Жнец и слеза Смерти

– Кажется, ему сейчас станет лучше, – неуверенно сказал Филипп, он отпустил Кристину.

Она тут же бросилась ко мне и прижалась всем телом.

– Как ты? – спросила она меня.

– Уже лучше, – приподнимаясь на колени, выдохнул я, вытирая рот от рвоты рукой, – Что это только что было?

– Я снял с тебя заклятье, – восторженно воскликнул Филипп, – Поблагодари Даниэля, что он догадался дать мне заклинание, снимающее проклятье! Ну что, кто твой хозяин, хозяйка, помнишь ты Кристину?

– Помню, – ответил я, не смея двинуться.

Кристина от счастья рыдала у меня на спине, я ощутил, как намокла ее повязка на глазах и теплые слезы, просочившиеся сквозь нее, падали на мою спину.

– Все хорошо, – заботливо успокоил я ее, осторожно беря за руку, прижал к груди и начал гладить Кристину по ее пышным черным волосам.

Филипп недовольно фыркнул, глядя на нас с Кристиной и бросил в нас мою одежду. Я не стал ее ловить. Камзол и рубаха упали на пол.

– Одевайся, и не забудь сказать мне спасибо! Я тебя спас! Но все лавры пострадавшей стороне. Ничего необычного. Героев не замечают.

– Я куплю тебе мешок леденцов, – усмехнулся я, не желая отпускать Кристину от себя.

– Лучше два, я тебя от рабства спас.

– Если бы не клочок тряпки, никого бы ты не спас, – заметил я, зная талант Филиппа в заклинаниях, – Так что я куплю тебе один мешок леденцов и набор красок для Даниэля, отдам ему при встрече.

Гостиницу мы покинули, когда начало темнеть. Улицы опустели, торговые лавки закрылись, и стали походить на баррикады. В домах, сквозь окна стали появляться огни от свеч. Фонарщик вышел на улицу и начал зажигать фонари на главной улице города, на других улицах фонарей попросту не было, но это нас не пугало. Выходя из гостиницы, мы не забыли взять с собой небольшой свечной фонарь. Его нес Филипп, держа перед собой.

Мы шли, не опасаясь ночных разбойников и воров, не каждый осмелится напасть на слугу смерти, слишком много предрассудков на этот счет. Порой они бывают кстати.

По дороге в тюрьму, мы встретили один патруль стражи с факелами, командующий окинул нас подозрительным взглядом, и продолжил вести отряд дальше.

Тюрьма располагалась на окраине города, и была частью первой защитной стены, ночью ароматы, доносившиеся с внешней стороны стены, стали мягче, но дышать даже этим воздухом было сложно.

Освещение давали факелы, воткнутые в стену тюрьмы. И в кругу света, под стенами замка я заметил одного жнеца, он был довольно высоким и тощим, как фонарный столб. Второго я различил по тени, он сидел под стенами, погруженный в чтение.

– Эти смертные ужасны, как можно жить в такой вонище. Этот город, самый вонючий, из всех, которые мы с тобой посетили, – услышал я брезгливый голос высокого жнеца и узнал, так брюзжать мог только Рон. Из чего я сделал вывод, что второй жнец это – Оскар.

Нам приходилось встречаться с ними в землях неупокоенных на северном полюсе. Об Оскаре я не мог сказать ни чего плохого. Во многих вылазках Оскар вставал во главе отряда. Он умел повести за собой жнецов и усмирить своего вспыльчивого и острого на язык напарника.

Рон был редкой гнидой. Едкий и раздражительный. Чтобы не происходило, он всегда был недоволен. Поставь перед ним бочку с медом, он обязательно закинет туда ложку с дегтем, и будет возмущен качеством меда.

Я не знал, радоваться этой встрече или нет. На Оскара всегда можно было положиться, но вот Рон, та самая ложка дегтя. Более того у них с Филом была особая ненависть…

– Неудивительно, что тут так много неупокоенных! Как долго нам тут еще торчать? Почему мы должны ждать разрешения короля? Кто он такой, и кто мы?

Оскар его даже не слушал, он невозмутимо читал книгу, облизнул палец и перевернул страницу.

– Ты не представляешь, как меня раздражают эти глупцы! – продолжал изливаться Рон, – Костлявой больше делать нечего, кроме как защищать этих свиней, от самих себя, а они в свою очередь защищают покойников от нас. Идиоты! Сколько можно, мы целый день торчим под этими стенами, и нам не отдают неупокоенных!

