Кровь на колёсах

– Анатолий, – соврал Михаил. – Представляете, приехал к школьному товарищу, а тот, мерзавец, укатил в отпуск на юг. Возвращаться домой не хочу. Работа, семья, всё это так надоело, что я решил немного зависнуть в вашем городе, культурно отдохнуть. Сижу здесь около часа, скучно до чёртиков, не с кем словом перекинуться. Гляжу, две леди напротив тоже скучают, вот и пригласил вас к себе.

Он протянул им меню.

– Не стесняйтесь, девочки, заказывайте! Веселиться, так на полную катушку.

Он подозвал официанта, и женщины, смеясь и споря между собой, стали делать заказы.

– Вы сами откуда, Анатолий? – поинтересовалась Лида. – Явно не с Урала. Говор у вас не местный.

– Я из Москвы, – опять насочинял Михаил. – Москва есть Москва! Людей там больше, чем снега по всей вашей области, да и машин тоже. А если по-честному, то не люблю я этот город. Шумно там очень. Люди ходят чванливые. Гордятся, что москвичи, хотя многие сами приехали из провинции, и ещё неизвестно, кто больше для города сделал, они или мы, приезжие.

Официант принёс спиртное и холодные закуски.

Михаил разлил дамам вино, себе налил водки. Выпили за знакомство.

– Вы, наверное, в гостинице остановились? – снова спросила любопытная Лида.

– Да нет, ещё не успел. Прямо с вокзала к другу, а затем в ресторан. Да и вещей у меня совсем мало, одна сумка. Надоели все эти гостиницы, сплошная казёнщина. Мне лучше в каком-нибудь домике, с печкой. Люблю тепло печи с детства, – разошёлся он, заедая водку солёными грибочками. – Не представляете, девчонки, года два жил в Москве в гостинице, надоело всё до ужаса. Сюда приехал, думал, поживу у друга, а здесь опять гостиница! Жить хочу в доме, а не в этих комнатах с казёнными кроватями.

Он налил им еще вина. Женщины сидели и хитро переглядывались между собой, определяясь, кто из них приютит кавалера.

Лиде, сидевшей слева, с тёмными крашеными волосами, было лет сорок. Её платье с большим вырезом откровенно подчеркивало большую белую грудь. Правая нога в чёрном капроновом чулке постоянно и недвусмысленно касалась его ноги.

Катерина была противоположностью Лиды. Её маленькая грудь явно проигрывала подруге, зато стройные длинные ноги привлекали внимание многих мужчин.

«Пусть решат сами, – усмехнулся про себя Ланге. – Главное, остаться хотя бы на несколько дней у кого-нибудь из них».

– О чём задумались? Веселиться надо, пить, танцевать! Не на похороны же собрались! – произнесла Лида.

Михаил встал из-за стола и направился к музыкантам, расставлявшим на сцене инструменты с колонками. Он, что-то сказал одному из них, после чего достал из бумажника купюру и сунул её в карман музыканта. Спустя несколько минут заиграла музыка, и он пригласил на танец Лиду.

Лида танцевала так, как будто никого не было в зале. Её плотное тело срослось с Михаилом, словно пытаясь поглотить его.

– Ты меня возбуждаешь! – прошептала Лида. – Я уже хочу тебя!

– Всё намного сложнее, – серьёзно ответил он. – Я бездомный и вести мне тебя некуда. Не будем же мы с тобой заниматься любовью на улице?

– Я тоже сегодня не могу тебя пригласить. Мать приехала погостить на неделю, – со страстным выдохом прошептала Лида. – А Катька своего шанса не упустит, она с тебя глаз не сводит.

– Лида, у нас ещё будет время провести с тобой вечерок. Кто знал, что так всё получится, – словно извиняясь, произнёс он. – Вот уедет твоя мать, я к тебе и нагряну. Надеюсь, не прогонишь?

Танец закончился, они сели за столик. Михаил налил дамам и предложил выпить за дружбу. Выпив, с аппетитом принялись за горячее. «Значит, Катерина, – подумал он. – Ладно, я не против, лишь бы не кинула с ночлегом». Он взглянул на женщину и, поймав её взгляд, смутился, будто она могла прочитать его мысли: «А она ничего…»

Катерина потащила его танцевать. Тело её было податливым, словно лоза, и он, плотно прижав её к себе, закружил.

Вечер был в разгаре, когда Лида вдруг вскочила из-за стола и, не попрощавшись, удалилась.

* * *

Я ехал встречать Лазарева, прилетевшего утренним рейсом.

Ещё два дня назад я отправил в главное управление уголовного розыска МВД СССР все оперативные материалы и подробную справку о проделанной нами работе. Я с нетерпением ждал реакции главка, но ответа не было. «Почему молчат? – удивлялся я. – Может, что-то не так? Но при любом раскладе должен же быть какой-то ответ?»

