Призма Сердца

– Если ты встанешь на путь конфронтации с Империей, ты станешь такой же, как они. Будешь ролью, может в массовке, может даже, станешь главной героиней, но всё же – останешься ролью. А ты должна стать выше, чем эти перипетии сценария в чьей-то больной фантазии, ты должна взлететь, спрыгнуть со сцены, не побоявшись публики, которой может не понравиться, что один из актёров ведёт себя не так. Ты должна побежать через весь зал и, распахнув двери, выйти наружу. Вот ради чего мы встретились, вот ради чего все войны, вот ради чего вся любовь, вот ради чего ты родилась – наконец стать свободной. Пожалуйста, заклинаю тебя, – не становись одной из придуманных героинь, не будь ей, даже не слушай меня, потому что это роль, у меня такая же задача – направить тебя. Отбрось это всё! Обзови меня сумасшедшим и уничтожь Империю! Поверь мне и не делай ничего. Можешь как реализовать это, так и нет. Но я думаю, ты найдешь третий, а возможно седьмой путь, свой путь, который не играет ни по чьим правилам, выходя за все границы каких-либо условностей и ожиданий.

– Но как же мне быть? Как мне найти этот путь? – растерялась Гелла.

– Очень просто, – Хоп постучал ей по голове, – тут пусто. И нет никого, никакого режиссёра, сценариста и суфлёра. Поэтому всё и идёт из рук вон плохо почти у всех, но… – Хоп опустил руку и два раза стукнул Геллу по грудной клетке, – тут, – ему ответили такие же два ритмичных удара, – тут есть кое-кто, на чей совет ты всегда можешь рассчитывать.

– Хоппи, Вы… – глаза девушки вновь наполнились слезами.

– Слушай его. Слушай своё сердце. Оно укажет тебе нужную дорогу.

55. Гелла лежала на Майкле и слушала, как бьётся его сердце. За прошедшую ночь, казалось, прошла целая жизнь, а возможно даже и не одна. Всё, что было до встречи с Майклом, утратило всякое значение и одновременно с этим обрело кристальную ясность и прозрачность. Этому во многом поспособствовали разговоры, которые безостановочно вели девушка и молодой человек.

– Знаешь, иногда мне кажется, что всё, что происходит вокруг, напоминает какую-то абсолютно вывернутую наизнанку шутку.

– Мне ли не знать, – усмехнулся Майкл, – ты пытаешься всю жизнь поступать правильно, но в итоге оказывается, что дело твоей жизни – просто– напросто преступный заговор с целью обогащения далеко не самых лучших людей на нашем острове.

– Ты ведь можешь просто уйти из отряда Харта, – предприняла отчаянную попытку Гелла.

– Из нулевого отряда, давай лучше так его называть, не уходят. Тем более, я пока ещё не готов бросить своих товарищей, которые всё ещё продолжают рисковать жизнями за кучку ублюдков.

– Вы ведь, – Геллу осенило, – можете написать жалобу! Точнее составить самый настоящий иск, обвинительный приговор тем, кто замешан в …

– В чём? В убийствах людей? Формально – расстрельных списков не существует, поэтому попытайся я сейчас в-открытую, даже с помощью своих друзей и связей в агентстве, что-то предпринять, то самое лучшее, что меня ждёт – это срок за клевету и безусловное лишение всяческих привилегий и статуса агента.

– Как у вас там всё запутано. Почему мальчишки не могут жить проще? – улыбнулась Гелла.

– Да в общем-то… – пытался что-то сформулировать Майкл.

– Да шучу я! Я же не полная дура, поэтому понимаю, что то, что происходит сейчас с нашим островом – это не просто стихийное бедствие войны, которую никто не хочет признавать, но в высшей мере безразличие большинства к попустительству и безнаказанности преступников.

– Согласен, – вот только кто они, эти преступники?

– Ты знаешь.

– Возможно, но у меня всё ещё недостаточно доказательств.

– Ты лжёшь, – отрезала Гелла, – почему?

Майкл привстал на кровати, вслед за ним это же сделала Гелла.

