На шипах

– Молодцы! – Говорил он, пожимая руку каждому. Сияя от счастья, он с гордостью проходил мимо нас.

– Ух! – Напугал он замахом Кривоножко. Тот дернулся, ожидая, что поддых прилетит очередная бомба. Но пронесло

– Не ссы! Солдат ребенка не обидит. – Пегас потрепал его за щеку, как дворового пацана.

Он подошел ко мне. Посмотрел с ясной улыбкой. И с хлопком крепко сжал руку. Кости затрещали от его тисков.

– Есть еще порох. – Говорил он, хлопая меня по плечу. – Все-таки умеет братишка находить таланты даже среди стариков.

Он поочередно поздравил всех. Затем замер. Бурые брови нахмурились.

– А где этот маленький шустрый? – Он кинул взгляд на Козлова.

– Суворов? – Робко переспросил тот.

– Да. Он тоже здорово смотрелся.

– Не знаю. Пропал куда-то. С момента возвращения его не видел. Может загулял?

– Или сбежал… – Задумчиво произнес Пегас, пронзая меня холодным взглядом. Аж не по себе стало. – По любому сбежал, сучонок.

Сбежал или нет. Было не понятно. Да и утренняя история с Миасским утопленником вызывала вопросы. Ведь совсем недавно чем-то подобным грозился Пегас, когда Суворов попросил отпустить его в Спартак. Неужели?

От этих мыслей свирбило в животе. Взгляд Пегаса не вызывал доверия. Он вызывал страх. Я переживал за парнишку. Да и не только я. Мы переглянулись с Субботой.

– Ну да ладно! – сказал Пегас, хлопнув в ладоши.

Его распирало хорошее настроение. И портить его расспросами о заявленном обещании никто не решался. Но мы ждали, когда он подгонит нам наши автомобили. Ведь мы их и в правду заслужили. А данное слово нужно держать.

– Знаю, чего вы ждете. – Сказал он. – По глазам вижу. Я за базар отвечаю. Каждый из вас получит по машине.

Начался радостный гул. Сложно было поверить, что за победу над скромной командой из второй лиги нам подарят автомобиль. Да еще и каждому. Далеко не у всех были машины. Многие попали в команду совсем недавно и не знали, что их ждет дальше. Никто не решался тратить деньги на транспорт и только Суббота, разъезжал на своем фольцвагене, как старый мажор. Но даже он, похмельный стоик, был не против получить еще. Жаль, что Суворова нет. И очень странно. Ведь он больше всех ждал этого момента.

– Вон, смотрите. – Пегас показал пальцем в сторону парковки.

Мы вытянули шеи, гадая, что там? Иномарки или жигули? Но на парковке был только один автомобиль и тот грузовой. Потные грузчики, толпой в пять человек, активно выгружали из него квадратные коробки.

– А где наши тачки? – Возмутился Кривоножко.

– Не тачки, а машины! – Уточнил, Пегас. – Импортные, стиральные, новенькие!

Пегас оказался не только опасным, но и остроумным. Подвоха от него стоит ждать во всем. Таким, что называется, палец в рот не клади, по локоть в крови останешься. Мы словно жертвы МММ, смотрели на него как на последнего жулика. Раскатанные до предела губы пришлось закатать обратно. Но, как не крути, он сдержал слово и подарил по машине каждому. Пусть и стриральной. Такие люди за базар отвечают и умеют его грамотно вести.

Конечно же все расстроились. Особенно я. Но не из-за трюка с машинами. Суворова уже не видели три дня, с тех пор, как мы вернулись из Москвы. Пегас угрожал ему расправой. А в реке Миасс сегодня искали утопленника. Череда совпадений нагоняла тоску. Пегас отвечает за слова, а говорит он обычно без шуток. Я верил в лучшее, но холодок все равно гулял по спине. В конце концов, не такой уж он и злодей, чтобы верить в плохое. Если верить каждому слову, что говорят про Пегаса, то может сложиться впечатление, что по утрам он пьет кровь детей и закусывает поджаренной на медленном огне кожей девственниц. Я бы не стал его демонизировать. С нами он все-таки добр. И только Кривоножко получил от него поддых, да и то за дело. Пусть он связан с криминалом. Да, немного жестковат. Но всему есть предел. Тем более, что Суворов и правда мог сбежать в Спартак или куда-то еще. Бог его знает, что там. Оставалось лишь верить в лучшее.

