Здравствуйте, мсье Поль!

Затем мы зашли перекусить в местный трактир. Пока ели, я спросил товарища, зачем он купил ткань. Анри ответил, что пошьёт нам трусов.

После еды, услышав звон колокола, мы поспешили на вечернюю службу в церковь Сен-Жорж, что на берегу реки Сона. Отстояв службу, как порядочные монахи, и, как водится, получив благословение от настоятеля, мы решили найти место для ночлега. С подачи одного служки этого прихода мы оказались на недорогом постоялом дворе совсем недалеко от храма. Уселись в местном брассери и довольно неплохо перекусили блюдами местной кухни.

Одно немного огорчало: мне приходилось продолжать помалкивать в тряпочку, но, немного разомлев от местного винца, я увидел, что поговорить здесь, в общем-то, было с кем. Особенно привлекла моё внимание потенциальная собеседница с достаточно увесистым бюстом и неплохой кормой в бархатной широкой юбке до пола. Я с любопытством разглядывал её формы, а она не отводила взгляд, и в нём я заметил намёк на взаимность.

Кровь моя, конечно, взыграла, хотя это скорее была мимолётная фантазия. Старику ещё мечтать о молодой девице! Тем более нельзя было позволять себе всякие вольности из-за «принадлежности» к церковной братии, о чём не преминул напомнить мне, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, «отец» Анри. Меня же подмывало высказаться, что природа всё равно когда-нибудь возьмёт своё.

Мы спросили, где нам можно разместиться на ночь, и, заплатив тремя серебряными монетами за ужин и постой, отправились на свои койки, которые нам определила та милая дама, ну та, с бюстом, о которой я говорил прежде.

Не успел я заснуть, как почувствовал, что рядом кто-то улёгся, засопел, а затем взгромоздился сверху, лихо сдёрнув с меня штаны. Я грешным делом подумал, что это домовой пришёл, и собрался креститься, да не тут-то было. Ну не может быть у домового обнаженной груди примерно пятого размера и таких мягких пухлых губ. Девушка страстно поцеловала меня. Я пытался что-то лепетать, но в левое ухо мне прошептали нежным голосом: «Ну что, старый хрен, поиграем? Никогда ещё у меня не было мужика с таким крепким телом и такими наглыми глазами… И тем более монаха нецелованного!». Я, конечно, «сопротивлялся» как мог, а она стонала, прыгая и извиваясь сверху на мне, будто большая змея.

Анри подскочил на своей койке и в одном исподнем, едва успев прихватить свою одежду, выбежал из комнаты, сшибая в спешке всё на своём пути, и закричал: «Да что же это такое творится, Господи?!». Выскочив из комнаты, он чем-то загремел и где-то вдали затих. После его побега я ещё немного достойно и стойко «посопротивлялся», пока не начал отрубаться от бессилия, глядя, как мой нежный «домовой» медленно уходит, покачиваясь во мраке. Это была незабываемая ночь, во всяком случае, самая незабываемая с тех самых пор, как я попал в этот странный мир, в это странное время.

Утром я проснулся, еле продрав глаза, с трудом встал с кровати, оделся и спустился в брассери. Там сидел Анри и сонно смотрел на меня.

– Ну что, размонашился, отец Поль? – спросил он и глотнул молока.

На столе стояла большая миска со сметаной и лежала краюха серого свежего хлеба.

– А что не так? Или ты меня в святые записал? Заметь, я не виноват, меня сломили… А молоко откуда взялось, не я ли надоил в ночи, да и сметану не я ли намесил? – негромко спросил я, посмотрев в сторону ночной посетительницы, и покраснел.

Анри захохотал, и молоко полилось из его рта. Девица принесла и мне кружку свежего молока, затем присела рядом и потрепала меня за щёку. Анри при этом вновь ухмыльнулся и закатил глаза.

– C est la vie mademoiselle, je suis desole, но нам нужно уходить, – тихо проговорил я, хотя мне совсем не хотелось покидать это место.

– Ого, да ты преуспел, дорогой друг! – похвалил меня Анри со смехом, и мы засобирались.

