Кровь на колёсах

– Михаил, ты больше никогда не должен это делать, – шептала, рыдая, она. – Запомни, никогда! Тебе лучше вообще уехать прямо сейчас. Я не могу оставаться в этой квартире вместе с тобой.

– Алия, ну куда я сейчас поеду, на ночь глядя? Мне некуда идти. Давай дождёмся твоего мужа, а там решим.

Она встала с постели и стала приводить себя в порядок. Он тоже приподнялся.

– Ты можешь пока оставаться здесь, я сама уйду к подруге. Приедет муж, я вернусь. – Она быстро поправила измятую постель, оделась. – Всё на столе! С голода не умрёшь, – сказала она и, не оборачиваясь, громко хлопнув дверью.

Михаил остался один. Ему вновь пришлось лечь на уже давно надоевший диван.

* * *

В гостиничном номере, удобно устроившись в кресле, я открыл конверт, переданный мне администратором. В нём оказался небольшой листок, на котором печатными буквами было написано несколько строчек: «Если вы согласны свернуть активную фазу вашей работы в городе, то можете забрать за это вознаграждение. Оно находится в автоматической камере хранения в аэропорту города Кустанай. Ячейка 165, код – В4546. В сумке 2500000 рублей».

Я отложил листочек в сторону и задумался: «Что это? Провокация? Почему письмо адресовано лично мне, а не руководителю бригады? Я всё равно не вправе принимать подобные решения. Надо поговорить».

Спустившись вниз, я подошёл к администратору.

– Скажите, пожалуйста, кто передал вам это письмо?

– Письмо для вас передала женщина средних лет, – ответила администратор.

– А как она выглядела? Ну, возраст женщины, во что была одета, была одна или с кем-то?

– С кем была, не знаю, я не следила за ней. Как выглядела? Да как обычно выглядят женщины в этом возрасте.

Я понял, что больше ничего не добьюсь, и вернулся в свой номер. Там снова уселся перед конвертом. Он, словно магнит, притягивал мой взгляд: «Слушай, Абрамов! это же какие деньжищи! Тебе таких денег не заработать за всю свою жизнь. Может, действительно махнуть на всё, взять «мани» да уехать отсюда? Плюнуть на эту неблагодарную работу, уехать на юг, купить там домик и жить припеваючи?»

Я впервые в жизни испытывал такое сильное искушение. Взятки мне предлагали и ранее, но здесь, по сравнению с теми суммами, был очень солидный куш, который заставил меня по-настоящему оценить свою работу здесь. Я закрыл глаза и постарался проанализировать происходящее: «Почему письмо адресовали именно мне? Значит, думают, что я самое слабое звено, что меня можно купить. А если это провокация? Сунешься за деньгами, а их там нет, что тогда? Бандиты просто умрут от смеха. Ну а как же совесть, Абрамов? Сможешь ты после этого жить, смотреть в глаза своим товарищам? Это ведь предательство! Нет, предателем я никогда не был и эти деньги не принесут ни счастья, ни покоя».

Поборов в себе небывалое искушение, я засунул листок в конверт. «Завтра, если что, передам следователю для приобщения к делу, – подумал я и принялся разбирать свой пистолет, чтобы как-то сосредоточиться и успокоиться. Приведя оружие в идеальное состояние, я оставил его на тумбочке и лёг спать.

* * *

Ночью меня разбудил настойчивый звонок дежурного оперативника.

– Виктор Николаевич! прибыли ваши земляки из Челнов. Конвой и водителей я временно устроил в актовом зале. Думаю, утром вы сами решите вопрос с их размещением.

– Хорошо, Павел. Обеспечь ребят горячим чаем. Пусть немного согреются.

Утром все командировочные были расселены в одном из общежитий города. Водители приступили к осмотру изъятых машин, готовя их к рейсу в Челны, а сотрудники конвоя занялись чисткой оружия. Передав прибывших Старостину, я стал готовиться к приезду московских гостей. Мне нужно было ехать в аэропорт, чтобы встретить комиссию. Я вышел на улицу и стал поджидать служебную машину. Мимо меня, стараясь не задеть, проследовал Старостин.