– Я собрал приличное количество документов, которые смогли бы сбросить Харта с трона и уличить его в чудовищной лжи по отношению к земле Святого Утконоса и шаманов, однако…

– Подожди секундочку! – перебила его Гелла, глядя прямо в глаза своему любимому, – ты сказал, земля Святого Утконоса?

– ДА, это собственно тот остров, из-за которого и…

– Но разве он назывался не земля Святого Змея?

– Змея? Причём тут Змей? – удивился Майкл.

Сидя в полутьме, Гелла разглядывала лицо Майкла, которое периодически менялось, черты лица перепрограммировались и как бы наслаивались на общую матричную схему, которая была основой для многомерных существ этой реальности.

– Действительно, причём тут Змей? – ответила сама себе Гелла словами своего друга, который, улыбаясь, сидел напротив неё. В этот момент ум девушки гадал, что же происходит, является ли Майкл частью заговора правительства Империи и, заманив и соблазнив её, хочет, манипулируя её сознанием, заставить её…

– Что ты хочешь сделать? – предвосхитил вопрос Майкл.

Действительно, – среагировала Гелла про себя, – что она хочет или всё-таки что ОН хочет заставить её сделать? Как это определить?

Теперь любая мысль была подобно вражескому партизану, который проник внутрь Геллы, чтобы разрастись там и побудить её к действиям. Её рука подтянулась к покрывалу и нащупала под ним сумку.

– О, ты, правда, хочешь этого? – улыбнулся Майкл, – только скажи мне, дорогая, какие доказательства своей любви ты мне можешь предоставить? – вновь превратившись в голографическую проекцию символов, которые были системой, воспроизводящей мысли и желания Геллы. Девушку бросило в жар, маленькие огоньки зажглись по её телу и стали бегать по коже, подобно стройным рядам светлячков, проникая под кожу, в кровь, разогревая её, собираясь в районе живота и опускаясь ниже. В этот момент вожделение захлестнуло её, и журналистка, не помня себя, набросилась на своего возлюбленного, только на этот раз избрала крайне экстравагантный для этого метод.

56. – Вот мои доказательства! – в припадке вожделения продекларировала Гелла, вскинув пистолет, который она пронесла с собой в сумочке. В ту же секунду маленькая квадратная комнатка залилась светом и начала трансформироваться в иные объекты. Сцена теперь развернулась и превратилась в настоящий многомиллионный лайнер, который пробивался сквозь бушующие волны океана. И любовь в этом случае должна была измениться из локального секса в вихрь энергии, который теперь сошёлся на пальце девушки, готовом в любой момент нажать на крючок.

– Неожиданно, – поднял руки Харт, – признаюсь, вы меня удивили! Такой розыгрыш устроили тут!

– Никаких розыгрышей, говнюк! – прищурилась Гелла, всё ещё не в состоянии контролировать жар, плавящий её матку. Оставалось надеяться только, что Харт не может ничего определить по её голосу. – Что было в бокале? – злобно прыснула Гелла.

– Ты вообще что? – вытаращил глаза вождь, в страхе отодвинувшись на стуле, – ты, сука, как это пронесла?..

– Заткнись, мразь! – перевела дуло пистолета на лилового тирана журналистка, – ещё одно слово, и я в тебе столько дыр наделаю, сколько не сосчитать во всех жертвах вашего беззакония!

– А я вот до сих пор не могу понять, к чему весь сыр-бор, – окликнул журналистку знакомый голос. Гелла тут же обернулась, увидев, как человек в маске, один из ручных псов вождя, наставивший на неё автомат, коснулся своей чёрной защиты на лице, стянул её, обнажив беззаботную улыбку.

– Хоппи? – растаяла окончательно Гелла, увидев, как униформа солдата сползает, превращаясь в одеяния с сияющими узорами, которые, подобно змеям, оплели тело шамана. Только на этот раз это был не дряхлый скелет старика, но поджатое тело молодого туземца, который, тряхнув головой, приветливо улыбнулся Гелле – О, Богиня! Девочка моя, похоже, ты опять запуталась в своем лабиринте.

