Не потеряй себя

совсем. Больше лежит – у неё давление. Мы точно её в могилу загоним. Ну, чё ты стоишь и молчишь, язык отобрало?

– А что говорить?.. и чё же теперь, идти, куда глаза глядят?..

– Вот глупый! Какие глаза?! Отец обоих убьёт, если вдвоём нас поймает!

– Прямь таки и убьёт!.. меня вон десять человек хотели ухайдо- кать, как видишь, живой перед тобой стою. Перемелется – мука будет. Так всегда старые люди говорят.

– В неудачное время мы всё это затеяли, надо было ещё хотя бы годик подождать, – сказала Лариса и замолчала. Подошла к кровати, присела на краешек, печально глядя на Костю, чуть улыбнувшись, при этом лукаво прищурив свои длинные ресни- цы, что было ей очень к лицу и всегда сводило Костю с ума, ска- зала: «Теперь об этом забудь, теперь нельзя, а лучше иди до-

мой, а то не дай бог, отец проснётся, и выскочить не успеешь…».

Как вошёл Костя, будто в чужую хату крадучись забрался, так и покинул, молча, и даже Ларису не поцеловал на прощанье. «А собственно, чем бы я её целовал?!.. – когда губа никак заживать не желает!..» – подумал Костя, закрывая тихо за собой калитку. На следующий вечер, как раз была суббота, когда вся деревен-

ская молодёжь из города на побывку приезжает, Костя в полном одиночестве отправился в сельский клуб. Вначале было кино,

просмотрев которое, Костя так и не понял, что он смотрел; по- том были танцы под пластинку, пообщался с товарищами и дру- зьями в процессе чего и узнал – кой чего. Как стало понятно из разговоров, а больше обмолвок и намёков: уже и сплетни о Ла-

рисе пошли. Теперь от поклонников у неё не было отбоя: про- нюхали, что вовсе не девочка она. К тому же – такая красивая девочка, а в прошлом недоступная, а вдруг сейчас всё измени- лось совсем наоборот. Куда дорога протоптана – туда кобели

всегда и плетутся. Косте вся эта бодяга сильно не понравилась. В душу закрались сомнения, а вслед за ними нагрянула ревность, мучительно стало, – хоть иди и вешайся! Утром в воскресенье —

чего раньше никогда не делал – Костя уехал в Новошахтинск.

«Тут дома не сладко – там противно и опасно, а в середине до- рога – она милее всего для меня сейчас, – думал Костя, сидя в кресле автобуса, – можно бы было уехать на край света и забыть всё раз и навсегда…». Как не надеялся Костя избежать встречи с Лидой – не получилось: она его сама в тот же день нашла.

Столкнулись, казалось случайно – на дорожке, ведущей в улич- ный туалет. Костя возвращался, а Лида, видимо проследив из укромного места, шла ему прямо навстречу. Встретились на се- редине пути: Костя взял вправо, выйдя на траву, пытаясь её про- пустить или обойти. Поравнявшись, она сделала резко шаг вле- во, почти столкнувшись, схватила парня за локоть, при этом ска- зала:

– Ну, ну, ну… тихо ты, тихо, прямо не удержишь!.. куда так ле- тим, школьница твоя далеко и никуда не денется, уже за столом уроки зубрит. Да не вырывайся ты!.. я же тебя не насиловать со- бралась. Фу ты! Стой, говорю!.. пару слов хочу сказать, а потом чеши хоть до своей школьницы, хоть до её учительницы!..

– Чего тебе от меня надо?! Отвяжись!.. – сказал Костя, дёргая руку, пытаясь освободиться и уйти.

– Да не буду я за тобой бежать – не хочешь слушать и не надо, сам придёшь, когда жареным припрёт!

– Говори, что сказать хотела.

– Ты, наверное, все грехи на мою голову свалил. Да не застав- ляла я их бить тебя, не заставляла!.. могу, чем хочешь поклясть- ся! Наоборот, Пашку просила, чтобы пальцем тебя не тронули, а лишь поговорили, ну, припугнули бы немного. Я же не думала, что у этих дебилов совсем в голове мозгов нет! А оно видишь,

чем кончилось?!

– Ну, мне-то ещё не видеть, когда одной ногой уже на том све- те был! И как, лично для тебя – кончилось?!.. или только нача- ло?.. За услугу со всеми расплатилась? Если не секрет, по сколь- ко раз по кругу пропустили?.. наверное, еле ноги унесла.

– Дурак ты, полный дурак! Не считай меня за последнюю тварь! Так я им и расстелилась, быстрее свои языки проглотят! Не было ничего, о чём ты думаешь, не было! Пойди сам спроси у них – у любого!.. И если, какая-то, сволочь и падла, соврёт!.. Богом кля- нусь, до утра не доживёт!.. На зону пойду, но, суку, прирежу!..

– Да какая мне разница – было или не было, я, что твой отец или муж?! Вон видишь, идёт длинная глиста – твоя подруга?.. с

кем она эту ночь кувыркалась мне до фонаря, как и ты тоже! Да- вай как-нибудь по разным тропинкам ходить.

– Ты, наверное, так и не понял, я не собираюсь отказываться от того, что считаю должно принадлежать мне!..

– Даже так вопрос стоит?.. Жуть какая-то или всё мне это снит- ся! Я чё кукла на витрине магазина выставленная, а ты её купила и права предъявляешь?.. Чё, ты за мной ходишь, чего тебе от меня надо? Я же тебе ещё в первый раз сказал, чего непонятно! Натравила, как последняя тварь своих блатарей и ещё ко мне в душу лезешь! Да ещё в чём? – в грязных, в навозе башмаках!

