По лагерям

– На. Выпей, – оборвал меня торговец.

Кухен протянул колбу с голубоватой жидкостью на донышке.

– Выпей и дальше делай что хочешь.

Недолго поразмыслив, я осушил колбу и почувствовал привкус извести и чего-то сладко-кислого.

А потом все прекратилось. Я больше не видел нарисованную картину, шаги стали натуральными – сапоги привычно щупали под собой твердь.

Я посмотрел по сторонам… потом еще… Незнакомца нигде не было.

Привычный Кухен смотрел на меня холодными серыми глазами, потом спросил:

– Ну что, богом решил себя возомнить?

Я уже начал привыкать к миру картины, поэтому голос Кухена показался внезапным. Я немного растерялся, только и мог переспросить:

– Я, чего?

– Вижу, Финниган тебе много не рассказывает. В принципе – верно делает. Будем это считать непредвиденными обстоятельствами. Впредь не мешай синие кусты с темными грибами. Они, как видишь, усиливают эффект. Можешь натворить чего лишнего.

Кухен перестал говорить, но не сводил с меня глаз. Наверное, ждал какой-то реакции.

– Знаешь, когда я покурил, твое лицо было точно деревянное, с нарисованным ртом…

– Ты меня слышишь? Ты все понял?

– Не беспокойся, Кухен. Я, пожалуй, прогуляюсь или…

– Что «или»? – сдерживаясь, чтобы опять не заорать, надавил Кухен.

– Пойду спать, – робко ответил я.

– Бывай, – он махнул рукой.

Я направился к гостевому дому на дереве, потом повернулся, и было пошел к торговцу назад, – ведь хотелось много чего расспросить – но сразу понял, что спрашивать, в общем-то, нечего.

Я зашагал к дереву, на котором располагался гостевой домик. Долго всматривался в ствол, прежде чем взобраться по нехитрой лесенке – толстым прутикам, ведущим вверх до самой хижины. Не найдя ничего необычно, поднялся.

Когда я отыскал в инвентаре колбасу и бутылку пива, на лагерь опустилась ночь.

«Что, богом решил себя возомнить?» – пронеслось в голове, прежде чем я уснул.

Под Куполом

– Почему ты в Родном Лагере, отчего не в другом? – спрашивал я устало.

– В Лагере не худо. Поесть не за плату дадут, если повару продуктов отсыпешь, занятие себе найти не трудно. Крышу над головой легко обретешь, если проворен.

Я отстраненно продолжал допрос бездушного болванчика:

– Я хочу знать больше о Родном Лагере.

– Безопасно тут. Не оттого, что высоченными стенами лагерь обнесен и стражников полным-полно, а что законы есть. И кое-как законы соблюдаем. Вот подрался с кем – гони-ка руду, голубчик, штрафуем. Украл – вороти украденное, да гони-ка руду, вор-голубчик, штрафуем.

Не хочешь – заставят. Поколотят, дурь выбьют, руду до последнего наггета вытрясут. Справедливо. Только не всегда законы чтят, надобливо исполняют. Где выслужиться хотят, где злоупотребят, а бывает…

– Зафакапят все до полного фьуда, подумал я, уже не слушая собеседника.

– Усвой вот что: вокруг спокойно, и тебе не тужится. Суматохи устраивать повода не ищи. Раз усвоил я, остальные – не с деревянными котелками заместо головы – тоже усвоили, – заканчивал бездушный.

– Мне пора идти.

– Возвращайся, если нужен совет.

Как говаривал Бард:

«Советов полон мир, да не видать ответов.

Зажжется лампочка над кем –

Иди ищи, приветы!»

Да, в нашем Лагере не плохо, и мир остальной сносен. Все бы ничего, да уйти нельзя. И как не пробуй, к одному придет – головешки останутся. Так что дальше положенного не подумывают ходить-лазать.

О куполе не говорят. Голубчики лагерей настолько свыклись с положением дел, что ни в какой разговор о нем не втравишь.

Скажу вот как – большая часть обитателей нашего и других лагерей купола не замечают. Прижился купол и стал частью мира. А что там..? за пределами..? Никто и не упомнит. Купол – значит купол. Так положено. Про облака с дождем не спрашивают.

Я лениво, по-хозяйски расхаживал по Родному Лагерю. Иногда с интересом высматривая странности, и редко, краем глаза, ловя силуэт. Беспокойство мое прошло, при появлении я не сторонился, не догонял, – и бесполезно – вскоре даже перестал обращать внимания, хотя бывало, душу холодил пристальный взгляд незнакомца, и потому игнорировать полностью не удавалось.

Его внезапные, странные возникновения, а после – исчезновения без следа, в целом соответствовали обстановке мира под грибами. Я привык воспринимать синий силуэт как очередного болванчика, так было проще, хотя маршрутами он походил на возникшего.

На торге никто не играл, и здешние разговоры меня больше не занимали. Даже обходов Словоплета больше не было. Скука брала изрядная, до глубины сердца.

Я кивнул торговцу:

– Какие новости?

– Все как обычно. Магнаты жируют и устраивают очередной пир, рудокопы с утра до ночи в шахте, я торгую. Не видно тебе?

Можно было сказать, что торговец умело обращается со словами. Но все же он долго сменял эмоцию, а кроме того, похожую информацию в Лагере я уже слышал.

Любые ответы болванчиков оставались деревянными, ровно как и лица.

– Расскажи мне про магнатов.

– Главный из них…