Через пять минут, крикнув матери, что они пошли гулять, Острозубка с Ушкой вышли на улицу и направились к дому Красноклыка и Чешуйки.
Красноклык на предложение Ушки согласился сразу.
– А давайте, – улыбнувшись во весь рот, сказал лис, – это даже лучше, чем на шаре! Кто знает, куда он мог нас унести?
– Да и куда мы дойдём, тоже неизвестно, – сказала Ушка.
– А какая разница? Куда-нибудь да дойдём, – махнув лапой, ответил Красноклык, – что нужно взять?
– Топор, сигареты, спички, вещи какие-нибудь тёплые.
– Это я мигом.
Он вытряхнул из рюкзака тетрадь, ручки и книгу с изречениями Мудрокрыса, засунул туда несколько пар тёплых носков, шарф, сбегал на кухню и принёс шестнадцать пачек сигарет, топор и большую упаковку спичек.
– У отца спёр, – похвастался Красноклык, – придёт с работы – завоет от злости! Придётся ему две недели без курева сидеть! Ничё – потерпит! Нам нужнее.
Он надел рюкзак и спросил:
– Пошли к Чешуйке?
– Пошли, – ответила Ушка, – только не думаю, что он так же легко согласится.
– Уболтаем, – уверенно сказал Красноклык, – пойдём!
Из окна Чешуйки не было слышно привычных криков и стенаний его матери.
– Это даже подозрительно, – сказала Ушка, – может, случилось чего?
– Ага, – ответил Красноклык, – она резко выздоровела, и сейчас мы зайдём, а она там Чешуечку на коленочки посадила и с ложечки кормит.
– Красноклык! – воскликнула Острозубка, – как тебе не стыдно!
Лис вскинул лапы.
– Прости, как-то само вырвалось. Знаете, у меня какое-то настроение такое, что не понимаю… Я какой-то весёлый.
Ушка хмыкнула и насмешливо взглянула на него.
– Ты и так всегда весёлый.
– Ну, я не знаю, как это объяснить, – сказал Красноклык.
– Это от волнения, – объяснила зайчиха, – ты рад переменам.
– Точно, – прищурив правый глаз и указав на неё указательным пальцем, сказал лис, – это от волнения.
– Ладно, пошли, – сказала зайчиха.
Из комнаты Чешуйки, где он жил вместе с матерью, не доносилось ни звука.
– Странно, – сказал Красноклык, – обычно она всегда ворчит, булькает, шипит, а тут тишина.
– А она сегодня уже наоралась, – сказала соседка, толстая свинья.
Она шла по коридору с огромной кастрюлей в лапах и была настолько большой, что ребятам пришлось прижаться к стене, чтобы она смогла пройти и никого не задеть. От кастрюли шёл пар и такой отвратительный запах, что можно было подумать, что в ней было содержимое выгребной ямы.
– Что у неё там? – спросила Острозубка у Ушки.
– Лучше не думать об этом, – ответила зайчиха.
– Этот как пришёл, так она и давай орать, – продолжила свинья, – а потом всё тише, тише и затихла. Уже полчаса как тишина, а может и больше.
Она стояла рядом с прислонившимися к стене ребятами, глаза которых начали слезиться от вони, но свинья не обращала на это внимания.
– Может, они там того, померли? – спросила свинья.
– Мы обязательно выясним, – стараясь глубоко не дышать, ответил Красноклык.
Свинья улыбнулась, продемонстрировав гнилые зубы и покрытый жёлто-зелёным налётом язык, а из её ноздри вытекла серая сопля.
– Если они померли, то это хорошо, – прогнусила она, слизнув соплю с ноздри, – комната освободится.
– Как вам не стыдно! – возмутилась Острозубка.
– А с чего это мне должно быть стыдно? Я же не сказала, что хочу им смерти, я сказала: если они померли. Вот так-то, детишки.
Довольно хрюкнув, свинья развернулась и ушла к себе в комнату.
– Какая она мерзкая! – сказала мышка.
– Не больше, чем остальные, – ответила Ушка.
– Тихо! – Красноклык поднял лапу вверх и прильнул ухом к двери.
Острозубка и Ушка наклонились и прислушались.
– Там кто-то свистит, – сказала мышка и посмотрела на лиса.
– Или плачет, – ответил тот.
Он встретился взглядом с Ушкой.
– Чешуйка, – хором произнесли все трое.
– Надо открыть дверь, – быстро сказала зайчиха.
– Как? – мышка с недоумением посмотрела на подругу.