Пойми, мы разные с тобой, как мир живых и мёртвых, неужели тебе этого не понять? Нас невозможно соединить, как материки, разделённые океаном, а ты пытаешься огнём зажечь воду. Ты мне противна, даже когда являешься на память. Что с того, что

избили из-за тебя, довольствуйся, радуйся, но дела не попра- вишь! Тем своим поступком ты сделала хуже лишь для себя. Ещё побьют?! Господи напугала! Я что под аналоем с тобой стоял

или клятву верности давал? Да даже, если бы по какой-то

сверхъестественной причине я был бы твоим мужем, что из то- го?.. Бумажка – она и есть бумажка! И свидетельство о браке

ещё никому не гарантировало совместную жизнь до конца. Да лучше весь век быть монахом, чем вот с такой как ты под одной крышей жить!..

– Ну, что ж, и на том спасибо!.. ты мне в душу столько напле- вал, что уже туда не уместится ни одно слово. Придётся отрыг- нуть. Прощай пока, гляди, на том свете уже свидимся. Кто из нас гадкий утёнок – ещё посмотрим, вероятно, кто последний слово своё скажет.

– Снова пугаешь! Как же я тебя только ненавижу!..

Она обернулась, больше не сказав ни слова, и напрямую, по траве, быстро зашагала в сторону учебного корпуса. Костя не- много ещё постоял, приводя свои нервы в порядок, после про- должил путь; подумав, – что теперь, может быть, наконец-то от него отвяжется. Исчерпав все душевные силы свои, тая эту

надежду в душе, он глубоко заблуждался, ибо ещё плохо знал эту настырную личность. В тот же день в конце занятий к нему подошёл парень из местных, проживавший в посёлке Пятая

шахта. Костя с Леонидом поддерживал дружеские отношения. Леонид подойдя, покрутил головой, осматривая, нет ли побли- зости посторонних, после чего, сказал:

– Отойдём немного в сторонку – тема есть для разговора, – ко- гда прошли к забору, стоя среди деревьев, Леонид продолжил, – ты, Костя, на субботу сваливай домой, или куда-нибудь в другое место, только не оставайся в общаге.

– Так я же только в воскресенье из дому приехал, – сказал Кон- стантин.

– Езжай опять – кашу маслом не испортишь, но лучше раньше тебе уехать. Западная, а вместе с ней и Пятая шахты придут к вам в субботу: воспитанием вашей общаги заниматься, а то и тебе перепадёт: на морде-то у тебя не написано – кто ты такой. И тебя – получится так – что за тебя пришли разбираться и тебя же по ошибке отрихтуют по-полной. Усёк?.. – а то у тебя старое ещё вон не зажило. А Паша не только тебе насолил: на Новой – Соколовке ему лучше не появляться: сказали, отвезут на забро- шенную шахту и в шурф вниз головой спустят. Он со своей

приблатнёной шарашкой – отца одного пацана избил, и карманы почистили, возле «Огонька» кафе – ресторан, знаешь такой? Вот там они его и приловили. Он конечно пьяный был и темно кру-

гом, но всё-таки одного вспомнил – высокий и он бил сильнее всех остальных. Кроме Паши больше некому. Так что уезжай лучше в пятницу, дёргай быстрее, а то надумают раньше явить- ся. Это мне сказали, что б я передал, и ты знал. Так сказали па- цаны из Пятой шахты: там какой-то: то ли родственник твой, то- ли родители его с того села где ты живёшь. Вобщем компания

намечается – закачаешься. Ваша общага уже в городе как бельмо в глазу, если дело и дальше так пойдёт – вас точно спалят со всеми вашими потрохами. Представь себе – недавно там на Пя- той – целое кино случилось. Вылезают мужики из забоя, помы- лись в бане: сунулись в шкафчик свой, а там какое-то тряпьё ви- сит и, получается, одеться не во что. Выходная одежда у шести мужиков долго плакала и пошла куда-то богу молиться. Это вы- ходит, что пришли – и как я думаю – опять Пашин след, они и хо- дят всегда по семь человек. Так вот, явились эти фраеры, в бане помылись, их там даже видел кто-то, после оделись во всё но- венькое и свалили, а своё барахло: фуфайки, сапоги кирзовые,

брюки, что сварные носят – это оставили. Мужики бедняги жда- ли, пока из дома привезут одежду. Я вот думаю, что раз их семь, а одёжи пропало шесть – Паша на себя не успел подобрать —

спешили очень, а под руки видно попадались все маленькие размеры. Не знаешь, кому-нибудь не предлагали вещи?

– Если и предлагали, меня обойдут стороной и вряд ли кто мне скажет. В общаге у меня нет не то что друзей, я почти ни с кем

не здороваюсь. Живу как на вулкане, если ночью не жахнет на

голову мне, как в прошлый раз, то днём может взорваться. Тут я как ягнёнок среди стаи голодных волков. Даже не знаю, как до весны хотя бы выдержать. Весной, говорят, нашу группу на прак- тику отправят; говорят, что в станицу Кочетовскую – домики там двухквартирные строить будем. Не знаешь, где она находится?

– Это далеко, за городом Шахты, на берегу Дона. Я там сам не был, но оттуда по осени к нам виноград на бортовых машинах привозят и продают на каждом углу. Ну, давай, потопал я на ав- тобус, а ты смотри, как что – дёргай когти!

– Давай, спасибо, что предупредил, – сказал Костя, пожимая

Леониду руку.