Здравствуйте, мсье Поль!

Ко мне начало приходить осознание происходящего. Как минимум, я понял, что уже не дома, не в моём родном городе. Тело затрясло, как при Паркинсоне, то ли от холода, то ли от жуткого страха и паники. Я рукой нащупал какую-то тряпицу, покрыл ею голову и плечи, но теплей не стало! Откуда-то из темноты выскочил огромный пёс и, радостно повизгивая, принялся лизать моё грязное лицо. Я, отмахиваясь, шлёпнул его по заднице, и он вприпрыжку побежал в сторону всё ещё сидящего возле дороги кота.

Стоп, что со мной произошло? Я только присел отдохнуть, покурить и помечтать, как меня чем-то ударили и бросили в грязь! Почему я босой, и на мне несуразная грубая мешковина? Мысленно анализировал я своё положение, прикрыв нос от вони и разглядывая себя.

Вдруг совсем неподалеку слева со скрипом открылась дверь, из-за которой показался, пригнувшись, какой-то человек. Я мысленно сравнил его с Джузеппе, другом папы Карло, из кинофильма про Буратино – так он был на него похож. «Джузеппе» стоял, держа в руке лампу и вращая ею, словно сигнализируя мне.

– Monsieur, venez ici, – негромко сказал человек и поманил рукой.

Я огляделся по сторонам и решил, что эта фраза адресована мне, так как больше никого вокруг не было.

Встать оказалось непросто, я был очень слаб и напуган, поэтому на четвереньках пополз в сторону человека с лампой. Кое-как дополз до ступенек, там «Джузеппе» помог мне встать на ноги. Я опёрся о плечо моего спасителя и взглянул в его лицо: глаза мужчины были полны слёз.

Человек подхватил меня под локоть и с силой втолкнул в помещение, быстро захлопнув за нами дверь.

– As-tu vu quelqu’un? – прокричал кто-то издалека.

– It n’y a personne! – ответили ему хриплым голосом, и человек, который завёл меня в дом, своей рукой закрыл мне рот, боясь, видимо, что я могу что-то брякнуть.

Но сил что-либо сказать или сделать у меня не было, в глазах потемнело, и я вырубился…

Очнулся я, лёжа на спине, и с закрытыми глазами в полудрёме слушал какие-то звуки. Параллельно пытался в подробностях вспомнить ужасный сон, где мне, видимо, накостыляли какие-то хулиганы, обобрали и бросили в подворотне, ещё я вспомнил каких-то кошек, собак и лошадей.

«Наверное, как всегда, не выключил телевизор!» – подумал я и попытался нашарить рукой пульт, но почему-то нащупал грубую овечью шкуру. От неожиданной находки я мгновенно проснулся и попробовал встать, но из-за боли в теле подняться не получилось. Через силу я руками дотянулся до лица, протёр слипшиеся глаза, затем приподнялся на локтях и оглядел место, в котором оказался.

Я лежал в комнате размером примерно в тридцать квадратных метров, с крутой лестницей, уходящей вверх в темноту. Слева была то ли печка, то ли очаг, возле которого крутилась какая-то девица лет двадцати пяти, а справа от двери за большим столом что-то делал человек, которого я окрестил вчера вечером Джузеппе.

Я пару раз кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и они оба уставились на меня. Внезапно я понял, что лежу совершенно голый. Оглядел себя: тело моё «прикрывал» огромный чёрный синяк во весь живот, коленки и руки были разбиты. Я ощупал лицо и обнаружил, что губы и нос припухли.

– Хеллоу, – буркнул я, выпучив глаза.

– Слава Богу, пришёл в себя! – ответил «Джузеппе».

– И долго ты будешь любоваться этой неземной красотой? Может, дашь что-нибудь из одежды? Где мои вещи? – дерзко спросил я и натянул на себя овчину.

– Ты проспал трое суток и, слава Богу, пришёл в себя! Какое счастье, что я дождался тебя! – ликовал хозяин дома.

Кашлянув пару раз, я сказал ему, что не могу ответить взаимной радостью видеть их, совершенно незнакомых мне людей, и тем более в незнакомом месте.

Меня тревожило кое-что ещё: я был крайне удивлён тем, что понимаю «Джузеппе», ведь ещё недавно он говорил по-французски, о чем я догадался по произношению. Я поделился своими мыслями с приютившим меня человеком, он ответил, что и сейчас говорит на том же языке, и что здесь нормально, когда люди разговаривают совершенно на разных языках, но понимают друг друга.

Я сел на лежанке, свесив ноги вниз, и, заикаясь, попросил воды. Девица зачерпнула из ведра, сунула мне в руки кружку, случайно облив мои голые ступни, и отбежала к печке, вылупив глаза. Самое удивительное, что почему-то я уже не чувствовал никакой паники и тревоги от происходящего. Странно.

– Не ослепни от красоты и дай нашему гостю надеть что-нибудь подходящее! Поищи наверху в старых мешках! – рыкнул «Джузеппе» на девушку, и она, взяв свечу, ушла по лестнице наверх.

