Здравствуйте, мсье Поль!

Здравствуйте, мсье Поль!
Александр Гуличев

Бизнесмен средних лет Петр, подхваченный мистическим вихрем в тихом московском парке, буквально падает с неба на брусчатку средневекового города! Теперь его зовут Поль, он – свидетель (только непонятно – чего), а незнакомец в маске дает ему и его товарищу по несчастью, немолодому французскому журналисту Аарону, странные задания.Герои перемещаются из века в век и знакомятся с людьми, о которых только в книгах читали: с Жанной Д'Арк, Леонардо да Винчи, Иммануилом Кантом, Нострадамусом и даже с настоящим Дон Кихотом! Что это, странная игра разума или реальность? И смогут ли герои вернуться к родным? Это и предстоит узнать читателю.

Александр Гуличев

Здравствуйте, мсье Поль!

Предисловие

Я стоял и смотрел вдаль, желая что-то разглядеть, хотя не совсем понимал, что именно. Впереди была абсолютная пустота, вернее, бескрайнее голубое море, оно переходило в небо точно такого же цвета. Чёткой границы между двумя стихиями не было, и создавалось ощущение, будто находишься в синеве безбрежного космоса. Только я словно бы стоял на палубе огромного океанского лайнера, а не на космической станции. Я пытался с головой погрузиться в воспоминания, сердце щемило, но разум не давал выхода некогда пережитым событиям.

Спустя какое-то время рука жены опустилась на моё плечо, а затем скользнула на правую лопатку, нащупывая и гладя большой бугристый шрам. Я передёрнулся и резко убрал её руку, но тут же опомнился, повернулся и нежно обнял мою любимую, поцеловал её в щеку, а потом – привычным движением – в левую половину её чудного лба. Жена посмотрела на меня и заплакала, я прижал её к себе и тяжело вздохнул.

– Я хочу вина, пойдём выпьем, – предложила она немного обиженно.

– Хорошо, ты иди, я догоню, – ответил я.

Она отвернулась и собралась уходить, я остановил её, взяв за руку. Мы снова стояли и смотрели в глаза друг другу, и только ветер сдувал слезы с её щек.

– Если бы ты знал, как я за тебя переживаю. И люблю сильно. Очень сильно, – прошептала жена и всхлипнула.

– И я тебя люблю сильно-сильно и прошу ни о чём не волноваться. Когда придёт время, я тебе всё расскажу, наберись терпения. А сейчас пусть нам будет просто хорошо! – ответил я и, отпустив её, повернулся в сторону моря.

Много раз я садился за стол, на котором лежали листы бумаги и стоял стакан с карандашами и ручками. Теребя в руках письменные принадлежности, я пытался попробовать описать то, что произошло со мной. Было страшно доверить бумаге историю, которая меня самого до сих пор повергает в шок при одном только воспоминании о ней. Да, я долго не мог набраться смелости не только изложить в письменной форме, но и даже рассказать кому-нибудь об этих странных событиях, хотя времени с тех пор прошло немало.

Детали моего приключения уже начали стираться из памяти, словно сюжет давно виденного фильма. Я понял, что больше откладывать невозможно, и решился. Решился написать. Но так как я помнил не так много, как хотелось бы, приходилось часами медитировать, мысленно блуждая по закоулкам своего тела. Теперь я придавал большое значение погружению в подсознание. Медитируя, я пытался вытащить из памяти разные мелочи, сосредоточивался на деталях, записывал их на листе бумаги, а уж затем начал пробовать излагать свою историю в форме коротких рассказов. Получалось плохо, неумело, и я бросал всё, затем брался вновь. Не знаю, зачем я это затеял, ведь можно было плюнуть и забыть, скрыть и никому никогда не рассказывать о пережитом, но это давалось очень непросто. Забыть такое почти невозможно.

Понимая, что топчусь на месте и не получаю должного результата от своих любительских медитаций, я решил попробовать регрессивный гипноз. Работая с гипнотерапевтом, я очень ясно ощутил, что это помогает и процесс вспоминания значительно ускорился.

Со временем я внёс коррективы в свой творческий процесс. Теперь я отказался от карандашей и ручек, прикрывал дверь кабинета, вставлял флэшку в компьютер и учился печатать на нём. Вначале получалось неумело, но чем дальше, тем лучше я овладевал этим навыком. Что интересно, во время печати я как бы синхронизировался со своими воспоминаниями, поэтому процесс пошёл быстрее. Да и медитация с гипнозом помогли. Теперь я садился не просто вспоминать, но работать, и уже особо не напрягался, выуживая информацию из подсознания. Писалось так легко, словно кто-то диктовал мне текст, я уже не нервничал, а просто фиксировал события.

Жена начала задавать вопросы, она заметила, что моё поведение изменилось. Я уклончиво отвечал, что сел за сочинительство фантастических рассказиков, чего-то наподобие «Незнайки на Луне».

