Геката

«Шли бы вы все нахер с глаз моих. Как я согласилась на это дерьмо?»

– Что вас привело к нам, Дженна?

– Не знаю. Что сюда приводит других?

– У каждого своя причина, Дженна. Это может быть поиск понимания, знакомство с новыми людьми, желание стать лучше, получение ответов на неудобные вопросы.

– Пусть будут новые знакомства.

– Прекрасно, Дженна. Молодой человек, – Оскар Браун приветливо наклонился в мою сторону, – давайте познакомимся с вами. Как ваше имя?

– Сэм Тендерлоин. – солгал я.

– Очень приятно, Сэм! Привет, Сэм. Здравствуй, Сэм!

– Вот и новое знакомство, Дженна, – сказал Оскар Браун, – чтобы вам было комфортнее в нашей компании, мы начнем с тех, кто уже привык делиться своими проблемами и способами их решения. Мария? Энди? Расскажите о своем опыте.

– Да, конечно. Здравствуйте все еще раз. У нас с Энди было индуцированное параноидное расстройство. Индуктором был Энди, а я – реципиентом. Так нам говорили доктора.

– Да, они убеждали нас, что мы больны.

– Очень настойчиво убеждали. Мы пили таблетки, на процедуры ходили и делали все, как нам говорили.

– Мария, расскажите что это за так называемая болезнь простыми словами, – попросил Оскар Браун.

– Ну…

– Это когда кто-то один выдумал бредовую идею, а второй поверил в нее и тоже стал ей жить.

– Да, у нас очень крепкая связь, поэтому я поверила. Но получилось так, что дело вовсе не в вере и не в болезнях. Энди как-то сказал, что не может отделаться от ощущения преследования.

– Это, конечно же случилось во время Эпидемии. Я тогда думал, что за мной следят какие-то люди, которые подозревают меня в чем-то. Тогда много кто и много кого подозревал.

– Да, поэтому я как бы не увидела в этом ничего странного. То есть, мне было страшновато, но этот страх казался вполне нормальным. А потом он стал развиваться.

– Причём одновременно, у нас обоих.

– Да, ощущение преследования перешло и на сны. Мы уже не знали что страшнее – спать или бодрствовать.

– И не знали, где спрятаться от этого ощущения. Именно ощущения.

– Вот тогда мы первый раз сходили в полицию. Сказали, что волнуемся за нашу безопасность. Нам ответили, что мы ебаные психи и нам надо показаться врачу.

– В тот момент почти любая не наша идея казалось плохой идеей, но ко врачу мы все-таки сходили – к психологу, а он перенаправил нас к психиатру.

– Мария должна говорить.

– Что, простите?

– Да, извините, у меня иногда случается это… Так вот, психиатр очень быстро поставил диагноз, сказал, что явление редкое, но, поскольку мы пришли к нему… это значит, что мы понимаем, что что-то не так и угрозы ни для себя ни для общества не представляем.

– Нам прописали препараты, терапию и прочее, но изменений никаких не было. А потом я вспомнил: если вы нашли под кроватью крокодила, покормите его.

– Да, мы пошли навстречу преследователям. Разговаривали громко и открыто, сняли все дверцы со шкафов, перестали выбегать из вагонов перед самым закрытием дверей и, в общем, действовали напоказ. Интерес преследователей на этом иссяк.

– Им не столько нужно было получить от нас какую-то информацию, сколько иметь откликающийся объект.

– Спасибо, Энди и Мария, – сказал Оскар Браун, – из их прекрасной истории исцеления можно сделать простой вывод: вы нужны вашей проблеме, пока она нужна вам. Давайте сделаем небольшой перерыв. Думаю, кофе уже готов.

Мы все неуверенно поднялись со стульев и стадно направились в сторону стола с печеньем и кофеваркой. Капельная машина наполнила прозрачный чайник, и он аппетитно булькал на подогревающей платформе. Оскар отвел меня в сторону.

– И так, Сэм? Если я могу тебя так называть, – сказал Браун, – у тебя, видимо, случай иного порядка, чем у Энди и Марии.

– Вы видели меня?

– М-да. И что это? Как ты этому научился?

– Хм…

– Значит, сам не знаешь, как это произошло. У ребят все проще – за парнем закрепился кошмар и висел на нем. Энергия в какой-то мере действует по животным, инстинктивным законам. Ты же знаешь, что животные чувствуют страх?

– Знаю.

– И не только страх. Негативные эмоции гораздо чаще имеют более выраженную силу, чем позитивные. И тем самым активнее притягивают себе подобных. А когда Энди перестал бояться «преследователей», и захотел им помочь, подпитываться им оказалось неоткуда. Просто?

– Не очень.

– Но проще, чем то, что испытываешь ты?

– Похоже.

– Поэтому ты соврал о своем имени? Заметаешь следы?

– Как вы узнали?

– Обычно люди стыдятся своего имени. Не потому что оно некрасивое или глупое, а потому что самые близкие и неприятные детские впечатления связаны с полным именем.

– И?

– И? Ты назвался слишком уверенно. Я сходу дал процентов восемьдесят, что имя не твое.

– Ладно, что теперь?

– Мне не нужно твое имя. Эта группа тебе не поможет. Никакая не поможет. Ты не зря пришел, в целом. Этот зал – безопасное место, поэтому встречи здесь и проходят. Можешь, конечно, послушать, попридумывать своих баек, порасспрашивать кого-нибудь, поговорить, но это все будет оставаться на поверхности. Но, опять же, ты все равно не зря пришел. Я знаю, где тебе смогут помочь. Ты же пришел за помощью?

– Видимо.

– Слышал про Маунт-Гейт?