– Нет… – выдохнула она, направившись по палубе корабля прямиком к шаману. Энергия, которая буквально лилась с юноши, коснулась палубы и стала видоизменять её, ломая грубый металл и заменяя его на органические растения, которые переросли в настоящие джунгли, заключившие в свои объятия двоих людей. В воздухе витал первозданный инстинкт, мускус самой матери природы, который жил теперь внутри Геллы и безошибочно подсказывал ей, что нужно делать. Приблизившись к мужчине, Богиня подняла свои ладошки и нежно коснулась ими щёк своего возлюбленного. При соприкосновении кожа мужчины стала изменять свою температуру, цвет и консистенцию. Кожа начала превращаться в мягкий металл, на котором стали возникать рисунки как ответ на программу, исходившую от рук возлюбленной. В следующее мгновение губы обоих сблизились, и затем соединились языки, обменявшиеся слюной друг друга, в этот момент паттерны информации стали бежать быстрее изо рта, ставшего общим, попадая в кровь и расходясь по всему организму. Тело девушки стало тоже металлического оттенка, точнее – серым, отливавшим желтоватым цветом от огней, которые стали вспыхивать в начавших дышать любовью джунглях. На лицах обоих людей стали распускаться фиолетовые цветы, которые опустились до их шей, а затем заполнили пространство спин, груди, рук и ног. Космические зёрна любви, которые пробудили индивидуумы, теперь пускали свои плоды прямо на телах влюбленных, являясь также и картой, по которой оба могли вернуться в свой волшебный божественный сад. Девушка наклонилась чуть назад, всё ещё поедая рот своего любимого, и потянула его за собой. Листья и кусты превратились под ними в мягчайшие одеяла, что окутали обоих, во время того как мужчина уже ввёл пальцы во чрево богини и начал создавать свою маленькую вселенную внутри неё. Огонь внутри неё преобразовался в бутон лотоса, который стал визуально осязаем и стал распускаться изнутри, найдя выход из пупка женщины и раскинув свои лепестки по её животу. Девушка в удовольствии откинулась на одеяла, которые пошли геометрическими рисунками, превратившими мягкое бельё в волны морской воды, в которую с головой погрузились богиня и её муж. Достав свои пальцы из богини, он приступил к насыщению цветка жизни посредством своего рта, чем стимулировал богиню раскрыть свой третий глаз и, распахнув своих крылья, воссоздать вокруг себя дивный сад, который находился одновременно на вершине самой высокой горы и в самой глубокой впадине. Когда это пространство было достигнуто, мужчина посмотрел в глаза женщине, и они оба поняли, что одновременно оба являлись и мужчиной, и женщиной. И самое главное – нужды притворяться кем-то одним не было. Каждый из них поочередно превращался то в бога, то в богиню, и эта игра продолжилась и после того, как один из них вошел в другого и начал, ритмично двигаясь, создавать мир во время тантрического акта любви. Каждая клетка и каждый атом этих двух поистине прекрасных существ был украшен великолепным узором, который включал в себя все удовольствия, которые готовы были родиться в миллионах миров в момент очередного оргазма пары небожителей. Набирая скорость, бог и богиня уже кричали, не в силах сдержать тот вихрь энергии, что создали. Наконец, откинувшись друг от друга, исторгли из себя силу, которая, превратившись в чистый эфир, сжала мир в одну точку небывалого блаженства. Из нее изошли миллиарды спиралей с созревающими на них семенами жизни вселенных и галактик, оплодотворяющих друг друга. Они несли в себе зерно любви создателей универсума, от самых огромных титанических созданий, являющихся частями тел теперь уже единого бесполого существа, заснувшего в одном маленьком человеке, который, пролетев миллиарды световых лет, оказался Богиней, ненадолго принявшем облик девушки, лежавшей на своем любимом.

Гелла повернулась к Майклу и поцеловала его в губы, все ещё ощущая, как всего пару десятков секунд назад его член довёл её до оргазма, который чуть было не вынес её за пределы этого измерения.

– Ты не поверишь, если я расскажу, что я только что пережила, – крепко сжимая за руку Майкла, прошептала девушка.

– Не волнуйся, – поцеловал Майкл её в ответ, – я видел то же самое.