Печатал я, как правило, на работе. Ну, потому что мне было так удобнее, да и подчинённые редко заходили в кабинет, если только подписать документ или поставить печать.

И вот наконец повесть закончена. Прежде чем представить её на суд читателя, я бы хотел дать несколько пояснений. В моих текстах иногда можно встретить слова или предложения на разных европейских языках, переводить их придётся самому читателю. Это не писательский каприз, просто я решил некоторые «вещи» оставить такими, какими я их запомнил в «оригинале». Это может быть даже интересно, во всяком случае, я так решил, так как видел такой приём у некоторых известных авторов.

Возможно, кому-то покажется, что текст написан не слишком ярко, без метафорического завораживающего описания природы или чувственных переживаний. Да, я не профессиональный писатель, я лишь пробую изложить произошедшее со мной, поэтому назовём всё это фактологическим изложением событий, так, наверно, будет честнее по отношению к себе и к тому, кто будет держать эту книгу в руках. Для меня важнее то, что на теле сохранились памятные метки о тех днях – шрамы да поломанный нос – и то, что иногда, когда я вспоминаю о своих приключениях, у меня в горле наливается огромный горький ком, и я непроизвольно начинаю плакать. Обычно это происходит, когда подолгу стою в ванной комнате и смотрю на своё отражение в зеркале – глаза в глаза.

Принять или не принять, понять или не понять меня и мои эмоции, усомниться или довериться – дело читателя. В этой ситуации уместна будет фраза одного из моих любимых актеров Евгения Леонова, произнесенная им в фильме «Полосатый рейс»: «Хочешь верь, хочешь не верь, а дело было так…».

Пролог

«…На свете всё не бесконечно,

От океана до ручья,

Но если что-то в мире вечно,

То это Родина моя…»

Идя домой по парку, я почему-то вспомнил именно это место из стихотворения Евгения Евтушенко и, остановившись там, куда уже не доставал свет фонарей, поднял воротник пальто и запрокинул голову. Мой взгляд впился в чёрное глубокое небо, ярко усеянное звёздами. Я замер, не моргая, глядя на Млечный Путь…

– И где же ты, моя Родина, там ли, здесь ли? – непроизвольно пронеслось в моей голове, и я поймал себя на том, что произнес её вслух.

Смутившись, я резко обернулся. Слава Богу – никого, а то подумают, что мужик совсем спятил. Я снова запрокинул голову и, постояв так ещё какое-то время, ощутил дискомфорт: ого, да я по щиколотку стою в луже! Выбравшись из неё, я попрыгал, стряхивая воду и бубня, что с возрастом становлюсь невнимательным и рассеянным.

Спешить было некуда. Нет, я не одинок, у меня, слава Богу, семья, работа, друзья. Я был доволен своей жизнью, поэтому и не хотелось никуда спешить. Меня всегда влекло именно такое чёрное глубокое небо, в нём можно было наблюдать не только яркие звезды и пролетающие спутники, но и неопознанные летающие объекты. Да вообще, иногда человеку просто нужно побыть наедине с самим собой, что-то осмыслить, что-то взвесить, подвести итоги. Особенно если ему уже почти пятьдесят годков, да и помечтать никогда не поздно, правда, мечты уже гораздо более земные, чем в молодости. Понимая, что время уходит и уже работает против тебя, ощущаешь дисбаланс, будто ты раздваиваешься. Споришь порой сам с собой, ища ответы на вопросы. Вопросов всё больше, а ответов всё меньше.

Пройдя где-то километр по парку, я уединился на удобной лавке, закинув ногу на ногу. Благо ещё только начало октября, поэтому совсем не холодно. Набрал сообщение жене, что немного задержусь решать вопросы по новому контракту с поставщиком, отключил телефон, бросил его в портфель, закурил сигарету и, смачно затянувшись, выпустил вверх столбик дыма.

Я сладко потянулся от осознания того, что сегодня мой вечер, вечер любования небом и слушания вечернего парка. Именно в этой части парка всегда немноголюдно, видимо, потому что здесь почти нет освещения. Сюда почти не захаживают мамы и бабушки с детьми, да и компании выпивох, как ни странно, это место так и не облюбовали. Люди писали властям жалобы на отсутствие света, а что толку? Слава Богу, хоть дворники регулярно убираются, поэтому всегда чисто.

Ну да ладно, я взглянул на часы. Полночь. Снова поправил воротник. Сев поудобнее и положив голову на спинку лавки, мечтательно посмотрел в чёрный океан Вселенной. Прикрыл глаза, и вдруг по моему лицу пробежал тёплый ветерок, будто кто-то нежно провёл по нему рукой, тут же я уловил отчётливый запах свежих яблок. Вернее, не просто яблок, а цветущего яблоневого сада. Резко открыл глаза – никого. Странное, но знакомое ощущение. Иногда, когда я путешествовал по странам и континентам, такое со мной происходило. Всегда в такие моменты я начинал судорожно оглядываться по сторонам, ища источник запаха и тёплого дуновения.