– Доброй ночи, – поприветствовал я своих соплеменников, Оскар оторвался от чтения и поднялся.

– Зачем, – тихо простонал Фил, ладонью закрывая глаза.

– Доброй, – кратко ответил он, вежливо кивнув головой.

Оскар был одного роста со мной, круглолицый, с небольшими ровно подстриженными белыми усами и такой же ровной бородкой на подбородке. В одежде он, как всегда был строг, предпочитая цвета Смерти – все черное без излишеств и украшений.

– Не вижу в этой ночи ничего доброго, все кругом воняет дерьмом, мочой и навозом, – заворчал Рон, он обладал не только большим ростом, у него также было необычно вытянутое лицо и немного оттопыренные уши. В одежде он предпочитал роскошь – его камзол пестрил золотой вышивкой.

– Я смотрю, любитель сладостей, тоже тут, ночь становится ужасней и ужасней. Я слышал твоя корова Марта не ушла в небытие. Она тоже тут?

– Ее нет, – скрипнул зубами Фил, – Но я ей передам, как ты о ней отозвался, она будет рада услышать этот комплимент лично.

– А у самого кишка тонка ответить, – продолжил провоцировать Рон, кладя руку на пояс, где у него висело лезвие косы. Древка косы он лишился в схватке с одной неупокоенной ведьмой, она расщепила его, оставив лишь лезвие.

Фил отреагировал на этот выпад немедля, желая ответить силой обидчику, он снял косу и был готов ринуться в атаку, спас обстановку Оскар.

– Хватит! – приказал он, и вырвал лезвие из рук Рона, я в это время схватил Фила под локти.

– Калеб, пусти, дай мне укоротить его на полметра! – Фил попытался вырваться, но не смог.

Подобные стычки между Роном и Филом были не редкость, они начинались, всякий раз как эти двое пересекались. Главным провокатором всегда был Рон, чем ему не угодил мой напарник, я не знал и не лез в их дела.

– Тебе повезло, сладкоежка, – Рон забрал у Оскара свое оружие и вернул его на пояс, – как везет дуракам.

– Фил, лучше молчи, – предупредил я напарника, он скривил губу и пробубнил себе под нос.

– Если бы он сказал это тебе, ты бы не стал терпеть.

Настало долгожданное перемирие. Я смог начать разговор с Оскаром и рассказать ему о нашей цели прибытия в город и о происшествии в замке, опустив историю со своим свитком, который остался у колдуна.

О заклятии Оскар слышал. После гибели Боб-бо, Ильи, Петра и Ирис костлявая предупредила всех своих слуг об этой опасности. Возможно, сделай она это раньше, мы не потеряли четверых жнецов. Но на осуждение хозяйки, я не имел права.

– Значит в замке тоже неупокоенные, – произнес Оскар, задумчиво поглаживая бородку указательным пальцем, – Зачем они королю?

– Этого я не знаю, – ответил я, поглядывая на Рона и Фила, эти двое стояли вдали друг от друга. Рон прислонился к стене, и молча слушал нас с Оскаром, Фил присел недалеко от меня на землю и заедал свою обиду, – Но считаю, что колдун сможет рассказать нам обо всем.

– Конечно, станет он рассказывать тебе о планах короля, – вставил Рон своим противным голосом, – Ты должно быть глуп, раз так считаешь. И еще, я не собираюсь идти прямо в пасть к голодной собаке и становиться кормом. Может и вам не стоит доверять? Может вы оба под действием проклятья? Что если мы поверим вам, нас обратят в рабство, и вы не будете снимать проклятье? Оскар, разве я не прав?

Оскар продолжал гладить свою бородку и взглянул на меня, пронзая любопытным взглядом.

– Костлявая прислала нас зачистить тюрьму, но то, что ты говоришь наталкивает меня на плохие мысли. Я сообщу костлявой, – он развернул свой свиток, достал перо из кармана и написал в нем весть для костлявой, – Теперь если мы с Роном пропадем, Костлявая пришлет подмогу. Идем?

– Что?! – возмущенно воскликнул Рон, гневно сверкая глазами, – Оскар, я предлагаю разнести эту тюрьму и замок, чтобы камня на камне не осталось.

– Мы пойдем с Калебом – последнее слово осталось за Оскаром.

Мы вернулись в замок под утро, как только опустили мост, в этот раз нас пропустили без проблем, слуга провел нас в опочивальню колдуна.