Призма Сердца

– Да? – скривилась в усмешке «жирная свинья», – и кто же сможет прочитать её?

– Я сам, – расширив глаза, расхохотался алхимик.

– Что… – задохнулся своим вопросом стражник, увидев, как держит за волосы свою же голову, которая, не стесняясь, хохочет ему в лицо. Стражник отпрыгнул и стал ощупывать своё лицо, и всё никак не мог найти его, пальцы его не могли достигнуть кожи, останавливаясь в паре миллиметров до него, хотя казалось, что они и проходили его голову насквозь. Запаниковав, он ринулся с вершины горы, куда вёл Арчибальда вместе с другими стражами, к ручью, что протекал прямо под вершиной. Соскочив с лошади, стражник шлёпнулся прямо в воду и, трясясь всем телом, уставился на круги на воде, которые стали расходиться во все стороны от стража. Вода, бывшая первое время прозрачной, становилась с каждым мгновением все более мутным, пока окончательно не превратилась в идеальное зеркало. Стражника это напугало ещё больше, однако он продолжил таращиться на своё отражение. Его лицо начало менять свою форму, превращаясь то в молодую, то в старую, то в идеализированную версию себя. Затем его лицо вместе с поверхностью воды превратилось в угольно-чёрную массу, которую стали разрезать фиолетовые узоры, перепрограммирующие окружающую действительность, обнажая её голографическую природу. Это похоже на межпланетные игры или на игру в камни… – улыбнулся стражник, но… тут он задумался, – откуда я это знаю? Первая проявит себя в мире только через пару тысяч лет в будущем, а люди играли в камни ещё три тысячи лет назад. Откуда, откуда я знаю о них и знаю эти даты? Тут рисунки на воде сформировали его лицо, включающее в себя черты рептилии, которые периодически менялись на кошачьи в ассоциативном ряду варвара.

– Ты в порядке? – окликнул его голос, мгновенно успокоивший паникующего стража. Он посмотрел на своё плечо, на нем лежала чёрная рука, состоявшая из идеально состыкованных ячеек, которые, вибрируя, превращались то в чешую, то обрастали иглами, сформировывающими шерсть. Страж поднял голову и увидел в своем собеседнике то же существо, каким являлся и сам. Рисунки на лице рептилии-кошки превращались в движущиеся спирали, заставившие это существо слегка улыбнуться.

– Эксперимент скоро закончится, – услышал страж ответ на вопрос от своего стоящего отражения ещё прежде, чем задал его.

– Что делать? – продолжило отвечать отражение – делай, что хочешь, будь кем и чем хочешь. Вот и всё.

52. – Я хочу снова стать собой, – запаниковала Гелла, – я, я хочу!

– Спокойно! – мягко проговорил Хоп, – вот же ты!

Пулей вылетев из хижины, девушка устремилась через джунгли навстречу чему-то, что ещё не обрело свое воплощение в этом мире. Скорость журналистки была невероятной, с её точки зрения преодолевался сам свет и само время, ведь вся природа замерла в преддверии того, что стало возможным выйти за границы любых условных ограничений, и кто-то сможет, наконец, пробить дыру в мироздании и освободиться от многоликого наваждения, которое называлось «миром». Деревья и заросли вокруг неё, мелькая с невероятной быстротой и сливаясь воедино, превратились в коридор, который вытянулся в многомерную дорогу. Превратившись в живой магнит, этот эфемерный коридор притянул титаническую конструкцию, целую сцену, на которой оказалась Гелла. Выпрыгнув из зарослей, она босыми ногами ступила на мраморную плитку и, подняв глаза, поняла, что находится на площади перед Императорским дворцом прямо в сердце столицы своего родного государства.