Вот и сейчас я взмахнул руками, встал и осмотрелся. Пусто. Снова закурил, сделал пару затяжек, но ощутил не привычное удовольствие, а напротив, отвращение. Бросив сигарету в урну, я сел на лавку, но настроение сбилось, как волна в радиоприёмнике.

Я ощутил, что атмосфера вокруг стала накаляться, уплотняться, что ли, в пространстве будто образовался вакуум. Со мной нечто подобное уже происходило несколько раз. В такие моменты становилось очень страшно, мне казалось, что я внезапно оглох. Выйти из этого состояния обычно помогала таблетка «Но-шпы».

Вдруг я уловил нарастающий гул и в этом гуле едва расслышал какое-то слово. Произнесено оно было гортанным голосом, я такой звук раньше слышал, так поют тибетские монахи и ещё шаманы народов Севера. Вот опять, ага. Не разобрать, шум в ушах, адреналин зашкаливает, сердце от волнения отбивало, наверное, больше ста ударов в минуту. Я широко открыл рот, чтоб перещёлкнулись клапаны в перепонках – нас так в армии учили делать во время выстрела из гаубицы, чтобы не оглохнуть. Вот опять, ага, ещё раз. Я затаил дыхание.

– Свидетель! – теперь уже более-менее отчетливо расслышал я. Что за чертовщина? Мысли стали путаться. Какие теперь звёзды, какие НЛО и мечтания со смачными затяжками вкусным дымом? Нужно встать и бежать домой, скорее домой отсюда. Мне стало страшно, может, со мной что-то не так? А вдруг инсульт или какая-то внезапно начавшаяся психическая болезнь? Домой, бегом домой. Но я не мог пошевелиться, тело будто парализовало.

– Свидетель! – слово громогласно прозвучало с неба и многократным эхом разлетелось в разные стороны.

–– Какой на хрен свидетель, с ума сошли, что ли? – неистово заорал я и ногтями впился в деревянную скамейку, вертя головой по сторонам.

И тут я чуть в штаны не напустил от страха: всё вокруг начало медленно вращаться, и только я оставался неподвижным в середине этого зарождающегося смерча. Смерч издавал звуки динамо-машины, всё набирал и набирал обороты, словно центрифуга, вокруг меня всё летало, вращалось, сверкало, и били молнии.

Вдруг в один миг мир резко остановился и замер, наступила тишина.

– Свидетель! – совсем уж как громовержец прокричал невидимый шаман, я закрыл глаза и …

Глава 1

Проводник

Я упал плашмя откуда-то сверху в вязкую грязную жижу, сильно ударившись всем телом. Было очень больно, я почувствовал, как горячая кровь потекла из носа и из разбитых губ. С трудом поднявшись на ноги, попытался понять, где очутился. Только что сидел и курил на лавке в парке недалеко от дома, а теперь стою непонятно где, весь израненный, чуть ли не по колено в грязи.

Дождь быстро смывал с меня грязь, я, превозмогая боль и вытянув руки, как слепец, пошёл прямо и упёрся в каменную стену. Вынужденно остановившись, поднял голову: надо мной то ли навес, то ли балкон. Глаза ещё не совсем привыкли к мраку, я щурился, пытаясь оглядеться. Голова немного кружилась, мысли путались, но почему-то было совсем не страшно. Наверное, от боли, из-за путаницы в голове и от непонимания происходящего. Или от шока. Я слышал, такое бывает.

Откуда-то справа послышался нарастающий грохот, он всё приближался, пока не стали различимы силуэты всадников. Мимо меня промчалось несколько наездников с факелами в руках на гигантских, как мне почудилось, лошадях. Большая кошка с диким криком перебежала им путь, затем уселась напротив меня и начала нагло фыркать.

«Какие всадники, какие лошади? Откуда? Кино снимают?» – первое, что пришло мне в голову. Я грязно выругался, спиной вжался в камни и наощупь, по стеночке, стал двигаться куда-то влево. От дождя стало холодно, и я с трудом перебирал босыми ногами по грязи: почему-то я оказался в этом странном месте без ботинок.

Дождь слегка утих, стало возможно разглядеть улицу. Вдоль дорожки стояли невысокие домики, плотно прижатые друг к другу, и горело несколько тусклых фонарей. Кто-то громко рыгнул и харкнул из окна сверху, и где-то там наверху завизжала и расхохоталась женщина. В эту же секунду позади меня метрах в ста раздался неистовый крик: «Au secjurs, au secours!». Затем послышались какие-то то ли шлепки, то ли удары. Мне стало не по себе, и я прибавил шагу, прижимаясь к стенам зданий.

Неожиданно из-за угла вышло несколько человек, и я, затаив дыхание, успел присесть за кучу каких-то корзин и ящиков, от которых дурно пахло. Люди шли и негромко ругались, кто-то хихикал.