Глава 16. Красная карточка

Со страшной мыслью лучше переспать. Пережеванные сном, с ясной головой, под яркими лучами солнца мысли будут уже не такими и страшными. Тяжесть спадет. Гнетущая проблема, окажется решаемой. А в глазах появится оптимизм. Так случилось и со мной. Всю ночь я думал о Суворове. Не смыкая глаз, переворачивался с боку на бок и не мог уснуть. Представлял, как его бездыханное тело уносит течение холодной реки. Страшно было думать о трагической судьбе парня, который за этот год стал для меня вторым сыном. Но утром я посмотрел на вопрос с оптимизмом. Ведь это были только домыслы, и вполне возможно, что парень убежал в команду своей мечты. Во всяком случае,я очень на это надеялся.

Пошарив в тумбочке, я нашел номер его домашнего телефона. Андрей как-то оставил его на случай оперативной связи. Трубку взяла его мать. Я спросил, не знает ли она, где ее сын. Она сказала, что нет. Но в ее голосе не было волнения, а мать всегда чувствует, что с сыном. И я успокоился. Да и волноваться не было времени, поскольку впереди нашу команду ждал финальный рывок из трех оставшихся матчей.

Для окончательного погашения долга мне не хватало пяти тысяч долларов. Для того, чтобы спокойно завершить сезон и начать жизнь с чистого листа было достаточно досидеть до конца контракта. Можно было даже не выходить на поле, я все равно получил бы достаточную сумму, чтобы рассчитаться с Марселем. Но я продолжал бороться за место в основе и хотел побеждать. Ведь помимо долга, были и другие траты. Да и спортивные амбиции никогда не отходили на второй план.

Победная серия на финише сезона подарила бы нам не только хорошее настроение, но и шанс на итоговое третье место. Правда, надежда была призрачной. Ведь надо не тольковыигрывать все матчи, так еще надеяться, что Урожай проиграет хотя бы один. Но мы все равно верили в лучшее и выходили на каждый матч, как на последний.

Центральный городской стадион заполнен лишь на половину. Будний день и внезапные заморозки отпугнули часть болельщиков. Но самые преданные все равно пришли. Казаки дежурят по периметру, цокая копытами оседланных коней. На трибунах транспаранты: «Мы русские с нами бог!» и казачий хор громко поет боевые песни.

Гладиаторы покорно выходят на арену. Холодный воздух обжигает легкие, а сердце волнительно стучит. Мы с Кривоножко в составе, но конкуренция становится лишь острее. Ведь теперь на кону не просто место в основе, но и капитанская повязка. До этого, ленту на правой руке носил именно он, а сейчас, после кубковой победы в руководстве пошли слухи о том, чтобы передать ее более опытному спортсмену.

Матч с Северной Двиной сразу же не задался. В игре с крепким середняком мало кто сомневался в нашей победе. И мы, уверовав в неуязвимость, помчались допускать ошибки. Не успел судья оторвать свисток от губ, как Аршак принялся обводить нападающего. Поймавший звезду вратарь возомнил себя Марадонной, но споткнулся и потерял мяч. Форвард соперника, оставшись наедине с пустыми воротами, не промахнулся и открыл счет. Такой поворот выбил нас из колеи. Нервы защекотали и вместо коллективной игры, каждый панически тянул на себя одеяло, а летящие с тренерской скамьи матюги, лишь подливали масла в огонь.

Чича снова портачил. Постоянно терял мяч с понурым видом: то пас загубит, то по воротам промахнется, то соперник от него убежит. Это бесило даже меня. Хотелось поскорее найти ему бабу, что бы тот собрал яйца в кулак, взял ноги в руки и принялся играть, а не размазывать сопли по газону. Впрочем, не только Чича играл как дворовый пацан. Кандауров сносил соперников как дровосек. Словно косой, он срубал их быстрые ноги, за что получил карточку и опасный штрафной.

Горим в два мяча. Не хватает Суворова. В нападении играет Чича, а давать ему пас, все равно, что пробить мимо. Приходится играть самому. Передаю Кривоножко. Тот тоже не спешит расставаться с мячом. Жадничает. Пытается протащить сам. Спотыкается. Мяч потерян. Снова надо возвращаться. Болельщики невыносимо воют, проклиная нас и нашу игру. Даже небо по нам плачет. Мокрый снег, сменяется дождем. Поле превратилось в жижу. Я снова с мячом. Бегу, как лихой казак из одноименного мультика, по островкам и лужам. Пытаюсь пробить. Но мимо.