– Как это может быть? – пронеслось у неё в голове, – она тут же обернулась и обнаружила, что джунгли, из которых она выпрыгнула, превратились в едва различимую ячейку, напоминавшую маленькую снежинку, парившую в воздухе. Гелла инстинктивно подпрыгнула, пытаясь поймать маленький геометрически выверенный объект, предполагая, что он может быть порталом, который перенёс её с одного острова на другой. Как только её ладошка дотронулась до снежинки, всю её руку обдало холодом, а потом нестерпимым жаром. Взвизгнув от неожиданности, девушка отдёрнула руку и, пошатнувшись, упала на мраморную площадь. В ушах стал нарастать гул, а картинки перед глазами пошли рябью с правой и левой стороны. Эти вибрации, казалось, существовали не столько внутри, сколько снаружи тела. Волны захватили собой всю площадь и перекинулись на дворец, который тут же превратился в груду камней, а затем, засияв, предстал в образе футуристического космодрома. Гелла смотрела на это наслоение образов и почувствовала, как жар и холод, которые испытала её рука, перекинулись на всё её тело, и теперь девушка разрывалась между желанием сбросить с себя всю одежду и завернуться в неё посильнее. Параллельно с этим происходили и изменения во внешней среде. Сменяющиеся образы то дворца, то футуристического пейзажа, то доисторической горы стали меняться с пугающей быстротой, а вместе с ними и весь мир начал трансмутироваться, изменяя свою форму, превращаясь во фрактальные узоры, которые, копируя и перемножая своё количество, формировали окружающую действительность. В какой-то момент они замерли и, завибрировав с новой силой, вызвали колоссальное землетрясение, которое перевернуло весь мир с ног на голову. Гелла, потеряв всякую ориентацию в пространстве, стала падать к звёздам. А бывшая под ней Империя, расположенная на острове, омываемом мировым океаном голубой планеты, превратилась в клубок, который начал разматывать сам себя. Гелле сначала показалось, что планета превратилась в гигантскую змею. Но затем, когда титаническое существо подплыло ближе в океане переливающегося эфира, девушка увидела гигантскую, а точнее, гигантские морды утконосов, которые, светясь извивающимися символами на их клювах, с интересом разглядывали маленькую бабочку, порхавшую прямо у них перед носом. Гелла тут же осознала себя этим бесконечно малым и вместе с ним всеобъемлющим божественным, отрастила крылья и взлетела вверх, достигнув макушки центральной головы существа, на которой отдыхало ещё одно могущественное существо. Опустившись к нему поближе, Гелла с теплом посмотрела на спящее лицо Бога и затем, закрыв глаза, поцеловала его в лоб. В этом поцелуе раскрылся многомерный цветок, который увлек спящего человека и Богиню в глубину их общего, чудесного по своей глубине и красоте сна.

53. – Брайан, спасибо тебе, – улыбнулась Гелла, лёжа со своим другом на песчаном берегу.

– И тебе, – зарылся тот в волосы подруги.

– Я теперь точно знаю, что нужно делать, – глядя на воду, которая появлялась из ниоткуда и омывала их ноги, Гелла поднимала взгляд всё выше, создавая гигантский океан, за которым в сотнях километрах располагался остров, где находилась родина её отца. Сфокусировавшись, ум девушки прыгнул в воду и, превращаясь в рисунки на поверхности великого морского существа, разлился в триллионы волн, которые, преодолевая время и расстояние, готовы были достичь земли, откуда они были родом. Однако по пути была ещё одна остановка, на которой тоже стоило заострить внимание. Собравшись воедино, волны, взвившись спиральным торнадо, создали сначала плоский, а затем и объёмный рисунок лайнера, на котором уже начали свою жизнедеятельность тысячи людей, которых судьба свела вместе на этом корабле.

Одной из таких созданных людей была и сама Гелла, которая рассматривала своего собеседника, пытаясь удостовериться, по-настоящему ли тот больной на всю голову или просто притворяется.

– Это какой-то розыгрыш?– повторила Гелла, – что тут делает этот человек?

– «Этот человек»? – передразнил её Стальной Орёл, – девушка, у меня вообще-то имя есть и…

– Не повышай голоса на нашу гостью, – спокойно сказал Император, – так что вы там говорили, миссис Фландерс?

– Я говорю, что на вашем борту находится убийца, по крайней мере, один точно.

– Правда?– не смог скрыть удивления Харт, – и кто же это?

– Если хотите ломать комедию и дальше, то, пожалуйста, но всё-таки, если у вас осталась хоть капелька здравого смысла, вы арестуете вождя–самозванца.

– Что?! – рассмеялся Орёл, – Стивен, посмотрите на неё! Это же больная женщина! Боль–на–я! Я бы порекомендовал вам бесплатно организовать для неё лечение в лучшем госпитале страны Утконоса, и я лично прослежу, чтобы ей был оказан соответствующий…

– Мне не нужна забота предателя, – впившись глазами в вождя, ледяным тоном проговорила Гелла.

– Ты сука!! – вскочил с места вождь, и выглядел он отнюдь не как орёл, который готов был спикировать на свою жертву, но как злая собака, которой придавили лапу.

