Адриатические байки от Зямы Исламбекова

По стечению обстоятельств приятели вначале приплыли к детскому пляжу. Шум, гам и истеричные бабские вопли сподвигли наших пловцов отплыть на большую глубину, а затем взять курс на нуддистский пляж. За час задача была выполнена. Предстояло лишь голышом пробраться к своей скамейке.

– Да что же они так кричат? – недоумевал Антон, озираясь по сторонам во время следования босиком по раскалённой от солнца железобетонной набережной.

– Черногорцы, – только и был ответ Виктора Ивановича.

– Что-то я в туалет на нервной почве захотел, – сказал Антон и сиганул с набережной в воду.

– Ну, что, можно поздравить с облегчением? – спросил Виктор Иванович своего товарища.

– Пока не понятно, – неопределенно и загадочно ответил Антон.

– Не понял? – удивился профессор.

– Я, похоже, сиранул в трусы.

– До прыжка или после? – решил уточнить Виктор Иванович, остановившийся в ста метрах от скамейки, ведя разговор с Антоном, который в воде уже был без трусов и внимательно разглядывал цветовую гамму на внутренней части материи. – Антон, а ты в курсе, что плаваешь сейчас в собственном дерьме?

– Ох ты, бл@дь, сука ёбан@ая, бл@дь! – и Антон стал быстро отгонять от себя всплывающие фекалии и уходить на глубину, подальше от берега.

А тем временем вокруг Виктора Ивановича стали собираться редкие прохожие, незаметно беря его в полукруг. В основном это были пожилые пары и дамы средних лет. Детей и молодёжи было мало. Зеваки всё прибывали, а Виктор Иванович, не замечая никого поблизости, продолжал переговоры с засранцем.

Через полчаса, одевшись по сезону и по погоде, убрав все лишние вещи в свои чемоданы, приятели решили перекусить. Антон не стал надевать плавки, оставшись в выстиранных морем, с солевыми белыми разводами, черных семейных трусах, которые оказались неимоверно большого размера и которые слегка прикрывали колени. Виктор Иванович красовался в новых плавках и незаменимых слаксах, которым не было сносу последние лет десять.

От скамейки до ближайшего кафе было не более 100 метров.

Редкие на жаре прохожие наблюдали интересную картину: первым по Marshal Tito Shore шел сутулый Антон с чемоданом в правой руке и сумкой через плечо. Чёрные семейные трусы по колено ещё не высохли, зато была надета стремная цветная рубашка с длинными рукавами, которая свободно колыхалась на лёгком ветру. Антон что-то бормотал себе под нос, то и дело вздыхая, и время от времени оборачиваясь на Виктора Ивановича, который старался не отставать. В плавках и синих, видавших виды, слаксах 49 размера, с пузиком впереди и тяжелой поклажей, Виктор Иванович радостно улыбался, крутя головой по сторонам, разглядывая двух-трехэтажные домики, между которыми если и были проходы, то такие узкие, что, как говорится, на встречный расход можно было и не рассчитывать.

На черногорском языке названия улиц выглядели миленько. Однако всего запомнить было просто невозможно. Свернув налево, на Njegoseva, пройдя вглубь города метров 50-70, наши мужички остановились у второго по ходу движения справа, кафе, где за столиками сидели молодые люди и мирно беседовали. Они угощались пиццей, красным винцом и орешками. Покуривая местные сигареты с какими-то ароматическими добавками, посетители то и дело бросали косые взгляды на россиян.

А посмотреть, разумеется, было на что. Туристы с вещами, недолго думая, заказали пиво, пиццу и орешки. Официант долго добивался от них ответа на вопрос – какую пиццу они предпочитают заказать? Ни body language, ни english language, ни русский матерный – ничего не помогало сделать заказ. После того, как паренёк принес меню с картинками, Антон, тыча пальцем в картинки, сделал заказ.