Я впервые с нетерпением ждал Лазарева, надеясь, что он прояснит ситуацию и что-то расскажет. Наконец я увидел его. Он шёл по коридору в сопровождении двух молодых людей. Завидев меня, гости повернули в мою сторону.

– Абрамов, – представился я.

– Это Сычёв, – указал на одного из спутников Лазарев. – Он будет отвечать за следствие в нашей группе. А это Кондратьев, он будет курировать оперативный блок, как и вы.

Мы вышли из здания и направились к машине.

– Что нового в Москве, в МВД? – не вытерпел я.

Он, словно не слыша, сел на переднее сиденье машины. В гостинице, пока прибывшие оформляли документы, Лазарев отвёл меня в сторону и вполголоса сообщил:

– Кондратьев из конторы. Не исключаю, что и Сычёв тоже оттуда.

Я подхватил тяжеленный чемодан Лазарева и понёс на второй этаж в номер шефа.

– Что-то ты, Абрамов, сделал не так, – уже в номере сказал Лазарев. – То ли слишком глубоко копнул, то ли что другое. Мне накануне отъезда звонил брат, велел ограничиться розыском машин и не лезть больше никуда. Насколько я понял, похоже, звонили из правительства Казахстана и просили ограничить работу нашей бригады рамками уголовного дела. Теперь, дорогой мой, шаг влево, шаг вправо будет расцениваться как попытка к бегству. Голову за эти дела точно снимут. Ты, надеюсь, понял.

– Спасибо, – ответил я. – Теперь мне, по крайней мере, все стало ясно: и молчание Москвы, и многое другое.

«Значит, достучался Каримов до высоких московских кабинетов, – решил я про себя. – Испугался, начал паниковать. Сейчас попытается через Москву вытащить из меня все сведения по транзитным рейсам Ланге. Да, парень, твой испуг мне понятен и кроется он сейчас именно в Ланге, Мустафе и Кунаеве. Если ты умный, в чём я не сомневаюсь, тебе придётся полностью зачищать эту цепочку. Сейчас это сделать довольно сложно. Эти люди хорошо осведомлены и просто так не дадутся. Придётся изрядно попотеть, чтобы заткнуть им рот. Тебе было бы легче отодвинуть меня от дела, чем их. Но видишь, и это у тебя не получилось. Ну что, Каримов, посмотрим, кто кого?»

Я вышел из гостиницы и поехал в городской отдел милиции. В кабинете достал из сейфа все бумаги и засел их перечитывать. «Никаких копий и оригиналов, – решил я. – Всё, что у меня было, отправлено в Москву, больше ничего нет». Я подвинул к себе машину для уничтожения документов. С её помощью были ликвидированы справки, меморандумы, агентурные сообщения Верного и всё остальное.

Собрав бумажную соломку в полиэтиленовый пакет, я вышел на улицу и свернул за угол здания. Оглянувшись, я высыпал труху в пустой мусорный ящик и поднёс спичку.

Бумага вспыхнула, и через минуту-другую в ящике остался лишь пепел. Я вытряхнул его из ящика и растёр по земле. «Вот и всё, – сказал сам себе. – Ничего по наркотикам у меня нет».

Я поднял воротник и спокойно направился в здание милиции.

* * *

Ланге проснулся в кровати Екатерины. В комнате было прохладно, и ему не хотелось выбираться из кровати. На кухне, бренча посудой, хозяйка уже готовила завтрак.

– Анатолий! – услышал он. – Ну сколько тебя можно звать!

Михаил улыбнулся, сообразив, что зовут его, а не кого-то другого. Ему сразу вспомнился вчерашний вечер и все его приключения. Спустя пять минут он уже сидел за столом и с удовольствием уплетал яичницу.

– Катя, можно я у тебя поживу недельку-другую? Могу, если хочешь, заплатить вперёд. Не переживай, деньги у меня есть, и обманывать я тебя не буду.

Катерина смерила его пренебрежительным взглядом.

– Ты, Анатолий, вчера поссорил меня с лучшей подругой. Она хотела, чтобы ты поехал к ней, а ты вдруг полез ко мне. Как считаешь, тебе это понравилось бы? Знаешь, Толя, я не привыкла жить с мужчинами. Одно дело переспать с ними, а другое дело – заботиться о них. У меня был муж, сейчас он сидит, и ему ещё три года осталось. Ты сам представь, что скажут соседи, когда увидят тебя у меня? Ты-то через две недели смотаешься, а я что скажу благоверному? Извини, но не могу. И деньги мне твои не нужны.

Михаил не ожидал подобного поворота. Ещё вчера эта женщина цеплялась за него, как утопающий за соломинку, а сегодня на тебе: не могу и не хочу!