«Кто тебя бить учил?» – Кричит Кривоножко. Он сегодня дерзкий. Впрочем, как и всегда. Но сегодня особенно. Нет момента, который обошелся бы без едкого комментария. Нервы на пределе. Я вот-вот взорвусь. Середняк чемпионата возил нас как детей. Беспомощная оборона, беззубое нападение и никаких перспектив.

Первый тайм почти окончен. Резервный арбитр показывает две минуты. Кривоножко рвется по флангу. Обводит двоих. Выходит в центр. Я стою у пустых ворот и готов забить даже закрытыми глазами. Только дай пас. Но он принципиально не делает этого. Невероятно сложной дугой скидывает мяч на Чичикина и тот мажет.

Всему есть предел. Именно здесь, с просвистевшим над воротами мячом, лопнуло и мое терпение. Я с криками налетел на Кривоножко, не в силах совладать с эмоцией.

– Ты что творишь!? – Кричу я, глядя на него в упор. – Футбол командная игра. А ты устроил тут цирк одного клоуна. Личные проблемы оставь в раздевалке. А на поле все равны. Не будь говном!

Он смотрит на меня сверху вниз. Лицо надменное и грязное. А сказать нечего.

– Ну что молчишь?! – Кричу я с лютой ненавистью. Он делает губы трубочкой. И вместо слов липкая слюна попадает мне в глаз. Мы сцепились друг с другом. Началась драка. Ну как драка. Со стороны это походило на пляски пьяных лебедей, но судья был иного мнения. Вознеся к небу красную карточку, он выгнал с поля обоих. Пегас остался в подавляющем меньшинстве. Макаров, с раздутыми от бешенства ноздрями и красным лицом, посыпал нас проклятьями. Отец Тихон успокаивал его, обещая изгнать из нас демонов. И демон вселился в меня. Я уходил с размытого дождем поля под гул недовольных фанатов, раздосадованный и ненавидящий себя и хохла. Этот матч поломал все планы. Я не просто пропущу остаток сезона, а попаду на приличный штраф. У меня не останется денег, чтобы погасить долги в установленный срок. И если это случится, то Марсель включит счетчик, попасть на который не пожелаешь даже врагу.

Глава 17. Смертный приговор

Что не день, то проблемы. Я прогуливался по дороге вдоль леса, недалеко от спортивной базы и корил себя за последний матч. Пегас проиграл во многом из-за моей несдержанности. Тяжелый сезон, связанный с массой переживаний, окончательно подорвал спокойствие. Вулкан эмоций выплеснул наружу и превратил в пепел мечты о беззаботном будущем. Еще не известно, сколько матчей составит дисквалификация, но этот сезон для меня точно уже окончен. Я чувствовал близость конца не только футбольной карьеры, но и всей жизни. Дикие штрафы помножат на ноль все обещанные выплаты. После громкой победы над Текстильщиком мне предстоит позорное возвращение домой и встреча с криминальными кредиторами.

Несмотря ни на что я продолжал прогулку. Продолжал прогулку и держал выше нос. После затяжных дождей в небе вновь засияло солнце. Его лучи предавали особый лоск желтой листве. В свежем воздухе веяло надеждой и, с каждым вдохом, я расправлял грудь.

Сзади послышался рев мотора. Черный роллс-ройс с тонированными стеклами поравнялся со мной и замедлил ход.

– Привет, дорогой! – Сказал Пегас. За опущенным стеклом выглянуло улыбчивое мальчишеское лицо.

– Добрый день, Виктор Александрович. – Поздоровался я.

– Что ты ко мне все на «вы» да на «вы». Как к какому-то деду. Мы же вроде с тобой ровесники. Давай перейдем на «ты»?

– Хорошо.

– Ну вот и славно. Прокатимся?

– Куда? – Вздрогнул я от волнения. Мама с детства учила не садиться с незнакомцами. Да, его я знал, но перспектива оказаться в машине с криминальным авторитетом выглядела не менее подозрительно.

– Куда-куда? Куда надо! – Он продолжал улыбаться. – Прокатимся. Пивка попьем. Поговорим о жизни.