Адриатические байки от Зямы Исламбекова

На глаза ему попался поливочный шланг, который, по всей видимости, лежал на просушке. Он был достаточно чистым, гибким и толстым. По нему, как по канату, и решил Антон взбираться из воды на набережную после купания. Один конец шланга Антон прикрепил к скамейке с вещами, другой бросил в воду. Размер был в аккурат до самой воды. Не больше, не меньше, то, что доктор прописал, то, что надо.

С разбега Антон сиганул в воду. Его радостный крик и брызги при входе в сине-голубую воду развеяли грусть-печаль Виктора Ивановича, который тотчас решил нырнуть следом, и …

Виктор Иванович красиво прыгнул ласточкой в воду. Идея купания ему очень понравилась. Оба плавали минуту-полторы, после чего Антон не без труда и не без помощи приятеля вылез на набережную. Ему всячески способствовал Виктор Иванович, который в воде и подсаживал, и поддерживал, и давал разного рода советы, находясь у самого края трехметровой набережной …

С Виктором Ивановичем всё оказалось сложнее, он не смог подняться и принял единственно верное решение – поплыл в сторону пляжа для выхода на сушу. То ли ему не хватило сил и здоровья подняться по шлангу, то ли он не сильно-то и хотел? Но всё равно, на выход из воды ушло не так много времени, т. к. плавал Виктор Иванович красиво, быстро и стильно.

Для какой балды он решил показать навыки плавания баттерфляем, зачем? Здоровый, как обычно – абсолютно голый, обритый мужик с уже покрасневшей от летнего солнца плешью, не скользил, а «летел» бабочкой мимо яхт и катеров со скоростью, с которой кролисты-любители плавают в водных ластах.

Забыв про свой нудизм, Виктор Иванович неспешно вышел из воды и направился к скамейке с вещами, где обсыхал Антон.

Редкие прохожие на набережной и отдыхающие на пляже внимательно следили сначала за Виктором Ивановичем, а затем и за двумя странными русскими, которые диссонировали и с местными обычаями, и с представлениями об отдыхе на Адриатических курортах. «Русские, наверное?!» – думали те, которые хорошо разбирались в туристах.

Не будет ошибкой полагать, что Тиват – адриатический курорт!? Большое скопление всевозможных яхт и катеров, развитая туристическая инфраструктура, аэропорт и ряд других плюсов, характерных для сезонного отдыха на Адриатике – всё свидетельствовало о том, что именно здесь начинают и заканчивают свои туристические приключения любители активных видов отдыха со всех стран мира. Правда, предпочтение будет у Европы.

– Интересно, как там тёлочки? – поинтересовался у Виктора Ивановича Антон. – Они, наверное, уже очухались? Да?

– Часов пять-шесть будут в отключке. Ещё час-полтора будут приходить в сознание. Полчаса-час будут искать ответы на вопросы, которые наверняка появятся и которых будет много, ну, очень много. – Виктор Иванович начал одеваться.

– А что с тачкой? – спросил Антон и вдруг зашелся гомерическим хохотом.

Прохожие почему-то решили, что сутулый и длинный мужик в открытую потешается над своим приятелем, который был в слаксах, майке и часах. Картина маслом.

Когда были надеты плавки, то майку Виктор Иванович зачем-то снял. Жадный до солнца, он не понимал, что тело его давно сгорело. Красный, как варёный рак, он всё время крутил головой по сторонам, словно что-то или кого-то искал.

– Давай-ка прогуляемся, – предложил Виктор Иванович Антону, ковырявшему дужкой от очков в правом ухе. Чистка была эффективной, даже слишком.

Серы из ушей удалось наковырять с половину, если не больше, чайной ложки. И всё бы было ничего, если бы не поломка дужки у очков.

– Так, бл@дь, началось! – в сердцах выругался Антон.

– Что началось? Ты о чём?

– Да, сука, бл@дь ёб@нная, – взорвался Антон, – делают, бл@дь на х@й, х@й знает что!

– Вон, смотри, – Виктор Иванович взглядом показал в сторону араба, торговавшего очками и чем-то ещё, чем обычно торгуют в курортных зонах. – Пошли, посмотрим… Может, купим что-нибудь?!

– Сука, бл@дь! – выругался Антон и со всей силой бросил очки на бетон.

Очки с треском ударились, отскочили на несколько метров и … не разбились и даже не потрескались.

– Ни х@я себе, бл@дь?! Вот это да, бл@дь?! – удивился крепости своих солнечных очков Антон. – Я их х@ярю, бл@дь, х@ярю, а они, бл@дь на х@й, ни х@я, бл@дь.

– Хватит материться, эрудит хренов, – пожурил приятеля Виктор Иванович и с гордо поднятой головой направился с вещами к торговцу.

Рядом с торговцем находились четыре больших скамейки и большая беседка на все случаи жизни. Виктор Иванович, дойдя до скамейки, стоявшей на солнце, плюхнулся на неё таким образом, что Антон сразу же догадался, что будет через несколько минут. И действительно, развалившись сидя в вольготной позе, через пять минут сидения под палящим солнцем, Виктор Иванович начал давать такого храпака, что бедный араб даже подскочил на месте от первого громкого рыка.

– Сколько стоит эта ху@та? – спросил Антон у торговца, показывая на пару очков от (для) солнца, выполненных в стиле единого целого стекла.

– Для тебя будет 4 евро. Но если ты купишь 5 пар, то я продам тебе за 15 евро.

– А если я куплю 10 пар? – Антон прищурил правый глаз и пристально взглянул на продавца.

– Тогда я продам тебе всё за 30 евро.

– А скидка? – не унимался Антон.

– Так я же делаю тебе скидку?!