Мы упаковали свои вещи и направились к выходу с постоялого двора, как вдруг девица преградила нам путь и подошла ко мне. Она была высокая, выше меня ростом, поэтому её пышная грудь оказалась у меня практически перед носом. Я уткнулся лицом в перси и глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом молодого тела.

Не скрою, она была хороша, я понял при свете дня, что она очень похожа на Жюльет Бинош. Отстранившись от девушки, я сказал об этом Анри, и он, обрадовавшись как маленький, согласно закивал головой.

– Да, с такими формами она бы, наверное, блистала на подиумах Парижа во времена Пьера Кардена, – шепнул я другу.

– Если снова будешь в наших краях, не забудь заглянуть, старый шалун. Я не думала, что внешность может быть настолько обманчива! – сказав это бархатным голосом, она подмигнула моему спутнику и отошла в сторону, а мы удалились с поклонами.

Я шёл, не оборачиваясь, почему-то ощущая себя немного виноватым, и порыкивал как медвежонок, вспоминая бессонную ночь.

– Выше голову, месье Поль, ты же герой и кормилец, у нас в сумках есть и хлеб, и кусок буженины! Живём! Без твоего геройства мы бы, наверное, умерли от голода! – еле сдерживая смех, проговорил Анри.

Я ничего не ответил, а лишь жестом показал, что не могу говорить. Он громко рассмеялся и похлопал меня по спине.

Мы ушли из Лиона, но цель была ещё далека, ведь мы не прошли и половину пути. Несколько раз нас пытались ограбить какие-то разбойники, но, обшаривая наши вещи, только плевались и, матерясь, уходили прочь. Несколько раз нас очень сильно избили. Я хоть и был не робкого десятка, даже имел чёрный пояс по карате, ни разу не дёрнулся против ножей и кинжалов. Глупо это делать, да и возраст уже не тот. Страшно было: я же дитя общества потребления, а не этой дикой и воюющей цивилизации.

В один из дней Анри сказал, что сейчас март 1429 года. Это не очень-то меня обрадовало, ведь впереди по-прежнему неизвестность и полуголодное путешествие с туманными перспективами. Я, тяжко вздохнув, снова вспомнил свой дом и близких.

Мы прошли, не останавливаясь, через город Мулен, Анри решил, что мы заночуем в городке Невер, с чем я не имел права не согласиться. Хоть солнце и светило ярко, было достаточно прохладно. Мы шли практически молча, иногда перебрасываясь фразами. По правую сторону от дороги тянулись горы, и я мечтательно любовался удивительным провансальским пейзажем, позабыв о грусти.

Я снова ушёл в себя, думал о доме, о бизнесе, о своём хобби, но меня мучили вопросы, почему я так быстро освоился здесь, почему я понимаю здешний язык, почему я до сих пор жив. Да и гаджеты: как я мог забыть мой любимый IPhone, мессенджер WhatsApp и Его Величество Интернет. Как же я без них живу здесь? Боже мой, надо же, сколько времени я вне своего дома, а только вспомнил про всё это. В общем, я мечтал и размышлял на ходу.

Вдруг Анри закричал! Я не успел опомниться, как из перелеска на огромной скорости нам навстречу понёсся отряд вооруженных всадников. Меня словно сковало, я стоял и не мог двинуться с места. А всадники были уже в трёх метрах от меня. И пронеслись будто мимо меня, через меня, сквозь меня.

Я стоял на дороге, ноги тряслись от страха. Анри стоял метрах в десяти на четвереньках, вылупив глаза и икая. Пыли от всадников практически не было, она как бы смешалась с жёлтой мглой.

– Что это было? – дрожащим голосом спросил я, глядя на своего товарища.

– Не знаю, что это было, но это было грандиозно! Они промчались сквозь тебя, не причинив вреда! Это призраки, не иначе! – восхищённо прокричал напуганный не меньше меня Анри.

– Как это может быть? – спросил я и попытался сделать шаг, но ноги не слушались.

Анри, встав с колен, подошёл, и, взяв меня за руку, увёл с дороги в сторону пруда. Штаны мои были мокрыми.