– Подожди минутку! Скажи, кто у тебя сейчас работает с Измайловым? – спросил я.

– Я сам, – ответил он.

– Как он себя ведёт? Не проявляет агрессию? Нужно с ним быть очень осторожным, это ещё тот клиент. Я думаю, он хотел выброситься из окна не просто так, поэтому усильте за ним надзор.

– А вы куда, Виктор Николаевич? – спросил Старостин. – Хотел с вами посоветоваться насчёт Измайлова. Не нравится он мне. Замкнутый какой-то, всё молчит. Вчера вечером заявил вдруг, что не доживёт до зоны. Мол, убьют его скоро.

– Ты меньше слушай его! Работайте вдвоём, сделайте так, чтобы он всегда был под вашим наблюдением.

К подъезду подкатила моя машина. До аэропорта мы добрались сравнительно быстро, этому способствовала хорошая погода. Снег, выпавший накануне, убрали, и чёрная полоса шоссе была абсолютно свободна от транспорта.

Войдя в здание аэропорта, я присел на скамейку, ожидая прибытия самолёта из Кустаная. Он приземлился вовремя, и спустя минут пятнадцать я увидел двух мужчин среднего возраста в милицейской форме.

Мы пожали друг другу руки и направились к машине.

– Вас сразу в гостиницу или есть другие планы? – спросил я старшего из них, полковника милиции Александра Александровича Нырова.

– Сначала в гостиницу, – сказал он. – С вами, Абрамов, мы ещё встретимся сегодня. Кстати, не подскажете, гостиница далеко от отдела?

– Минут пятнадцать-двадцать нормальным шагом, – ответил я. – Если позвоните, то я пришлю за вами свою машину.

Всю дорогу гости молчали, рассматривая раскинувшуюся вокруг бескрайнюю степь. Я высадил их у места назначения и сразу же поехал на работу.

* * *

Москвичи прибыли в отдел во второй половине дня. Они не стали заходить ко мне, а и сразу же направились к начальнику городского отдела милиции. После разговора с ним сотрудники заняли соседний со мной кабинет и начали обустраиваться.

– Абрамов, зайдите, – по телефону меня пригласил второй из гостей, по фамилии Пашуков.

Повинуясь распоряжению, я отправился в кабинет Нырова.

– Разрешите? – спросил я, открывая дверь.

Полковник махнул рукой, разрешая.

– Присаживайтесь, товарищ Абрамов, – начал он, – у нас к вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, задавайте, я готов ответить на все. Тайн у меня нет.

Он внимательно посмотрел на меня, сощурив левый глаз, словно целясь в меня из винтовки. «Ну, давай, посмотрим, на что ты способен», – подумал я.

– Какие у вас взаимоотношения с руководителем оперативно-следственной бригады Лазаревым? – задал он первый вопрос.

– Буду предельно кратким, – ответил я. – У меня никаких отношений с Лазаревым не было, и нет, я просто с ним не общаюсь. Он начальник, я подчинённый. Какие могут быть отношения между начальником и подчинённым? Абсолютно никаких. У нас разные взгляды на многие житейские вещи, и, наверное, нет ни одной точки, где бы они соприкасались.

Судя по выражению лица, Ныров был явно не в восторге от услышанного:

– Абрамов, насколько я знаком с Василием Владимировичем, он человек неплохой. Все, кто с ним работал, самого высокого мнения о его способностях, в том числе и организаторских.

– Не буду с вами спорить, Александр Александрович. Может, Лазарев и хороший человек, но отношений у нас с ним никаких не было. Работа, гостиница, вот и всё. Я при всём своём желании не могу назвать его другом и единомышленником.

Полковник нещадно буравил меня глазами:

– Странный вы человек, Абрамов! Сейчас ваше поведение ставит меня просто в тупик.

– Александр Александрович! – перебил его я, – вы задали мне вопрос о моих взаимоотношениях с Лазаревым, я вам на него ответил. Ответил честно, без прикрас.