– Лоссе! – Харт гневно окликнул Орла, назвав по имени, дарованному имперской канцелярией.

– Ты не уйдёшь с этого лайнера…

– Лоссе! – повторил Харт. В этот раз вождь подчинился и плюхнулся за столик.

– Миссис Фландерс, зачем вы провоцируете моего гостя? Вам как никому другому должно быть известно, какая сложная обстановка сейчас в стране моего гостя! И вы позволяете себе подобные высказывания! Вы же журналист, так имейте же элементарнейший такт.

– Да, господин Император, – съязвила Гелла, – я журналист, и именно поэтому я привыкла называть вещи своими именами, и если передо мной сидит …

– Я вас понял, – прервал её Харт, – понял, не сомневайтесь. Однако вы слишком голословны. Если вы уж и хотите кого-то обвинить, тем более персону такого уровня, вам необходимы весомые доказательства, разве не так?

– Сэр, – выдавила из себя Гелла, запуская руку в сумку, – этих доказательств у меня предостаточно.

54. Гелла хваталась рукой за своё тело и никак не могла нащупать его – рука постоянно проскальзывала мимо, там, где должны были быть органы, заключённые в костяную клетку, была пустота. Девушка стала призраком, который парил в ярких фантасмагорических джунглях. Решив не паниковать, Гелла расслабилась, и сразу же её существо наполнили миллионы звуков, которые окутали её, создавая новое тело. Этим организмом стали джунгли, живые и пульсирующие. Они состояли из миллионов клеток, существ и растений, которые были взаимосвязаны и дополняли друг друга. Гелла как будто стала иметь возможность видеть мир таким, какой он есть, и теперь она видела абсолютную упорядоченность движения каждого листочка, каждого пробуждения зверька. Всё это напоминало полупрозрачную паутину, из изгибов которой очень последовательно вырисовывались бегающие светящиеся точки энергии, очерчивающие всю природу, все её свойства, характеристики, формы и значения. Гелла заворожённо слушала и наблюдала за этим чудом. Однако что-то поражало этот организм, что-то… Гелла, ведомая этим чувством, поднялась и, подобно ветру, стала описывать круги вокруг деревьев, перемещаясь от одного к другому. При этом каждый многовековой обитатель этой системы сообщал следующую точку, где девушке стоит проявить своё присутствие. В определенный момент времени стало проявляться нечто, что не отзывалось на её внутренний призыв. Казалось, что эта часть леса не хотела идти на контакт, не хотела рассказывать о себе. Несмотря на ощущаемое отторжение, Гелла переместилась в эту часть джунглей и натолкнулась там на настоящих чудовищ. Точнее, на образы, которые собрались из паттерна информации, который готов был проявить себя в ближайшее время. Не выдержав своих собственных догадок, Гелла бросилась в другом направлении и оказалась на выжженной земле. Это было футуристическое зрелище, где лес резко обрывался, и за оградой, которая была предупреждением для любого, кто попытался бы проникнуть внутрь, стояли титаны, насиловавшие землю и всё, что ей принадлежало. Они неторопливо вспахивали километры джунглей, уничтожая их под корень вместе с людьми, животными и всей экосистемой, а затем проникали в землю и начинали потрошить её изнутри, не давая ей и шанса на дальнейшее восстановление. Геллу трясло, и ветерок, которым она стала, превратился в ураган, пытавшийся, если не вылечить или помочь умершей земле и гниющим в ней людям и зверям, то хотя бы сдуть захватчиков, чтобы они своим надменным видом победителей не оскорбляли памяти павших в этой неравной битве существ. Исполины кренились, скрипели, но не поддавались, тогда Гелла, ставшая разбушевавшейся богиней-элементалем, превратилась в вихрь и стала превращаться в настоящее торнадо, просто обязанное вырвать под корень, разорвать, испепелить и уничтожить всех этих…

– Стоп, – раздался спокойный голос, который тут же разогнал буран, сразу после чего материализовавшаяся Гелла упала на мягкую траву посреди джунглей, ощущая, как мир вертится вокруг неё.

– Неужели это я так закрутила всё? Не только гигантов, но и все леса…

– Хо-хо! – раздался смешок старца, который сидел на огромной железной трубе, – пока этого не произошло, мне пришлось немного отрезвить тебя, моя дорогая, – улыбнулся шаман.