Анри развёл огонь, и я, достав запасные штаны, быстро переоделся, а грязные застирал в пруду и убрал их, чуть подсохшие, в сумку. Тут что-то побудило меня обернуться, и на холме метрах в трёхстах от нас я разглядел всадника на снежно-белом коне. На всаднике был плащ, шляпа с узкими полями и маска до глаз. Он смотрел в нашу сторону. Я хотел было показать его Анри, но он опередил меня, сказав, что видит то же, что и я.

– Ты не находишь это странным? – выдал вдруг Анри.

– Анри, а тебе не кажется, что то, что мы здесь шляемся по городам и весям, само по себе уже странно?! – нервно ответил я и предложил двигаться дальше.

Мы снова посмотрели на холм, всадника там уже не было.

Немного успокоившись, я сказал Анри, что вспомнил про мобильную связь. Он, как ребенок, удивился.

– Надо же, я тоже совсем забыл про чудеса техники, надо же! – с идиотской улыбкой проговорил мой проводник, глядя куда-то вдаль и почёсывая задницу.

К ночи мы добрались до Невера, там постучались в первый встретившийся на пути дом. Нас впустили и отправили спать в хлев на сеновал. Утром хозяин дома попросил нас побыстрее уйти, по причине того, что в городе много солдат, отряды которых двигаются на север, им тоже нужен постой.

Мы набрали воды и двинулись сквозь город, но не центральными дорогами. Я на секунду отвлёкся, задумался о своём и потерял из виду Анри, хотя он шёл впереди меня метрах в двадцати. Но не успел я испугаться, как мой друг выскочил откуда-то из подворотни, что-то держа под рясой. Только я хотел полюбопытствовать, что это за ноша, как он толкнул меня и прибавил шагу, я послушно побежал за ним.

В лесу мы развели костёр, и у нас случилась небольшая пирушка: Анри лихо ощипал и зажарил на углях курицу – именно её он прятал под одеждой, умыкнув по пути из одного двора.

До Орлеана мы добрались за четыре дня. Ночевать приходилось то у костра, то в стогу, так как больших населённых пунктов по пути не было. В деревнях на постой пускали неохотно, видимо, местные были чем-то напуганы. По пути в город нам попадались оживлённые сборища людей, сидящих возле больших костров, но мы боялись подходить к ним, так как опасались быть избитыми или ограбленными.

На четвертый день мы подошли к Орлеану. Километрах в десяти от города нас остановили солдаты в железных доспехах. Они долго допытывались, кто мы и откуда, а затем сообщили, что в город нам нельзя, что Орлеан занят англичанами, и что скоро его будут штурмовать.

Солдаты предложили вместе с отрядом следовать в сторону стоянки войск, пообещав, что там мы получим еду и отогреемся у огня, если отпустим грехи страждущим.

Глава 3

Орлеанская дева

Пока мы шли вместе с отрядом, один из солдат подробно рассказал нам, что осада города длится уже больше года, но скоро наступит переломный момент. Мы молча слушали, делая вид, что нам безумно интересно. Я пытался понять, почему мы пришли именно в Орлеан. Орлеан… Вдруг меня словно окатило ледяной водой! Я остановился и дёрнул Анри за плечо, он удивленно посмотрел на меня. Я дождался, пока остальные обгонят нас.

– Анри, апрель 1429 года… Жанна д’Арк, – прошептал я и уставился сквозь друга, затем взял его за грудки и силой притянул к себе.

– Этого еще не хватало, только не это! – закатил глаза мой спутник, ноги его ослабли, и он осел на землю.

Мне тоже было не по себе, я хорошо знал историю того времени и помнил, чем закончится осада.

– Умоляю, молчи, мы с тобой не имеем права даже и помыслить, чтобы проронить хоть слово о том, что мы знаем. Нас примут либо за шпионов, либо за умалишённых! Или того хуже – за колдунов! Тогда пиши пропало: или сожгут, или прирежут, как собак. Это не наша с тобой история, мы всего лишь её свидетели! – убеждал меня Анри, тряся за грудки, а я слушал его совершенно отрешённо и глядел куда-то в пространство.