречали с восточным почтением. Кланялись, улыбались, благодарили и даже целовали руку. Мы сели за стол. Пафосный официант принес меню. Пегас по-хозяйски расселся, раскинул ноги, и посмотрел на меня: «Чего тупишь? Выбирай все, что хочешь. Угощаю».

Я не ел почти сутки. Пережитый шок напрочь отбил аппетит, но, за время поездки, проснувшийся голод вновь заявил о себе. Выбранный в меню сочный прожаренный стейк, должен спасти желудок от опустошения. Пока повары жарили мясо, официант наполнил бокалы вином.

– Пей. – Сказал Пегас, поднимая бокал. – Сегодня можно, отвечаю.

Я сделал пару глотков. На пустой желудок вино моментально ударило в голову. Напряжение спало. Стало легко. Окружающая атмосфера и запах вкусных блюд настраивал на приятную беседу с человеком, собиравшимся меня убить.

– На счет терпилы я погорячился. – Он вытер губы рукой. – Все-таки вчера в лесу я увидел ваши истинные лица и был приятно удивлен. Пусть ты и не можешь постоять за себя физически, но дух у тебя бойцовский. Видимо, футбол тоже закаляет характер.

– Все мы гладиаторы.

Пегас вопросительно на меня посмотрел. Он по-прежнему оставался опасным хищником, пожирающим своих жертв. Тем приятнее были его комплименты. Да и сам он начинал производить приятное впечатление.

– Я имею ввиду профессиональных спортсменов. – Я сделал еще глоток. – Они не жалеют себя, постоянно тренируются, превозмогают боль и усталость, выходят на арену, давая людям зрелище и бьются как гладиаторы. Гладиаторы XXI века.

– Хорошее сравнение. Надо будет запомнить.

– А вас тут, я смотрю, уважают.

Вокруг него продолжали виться люди, не только официанты, но и посетители. Некоторые весьма солидного вида: кто-то с депутатским значком, кто-то в погонах. Невзирая на регалии, все они ментально преклоняли перед ним колено.