Гелла в блаженстве закрыла глаза, ещё раз вспоминая всю изящность танца любви, в эпицентре которого она только что побывала. В прикосновении руки любимого, который заботливо приобнял её, она нашла очередное напоминание того, насколько мир совершенен и восхитителен. Каждое, даже самое незначительное действие, было безусловным выражением любви или побуждением к её реализации. С этим тёплым чувством девушка понемногу проваливалась в сон. Тело её как будто перестало существовать, а всё, что осталось вокруг, превратилось в многомерный шар, который начал с нуля воссоздавать вокруг себя новую, ещё не проявившую себя реальность. В ней, подобно кадрам кинохроники, наслаивались одна на другую кадры-сцены, что создавало иллюзию реальности, которая на этот раз обернулось чем-то на первый взгляд совершенно чужеродным магическому танцу бога. В бронетранспортёре, который больше напоминал гигантскую духовку, обливаясь потом, лежал Майкл, ставший очередным героем документальной ленты. Как это было ни прискорбно, но это были не ностальгические воспоминания, но тяжелый груз, до сих пор лежащий на сердце любого солдата, что побывал на острове Утконоса.

Майкл не мог взять в толк, почему война до сих пор продолжается. Тем более с информацией, что имелась у нулевого отряда, частью которого ему посчастливилось стать, операция по уничтожению шаманов должна была продлиться от силы пару месяцев по самым неблагоприятным прогнозам. На деле же спец-мероприятие превратилось в полномасштабную войну, которая втянула в себя весь остров, который горел в напалме имперских войск и сжигал не только шаманов, но и самих «агрессоров». Наружу выйти было нельзя, в любой момент шальная пуля могла раздробить череп.

И что тогда? Смерти Майкл уже не боялся, она казалось реальнее и милосерднее, чем духота, которая практически заживо сжирала лёгкие и сжигала кожу. Но вот боли он боялся, и представлял, что будет, если он попадёт в руки шаманов, а милосердными они уж точно не были. С другой стороны, если он проведёт в подобной осаде ещё хотя бы пару дней, то точно сойдёт с ума, поэтому особого выбора не оставалось, кроме как…

Сигналом к началу действий послужил град из пуль, который отстучал по бронетранспортёру. Выскочив из запасного хода наружу, Майкл прокатился по земле и ответил встречным залповым огнём из автомата. После этого джунгли замерли в ожидании. Звери знали, что это была борьба, первобытная битва за выживание, и, несмотря на изменившиеся обстоятельства дуэли, которые претерпели изменения, суть сражения осталось той же: убей или будь убит. Майкл опрокинул на глаза визор и бросился через кусты к источнику движения, который зафиксировал его датчик. «Жертва», которой стал невидимый нападающий, принялась палить, но Майкл быстро сообразил, что траектория пуль не могла его затронуть, поэтому, пользуясь своими навыками, приобретёнными ещё во время подготовки вступления в отряд, подобрался вплотную к нападавшему и быстрым ударом приклада в челюсть вырубил врага. Поднявшись во весь рост, сбросив с себя маску и визор, при этом глубоко дыша, Майкл пытался прийти в себя. Возможно, это было его роковой ошибкой – расслабиться, ведь теперь он превратился в отличную мишень. Тем не менее, одно обстоятельство не давало ему покоя в тот миг: глядя под ноги, он видел не поверженного шамана, который сжигал стадионы в его родной Империи, используя магию и жидкий эфир, но молодого парня, который, возможно, всего пару лет назад перестал походить на мальчика.

На следующий день, когда Майкл смог с боем пробраться в раскинувшийся недалеко от эфирных приисков лагерь своего отряда, этот молодой парень сидел уже напротив него в комнате для допросов.

– Меня зовут Майкл, – представился агент, глядя на мальчишку, – скажу прямо, ты пытался меня застрелить ещё вчера, а месяц у меня и так выдался не из лёгких, поэтому прошу не юлить и не врать без необходимости. Ладно? Ок, молчание – знак согласия, поэтому приступим. Как тебя зовут?

«Шаман» сидел, уставившись в пол.

– Так, повторюсь, – думая о том, как бы скорее и побыстрее свалить уже из этой «командировки», начал Майкл…