Когда Гелла с невероятным усилием подняла голову, ощущая, как невидимые руки изнутри трясут картинку перед её глазами, девушка увидела Хопа, сидящего на стальной клешне одного из чудовищ, которых она видела в своем путешествии по сознанию леса. Этой клешнёй была стальная труба, принадлежавшая кое-как скрытому военным камуфляжем танку.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался состоянием девушки старец.

Гелла хотела было ответить, что нормально, но тут же ощутила, как внутренности её скрутило, и она излила всю горечь от осознания боли этой земли, этого острова, из себя.

Хоп громко рассмеялся, глядя, как Гелла, обильно потея, пытается унять спазмы своего желудка. С одной стороны, слыша его смех, Гелла злилась на этого тупого старикашку за то, что он так унижал её, а с другой стороны, ей и самой становилось смешно, и она уже не могла более дуться на такого замечательного человека.

– Полегчало? – по-отечески положив руку на плечо девушки, поинтересовался Хоп, мягко приземлившись рядом с журналисткой. Девушка тут же испытала сильную эмоцию благодарности и тёплой привязанности, которая на этот раз нашла своё выражение в слезах, брызнувших из её глаз. Он вцепилась в Хопа и зарылась в его грудь.

– Вот так, всё хорошо, – похлопал её Хоп по спине, – всё в порядке, не бойся плакать.

– Это всё так… Ужасно! Так ужасно!! – трясущимся прерывающимся голосом выкрикивала Гелла, захлёбываясь своими собственными слезами. Она помнила эти рыдания – так же плакала её мать, когда узнала, как был болен её отец. Не имея более возможности писать, он практически превратился в овощ, не способный даже самостоятельно помочиться. И всё же главной трагедией было даже не то, что он больше не мог творить и превратился из созидателя в обузу всего существования, а то, что Гелла не могла смириться с этой мыслью, ей было больно видеть, как медленно вирус изнутри съедает все мечты отца, и она ничего не могла сделать для его выздоровления. Она просто молча наблюдала, как отказывали все важные функции организма по мере того, как эфирный вирус сжирал всё больше и больше частей мозга, в конце концов, не оставив ничего, что можно было бы назвать человеком. Когда пульс его сошёл на нет, Гелла вздохнула с облегчением, как будто её собственные мучения закончились. Но это была иллюзия. Несмотря на то, что рана затягивалась, память оставалась и вырывалась иной раз в агрессивные разрушительные формы грубости и насилия, в основном по отношению к другим людям.

– Почему они должны жить? – стучало в висках девочки, которая проходила процедуру очищения посреди джунглей, – почему этот вонючий старик живет?! А мой отец мёртв? Лучше бы этот тупой туземец сгнил, а мой родной папа остался бы жить и тогда! Тогда!..

Однако и это было разрушительной силой, которая лишь маскировалось под «справедливость». Ведь итогом было обрушение всей злобы на людей, пусть и алчных правителей двух островов, но всё же это было не больше, чем месть за невосполнимые утраты юности, направленная на фантомов.

– В данном случае, – констатировал Хоп, предвосхищая вопросы Геллы, – страдания людей, их земли, их острова – это очень удобное оправдание своей беспомощности, а если точнее и совсем уж в лоб – ты не вернёшь отца тем, что покараешь убийц.

Гелл отстранилась от Хопа – он в точности знал, о чем она и сама думала.

– Может и так, – с надрывом продолжила девушка, – но может это моя судьба?! Чтобы отец мой умер, и я выросла такой! Чтобы я шла этим путем и через свою боль почувствовала чужую, и смогла навсегда разорвать этот порочный круг страданий.

– Мыслишь верно, – призадумался Хоп, – однако своими действиями ты лишь укрепишь этот, как ты выразилась… круг страданий.

– Мне что тогда, отвернуться от всего, что я вижу?! – взорвалась Гелла.

– Я этого не говорю. Ты должна изменить то, что видишь, а если точнее – создать то, что ты бы хотела видеть!

– Ну, знаете, господин Хоп! – злобно улыбнулась Гелла. – Вы трус! Самый настоящий трус! Вашу страну, вашу землю, ваш остров разоряют! Ваших детей насилуют! Ваших женщин и мужчин сжигают! Всё ради вен вашей земли, которые выпотрошат, а после – превратят всё, что есть под и над вашим островом в пепел, а вас запрут в клетках, и вы станете частью Империи! Вас этого не злит?! И вы – шаманы, объявлены преступниками! Как будто это вы виноваты! И конфликт из-за вас! Неужели вас это не касается? Или вы просто боитесь? Скажите мне, Хоп! Не молчите!!