Было жарко. Солнце палило так, словно это была не Адриатика, а экваториальная Африка. Прохожих было так мало, словно городок вымер. Либо все сидели под кондиционерами, либо не вылезали из моря. Одно из двух. А ведь в начале августа не должно быть такого дневного солнцепёка?!

На плоской и тонкой фанере в форме большого круга через 10 минут принесли гигантских размеров пиццу. Это был самый настоящий черногорский шедевр, т. к. пицца была разных видов в одном целом, т. е. были различные сектора, где красовались и ветчина, и рядом были грибы и т. д. Всего было шесть вариантов пиццы, разрезанной специальным ножом так, чтобы получалось каждому по кусочку разной пиццы.

Тоша к моменту подачи пиццы осилил два пакета орешков с тремя большими кружками холодненького пива и игриво косился на две кружки Виктора Ивановича, которые, в итоге, он также осилил под предлогом спасения ситуации… Какой такой ситуации? А той самой, когда срок годности пива истекает через 30 секунд. О, как!

Если кто-то наивно полагает, что с пяти литров пива и литра водки, да ещё шести порций пиццы и кучи орешков – классической закуски, будет хорошо, то он сильно ошибается.

И вот в этом месте следует внести ясность.

Во-первых, литровая бутылка водки была выпита не вдвоём, а вчетвером. Примерно тогда, когда пива оставалось по кружке и приятели вспомнили, что в чемодане у Виктора Ивановича лежат двенадцать литровых бутылок водки, за соседний столик подсели две симпатичные черногорочки, Желька и Зорица. Обе были жилистыми и худосочными, одна – смугляночка, а другая – натуральная блондиночка, со светлой кожей, короткими ресницами и светло-серыми глазами. Светлокожая от природы Зорица была покрашена в блондинку с нереально белым оттенком и у неё грудь была размера на два больше, чем у Жельки. Именно она, Зорица, приглянулась Антону, который сразу же стал выказывать ей знаки внимания.

У Жельки волосы были длиннее и гуще, с тенденцией к завиванию. Правильные черты лица и тонкие губы, некоторая женственность, бросавшаяся в глаза с первых же секунд, несколько выделяли её среди других девушек. Красота была, спору нет, но не писанная. Первое впечатление было непонятным, т. к. Зорица была более смазливой, а черты лица – как у дорогой куклы. Желька мило и естественно улыбалась, включая богатую мимику и природную женственность.

Как вскоре оказалось, подружки вместе учились, а сейчас у них – совместный бизнес и здесь они – на работе. Обе прекрасно знали английский, итальянский, французский и немецкий языки. Они курили, пили и активно шли на контакт. Их руки были все в красивых татуировках, и вообще они приятно выглядели, и от их красивых фигур исходил не просто шарм, а букет запахов, перебивавший запахи пива, водки и желудочных отрыжек. Они заводили с первой секунды и мысли у обоих самцов были сугубо сексуальными постельной ориентации.

Чтобы дамочка могла всех очаровывать, недостаточно одних лишь природных данных и водки… Надо ещё сделать массу инвестиций в кремы, шмотки, фитнес, образование…

Желька и Зорица возбудили обоих самцов настолько, что Антон даже угостил девиц вином, пиццей и водкой, которой у них на тот момент времени было предостаточно.

Через 40 минут четвёрка была в уютной съемной квартирке, откуда был виден и аэропорт, и водные просторы адриатических шхер.

В этом месте настоятельно рекомендую открыть карту Черногории с детализацией г. Тивата, а также почитать в интернете всё про способы съема (склеивания) баб на отдыхе. Зачем? С какой целью? Одесситы на подобные вопросы всегда отвечают: «А я знаю?!»

По ходу написания романа фрагментарно мои знакомые читали черновой вариант отдельных глав и частей произведения, делая критические замечания, давая дельные, как им подчас казалось, советы. Советы были и космической важности, и такие, как, например, правильно написать то или иное слово, или даже целую фразу. А были и такие, где настоятельно рекомендовалось либо убрать какой-нибудь фрагмент, либо не писать вообще!