– Как ты мне делаешь скидку? Ты, бл@дь на х@й, на пять только делаешь, а на остальные – ни х@я! – Антон разговаривал с парнем так, словно собирался у него купить, да не просто, а чуть ли не весь товар. – А вот эти, бл@дь, сколько? – и Антон показал на другую пару.

– Этих сколько пар будешь брать? – на полном серьёзе поинтересовался араб.

– А почём отдашь? А?

– Ну, если десять пар, то по 3 евро за штуку, – араб уже что-то начинал подсчитывать в уме, наивно полагая, что Антон может заинтересоваться выгодным предложением.

Антон мерил на себе одну пару очков за другой, иногда забывая, вернуть на место на стенде те или иные очки. Через полчаса на его голове красовалось шесть разных пар очков, на шее было ещё четыре пары и в каждой руке он держал по паре новеньких, разных мужских очков от (для) солнца. Все солнцезащитные очки могли быть куплены Антоном по 1,5 евро за пару. При этом не надо было брать ни пять, ни десять аналогичных пар, т. к. бедный араб уже ничего не соображал. Он продолжал что-то лепетать на родном арабском языке, а Антон, словно заведенный механизм, долдонил одно и тоже, что в целом было абсолютно непонятно продавцу.

Ни туристов, ни просто прохожих рядом не было. За этим цирком никто, разумеется, не наблюдал, а Виктор Иванович тем временем продолжал спать, давать храпака. Антон и развлекался, и коротал время, прекрасно понимая, что до приезда таксиста Горона оставалось ещё прилично.

Прошло два часа, и араб заплакал. У него случился нервный срыв. Он то и дело всхлипывал и что-то бормотал себе под нос. Часто вытирая рукавом футболки слёзы, лившиеся из больших карих глаз, он опасливо озирался по сторонам, боясь пришествия ещё такого же покупателя…

Последней каплей терпения, если уместно такое сравнение, было то, что неожиданно увидел араб. Вот именно тогда-то и случился у него нервный срыв. Антон продолжал мерить пару за парой, как вдруг он обе руки засунул в свои светлые парусиновые брюки, сделал какие-то движения, как будто что-то чесал или поправлял, а затем медленно и аккуратно начал доставать из брюк … презерватив, в котором было 100 – 150 мл мочи. Именно в процессе доставания какая-то часть мочи пролилась (вылилась) и попала в область ширинки.

– Во, бл@дь, а я, бл@дь, думаю, бл@дь, а что это, на х@й бл@дь, мне там так давит, бл@дь?! – Антон свои комментарии обратил в сторону крепко спавшего на скамейке Виктора Ивановича. – Вот же ж, сука бл@дь, какая х@йня, бл@дь, бывает в этой жизни, бл@дь!?

– У вас все так делают? – спросил араб на арабском языке Антона, вытиравшего о брюки свои руки.

Затем Антон, увидев невдалеке фонтан с русалкой, изо рта которой в несколько струй текла вода, решил сделать следующее.

Он неспешно подошел к фонтану и, заметив, что вокруг ни души, а глубина почти по пояс, без какого-либо колебания залез сначала одной ногой, а затем и вторую ногу поставил на дно фонтана, где полно было мелких монет. Чисто инстинктивно Антон стал собирать монетки одну за другой. Он так увлекся этим процессом, что не заметил подбежавшего к нему продавца очков, активно жестикулировавшего и что-то говорившего на арабском языке. В итоге он понял, что надо вылезать и идти сохнуть.

Мокрый след от фонтана до стенда с очками, оставленный Антоном, через пять минут полностью высох и исчез, а ещё минут через восемь-десять мокрый Антон стал абсолютно сухим и радостным от того, что как потом оказалось, он успел помочиться в фонтане, когда смывал с брюк и трусов свою мочу.

Данные строки не для эстетов и даже не для дамочек, изображающих из себя фифочек-фафочек с аккуратными маникюром и педикюром, с выбритыми лобками и подмышками, которые, однако, сами без зазрения совести, втихаря делают минет и при этом борются за чистоту русского языка и высокую нравственность.

Помнится мне и то, как на заре зарождения бандитского капитализма вся Россия и другие постсоветские братские республики взахлёб читали Эдуарда Лимонова, Тимура Кибирова и других авангардных писателей и поэтов, творивших и радовавших себя и читателей новыми литературными изысками, формами и приемами. Сегодня уже и по радио, и на телевидении нет-нет, да и прорвётся в эфир ненормативная лексика, которая пока под запретом, но в большинстве семей присутствует?!

А как ещё передать весь словарный запас, всю словесную палитру героев, которые на эмоциональном подъеме выражают свои чувства, думы и чаяния бытовым, банально распространенным в России способом?!

Я, между прочим, за чистоту и неприкосновенность, за постоянство и красоту русского языка! Но время, увы, берет своё!

И это я ещё не прошелся по семьянинам, которые вырвавшись из домашних очагов, оказавшись в командировке или на отдыхе, пускаются во все тяжкие. Курортные романы, нагулянные дети, экзотические болезни … Так? Нет?

Всё, проехали. Описываю так, как было, как могу и умею. Другого не дано!

Финал всего этого сюжета был и комичным, и трагичным. Когда вдалеке показался знакомый и долгожданный Опель Омега, то Антон разбудил Виктора Ивановича. Затем Антон начал возвращать торговцу его же очки, но тот ни в какую не хотел ничего брать. И тогда чуть ли не силой русские туристы стали засовывать арабу его же очки на стенд, в футболку и в джинсы. Кульминацией всего этого спектакля стала сцена, когда бедняга вдруг решил, что за все очки ему теперь придется заплатить. И теперь он стал проявлять настойчивость в вопросе ценообразования и возможного дисконта для него, любимого…