Княжич в неволе. Книга 3

– А пошто зазря лясы точить? Сам покумекай, Турила: коль на душе кошки скребут, никакой советчик не поможет. А и то: какие из нас советчики? Мечом махать – это да, могём… Ничего, скоро и мы пригодимся. Отомстим за князя!

– Бают, он в этих местах сгинул. Проклятые славоны!

– Будан-то, поди, так не считает. У него жинка с той стороны. Вот и мается. Против родичей-то войной, – Некрас вдруг перешёл на шёпот. – А что, думаешь, Властояр измену учуял?

– Ты, это, того… Не заговаривайся! Понял? – Турила негодующе вздел кулак с поводьями, невольно осадив коня. – Я боярину нашему верю. Любому башку за него снесу!

– Ладно тебе! Ишь раздухарился… Я тоже верю. Да только, как мы с Академии энтой съехали, Будан сам не свой – не видишь, что ль?.. Чего там ему этот колдун наплёл?!

– Верно! Глазаст ты, братец. Боярин и раньше-то Властояра не особо жаловал, а теперь вовсе… рожа наперекосяк, стоит кому воеводу помянуть.

– Вот тебе и ответ: Властояр небось не слепой, потому и решил отослать Будана подальше… И нас заодно.

Хозяин

– НА КОЛЕНИ, пёсье отродье!

От неожиданности Олешка вздрогнул и споткнулся. Верёвка больно врезалась в запястья: пленников связали, прежде чем выволочь из клеток. В следующий миг княжич ощутил болезненный тычок в спину от Зеноба: мол, не мешкай, тут строптивых не жалуют. На рамея было больно смотреть: посерел весь. Чего страшится-то? Не казнят же!

Княжич нехотя опустился на бурый плотный песок. Но головы не склонил.

Двор, куда их привели, а вернее, затолкали, был узкий и длинный. По краям тянулись крытые гульбища. Толстые круглые столбы поддерживали покатую кровлю. Навершия столбов украшали диковинные изваяния: ушастые каменные кошки с густыми гривами и распростёртыми крылами.

В дальнем конце виднелся широкий всход. Куда-то в темноту.

Слуги в белых сорочицах и куцых – до голяшек – бабских понёвах суматошно бегали, поджигая вделанные в стены пламенники. Пространство быстро заполнялось чадящими огнями. Двор словно вдыхал в себя свет.

А в глазах Олешки всё ещё мерцала разноцветьем вечерняя Шакка.

После скоморошьих забав на площади вдруг загрохотало, засверкало, захлопало. Волы в повозках взревели от испуга. Но куда громче завопила и заулюлюкала будто сошедшая с ума толпа.

То тут, то там в воздух взвивались шутихи и потешные огни – не хуже, чем у самого Светозара! – и в вышине разлетались на тьмы и тьмы[17 - тысячи] ярчайших звёзд.

Рамбха, хоть и была мрачнее тучи, и та глазела на небесные сполохи, не отрываясь. Что уж говорить про Олешку и Ахуда!

Дурной синд вцепился в решётку и тонко заголосил – поди пойми, со страха аль от восторга? И так оглохнуть можно, а тут… этот… орёт как резаный!

У помоста, на котором стояли в обнимку горбун и девочка, взметнулись огненные струи. От едкого дыма защипало в носу и жутко захотелось чихать.

Когда дым рассеялся, юной циркачки уже не было.

Мало-помалу зеваки разбрелись, и караван двинулся дальше.

С площади свернули в кривой проулок, потом в другой. Олешка будто сквозь сон слышал хлёсткие щелчки плёток, раздражённое мыканье волов и хриплые окрики надсмотрщиков. А в памяти всё вертелась юная красавица-попрыгунья. И после каждого выкрутаса дарила княжичу воздушный поцелуй.

– Хозяин, хозяин! – сдавленно прошелестело по двору.

Слуги поспешно выстроились вдоль стен и напряжённо обратились к всходу. Теперь, в свете пламенников, было видно, что его венчали полукруглые двустворчатые двери.

Внезапно они распахнулись, вытолкнув двух плешаков в коротких безрукавках на голое тело и узких, плотно облегающих ноги портах. Яйцеголовые тотчас замерли в поклоне, сложив у груди ладони. Вслед за ними, как по команде, согнула спины и прочая челядь.

Почти сразу из темени дверного проёма выступил необъятных размеров синд. Ещё толще, чем Ар-Тарак. Просторный шелковый халат едва прикрывал выпирающий живот. Из-под халата торчали атласные штаны и остроносые чёботы[18 - башмаки с загнутыми кверху носками]. Надо всем этим плавно покачивалась высокая белоснежная чалма с узорной сафировой брошью.

Пузач слегка прихрамывал. Его крючковатый мясистый нос шумно вдыхал и выдыхал воздух. Густые чёрные брови нависали над маленькими поросячьими глазками. Бегающими, но очень цепкими и пронзительными.

Ужель Абу Синг? Мудрый и могущественный везир[19 - советник] самого мараджа?

Ойюшки! От такого борова добра не жди!

Княжич понурился. Хрупкий мостик из недавних надежд заколебался под тяжёлым взглядом толстяка. В сердце мёрзлой змейкой заползло отчаянье.

Всё, всё не так, как он предполагал!

Пыхтя и кряхтя на каждом шагу, Абу Синг шествовал к сгрудившимся в другом конце двора пленникам. Сухие песчинки жалобно хрустели под его ногами.

Поравнявшись с застывшим в почтительной позе Ар-Тараком, он коротко бросил:

– Сколько?

Не поздоровался даже! Видать, с этим надутым пехтюком Ар-Тараком хозяин чиниться не привык. Не такой уж важный тасильдар, как о себе мнит.

– Пять на десять и ещё трое, мой повелитель.

– Мало! – скривился Абу Синг и, поджав пухлые губы, неожиданно писклявым голосом воскликнул: – Да тут половина баб! Дешёвка! Ты разочаровал меня, Тарак… Кого я повезу в Набуль? Этих голодранцев?

Среди пленников прокатился сдавленный стон. Олешка увидел, как беззвучно заплакала Сатья, как стиснула ладони на груди старая Рамбха, как враз опали тощие плечи Зеноба. Но почему?!

Абу Синг ничего этого не заметил. Он с жаром выговаривал тасильдару:

– Или ты не знаешь, что я обещал Яшазу настоящий хмурский меч? А альвийские серёжки для Канти? На какие шиши?.. Ладно, показывай! – Абу Синг вдруг сменил гнев на милость. И, не дожидаясь Ар-Тарака, проворно заковылял вдоль невольничьего строя.

Каждого раба он дотошно ощупывал, обнюхивал, заставлял открывать рот и высовывать язык. Иногда цокал и криво усмехался, похлопывая караванщика по плечу, но чаще брезгливо морщился.

Росса начала бить мелкая противная дрожь. Змейка в сердце превратилась в огромную ледяную змеюку.

Как он расскажет о себе? Ведь он почти не знает языка синдов. Едва понимать обучился.

То, что прежде чудилось таким простым и лёгким, теперь казалось несбыточным.

…Не помня себя, княжич поднялся навстречу носатому везиру.

– Экий белявый! Откуда? – писклявый голос раздался прямо над ухом росса. Абу Синг с удивлением воззрился на дерзкого отрока.

Олешка оробело начал:

– И… Я… Из Зла…

– Ма-алчать! – взревел подлетевший Ар-Тарак. – Грязный щенок! Не смей обращаться к господину! Почтеннейший, солнцеликий…