– Трое суток… Как? Меня семья потеряла, друзья, сотрудники! Они с ума сойдут! – начал причитать я, глядя на мужчину.

– Никто с ума не сойдёт, не переживай, главное, сейчас успокоиться и принять информацию как есть, иного варианта не предвидится, всё уже, как видишь, случилось! – улыбаясь, сказал хозяин дома и бросил на стол ножницы и нитки.

Пока девица была наверху, я выспрашивал у хозяина дома, что вообще происходит, и, пораженный, утверждал, что такого просто не может быть. Он ответил, что, мол, бывает и не такое, и произнес фразу, которую я тоже часто любил повторять: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…». Я в шоке и в отчаянии закрыл лицо руками.

Девушка принесла штаны, кофту и обувь, которую обувью назвать было трудно – нечто похожее на ботинки из грубой свиной кожи. Я оделся, и мне предложили пообедать. Оглядев себя, одетого по местной моде, я ужаснулся и, еле-еле переступая от боли в теле, направился к столу.

– Меня зовут Аарон, а её Софи, но меня лучше называть Анри, мы же во Франции! – сказал хозяин и пододвинул ко мне кружку, но уже не с водой.

Я залпом выпил содержимое и попросил ещё, хотя даже не понял, что пил. Хозяин пожал плечами и налил ещё.

– Во Франции? – зашипел я. – Это какой-то квест? Это игра какая-то? Меня друзья решили разыграть, а?

– Я в этой, как ты её назвал, игре, тебя жду уже двадцать лет. Вот успел вырастить девочку-подкидыша, которая теперь помогает мне по хозяйству! – сказал Анри, ткнув пальцем в сторону Софи, которая чем-то гремела возле печки.

– Баба твоя? – почему-то совершенно неожиданно нахамил я, кивнув головой в сторону девицы.

Сам обалдев от своей выходки, затаил дыхание и уставился на Анри. Он сглотнул, а Софи выронила с грохотом что-то из рук и, обернувшись, замерла.

У меня ужасный характер, я могу за считаные секунды довести человека либо до слез, либо до крика, за что, бывало, получал по морде. Вот и сейчас, что называется, выдал.

– Нет, ты всё не так понял, она мне как дочь, – сдержанно ответил Анри, глядя в сторону Софи.

И, помолчав. добавил хладнокровно: «Как дочь, помощница и хозяйка». Девушка, уже придя в себя, швырнула на стол две тарелки с гороховой кашей, косо глянув на меня.

– Извините, вырвалось, сам не ожидал… Я порой веду себя непредсказуемо, могу сказать такое, что люди икают! – потупив взор, сказал я.

– Как тебя зовут? – спросил Анри.

– Пётр меня зовут. Во всяком случае, у меня дома в России так звали! – ответил я, поморщившись от боли во всём теле и погладив живот.

– Для здешних мест никакой ты не Пётр, ты теперь будешь Поль! – ухмыльнувшись, ответил Анри.

– Ну Поль, так Поль, а дальше-то что? Жить-то как? Для моих я умер, получается?! – спросил я и, с трудом поднявшись, направился в сторону лежанки.

– Ты поправляйся, приводи себя в порядок. Софи поможет, а я в процессе буду рассказывать тебе подробности происшедшего с тобой! – ответил Анри и вышел за дверь на улицу.

Софи с неприязнью посмотрела на меня, я сделал кислую жалобно-извиняющуюся гримасу, и она, улыбнувшись, махнула рукой.

Мысли о семье, о жене и детях не покидали меня, и бизнес у меня свой… Мне страшно было представить, сколько слёз там льётся, и сколько таблеток пьётся. Я попал в статистику – ежегодно в России без следа исчезает до ста тысяч человек. Просто бесследно. Вот и я подевался куда-то, словно тот мячик, который уронили в речку.

Стоп. Каша, лохмотья, шкура, мешковина – что это? Это не моя страна, я вроде понял, но почему Франция-то? А время, время какое? Я похолодел. На меня неожиданно напал страх, начался приступ паники, хотя такого никогда не бывало, и я повёл себя как минимум неадекватно.

– Негодяи проклятые, вы мне за всё ответите! – закричал я, глядя в потолок.

– Где он, этот папин друг, куда он делся? – снова заорал я и вороном зыркнул на Софи.

– Какой папин друг? – испуганно зашептала Софи и села на скамейку.

– Джузеппе, друг папы Карло, отца Буратино, он же Анри, он же Аарон! Я же точно спятил, пусть он мне выложит всё как есть! В чём подвох? При чём тут вообще ваша Франция? – хрипя, затопал ногами я.

В дом забежал Аарон. Он силой уложил меня на лежанку, укрыл одеялом и попросил не орать. Меня колотило, голова закружилась, видимо, от чего-то хмельного, что я пил за обедом.

Я, видимо, провалился в сон или забытье, передо мной мелькали лица моих близких: жены, что-то мне быстро говорящей; внука, совавшего в руки автомат, чтобы я зарядил его пульками; внучки, которая, кружась, хвалилась новым клетчатым шотландским платьицем; сына, друзей, коллег… И всё это кружилось и кружилось…