Молодцы, однако! Мо-лод-цы!

Видимо, не стоит расстраиваться от того, что читательская аудитория моих литературных шедевров мала?! Она и в процентном отношении, и в абсолютных числах (величинах) отображает современные тенденции общества, в котором книги, журналы и газеты не в почёте. А жаль, очень жаль.

Отсюда ведь и происходят всякого рода гнусности, начиная от бескультурья и косности, и заканчивая поносом мыслей, слов, никчемностью дел…

Я постоянно делаю акцент на том, что не являюсь профессиональным писателем, что я – простой слесарь-сантехник, что я пишу отчасти потому, что уже несколько лет не пью. А знаете, как нелегко быть непьющим и некурящим мужиком среди курильщиков и алкашей?!

А много ли алкоголиков в России?

А какой стадии или степени? С каким стажем? Среди женщин или мужчин? Или, может быть, среди детей?

А геев и лейсбиянок в России много?

Так, что-то я не пойму?! Я попал на допрос или закончились литературные мысли, умер сюжет и т. д.? И вместо литературных опусов я начал выдавать низкопробные философские сентенции?

У меня сейчас лишь один маленький вопрос – почему я должен выводить на страницах своих произведений исключительно положительных персонажей? Это кто вдруг за меня решил, бл@дь, что я вообще что-то и кому-то должен? Мне кажется, да нет же, я просто полагаю, что если кому-то, что-то, где-то и когда-то не нравится, то не надо себя насиловать! Надо взять и бросить всё к чертям собачим. И всё!

А как же быть с Родиной? Родину же не выбирают?!

Кто сказал, что Родина лишь одна? И у кого она одна?

У одних Родина там, где им хорошо живется, хотя и рождены они были в другой стране… У других – там, где им плохо живется… И не важно, были ли они рождены здесь или тут почему-то вдруг оказались…

А бывают люди, их, кстати, не так уж и много, у которых вообще нет Родины. Апатриды. Кстати, можно Родину потерять в душе, в сознании, а не в документах. И наоборот. Всё можно, можно и так, и этак, и ещё как-то так, вот…

А ещё мне говорят, что безнравственно показывать человеческие изъяны и язвы общества. Говорят, что пороки общества так сильно не выпирают…

Первым в туалет побежал Виктор Иванович, который обдрыстал весь унитаз и прилегающую к нему «акваторию», пространства. Желудочек работал отменно. Пиво, водка, пицца и мороженное творили чудеса ещё долго-долго.

Тем временем Антон силился, пытался определиться с очередностью траха. То, что обе подруги пройдут через него – сомнений не было. Однако, кто из них будет первой – вот это-то и было камнем преткновения. О приятеле он не беспокоился, т. к. в групповом сексе важна не столько очередность, сколько сама режиссура, фантазия и запас сил и энергии.

То и дело, похлопывая по заднице, поглаживая и пощипывая открытые и доступные места тела, Антон разрабатывал стратегический план своей сексуальной атаки.

Тоша был докой во всех этих историях и контроля над своими действиями и эмоциями до конца никогда не терял. Он, например, мог во время минета разговаривать по телефону, играть в карты, и даже элементарно пить или жрать. Нервы у него были железные.

Оставшись на пару минут в комнате, Антон начал внимательно изучать обстановку. Ему практически сразу попались две видеокамеры, замаскированные и скрытые таким образом, что в голову полезли всякие нехорошие мысли про шпионов, разведчиков и т. д.

Наконец, вылез из евросортира Виктор Иванович. Удивительно, как он так быстро справился со своей бедой, убрал за собой «следы», помылся под душем и … оделся?!

– Я сейчас, – буркнул Антон и пулей влетел в туалет.