Былина железных душ

– Вы ужасно выглядите! Неужели на вас такие вот карлики всю ночь плясали?

– Все это зыбочник уродливый, а не карлики! – ответил на то Беленир. – Чуть не погубил меня проклятый, да только напоролся на мой меч, взяв его в свои неуклюжие лапы.

– Ещё и зыбочник, – продолжал Волнозор. – Стоит мне уйти, как случается что-то ужасное! Может мне вообще тогда не уходить?

– Хватит пререкаться! – сказал тогда молчаливый Брисинор, до поры стоявший в стороне. – Нас чуть не убил злобный водяник, ограбил карла, а ты ещё и разводишь ссору. Спасибо, что помог нам, но сейчас не время для шуток или споров.

– Давайте-ка лучше вытравим загнанного карлу! – вставил Всесвятлир.

– Давай, залазь вместе со своей глупой головой прямо ко мне! – донеслось из-под корней узловатых, где прятался коварный карлик. Всесвятлир нагнулся и заглянул туда, где прятался карла. Оказалось, там была целая нора, и была она глубока и темна, а очи уродца бегали впотьмах злобными огоньками и наводили ужас.

– Он смотрит на нас! – с испугом промолвил Всесвятлир, выпрямившись. – Он хитёр, и в глазах у него блестит злоба. Я ни за что не полезу к нему. Ещё нос мне откусит!

– Бросим в него огонь! – придумал Беленир.

– Дождь хлещет сильней некуда! – отрезал Волнозор. – Здесь слишком сыро. Хватит дум, давайте просто сидеть здесь и ждать, пока он помрёт, а там сами вытащим его вместе с мечом.

– Но скоро могут прийти деды, – изрёк Беленир, – как мы будем смотреть им в глаза после того, как проворонили меч и упустили карлу, укравшего его? И сколько этот уродец будет умирать?

– Полдня, может день, а может и два, коли крепок! – ответил Волнозор. – Но если кровь будет сочиться тем же потоком, то дух выйдет из него через часов пять.

– Ну так пристрели его! – заявил Брисинор, и лишь тогда витязи заметили, что колчан Волнозора был пуст.

– К сожалению, те две стрелы были последними, – пожал плечами Волнозор, – другие утрачены на охоте.

– Значит подождём! – заключил Беленир. – Что ж, будем сидеть здесь.

Вскоре они под другим деревом развели костёр из сухих веток, припасённых в шатре. Чтобы дождь не потушил огня, пришлось соорудить навес из дорожного плаща. Затем витязи притащили из шатра белого брагу и дедова мёда и, рассевшись кольцом вокруг дуба старого, стали распивать хмельные напитки из деревянных кружек. Карла оказался в окружении, а витязи повели беседы до самой ночи, пока не проглянули звёзды ясные. Они обсудили много важного за это время и успели даже спеть пару песен, долгих и напевных. Но, как стало совсем темно, тревога закралась в их сердца. Стон тёмных ветвей на ветру и мерзкий хрип карлы, валявшегося в корнях, в глубокой норе, слились в один уродливый звук, полный боли и ненависти. Где-то вверху ухал филин. Всё это наводило на витязей беспокойство. Тогда Беленир с натугой улыбнулся и подбросил дров в огонь.

Тут, когда пламя вспыхнуло с новой силой, все услышали, что хрип стих. Лишь ветер одиноко посвистывал в ночи меж толстых стволов. Тогда стихли и разговоры, а всякие беседы прекратились, дав место скупому молчанию. Ночь становилась всё темнее, и вскоре даже звёзд не стало видно из-за нагрянувших туч.

– Гроза близится! – заметил Волнозор.

– Надо лезть за мечом, пока эту нору не залило водой! – молвил Беленир. – Коли зальёт, так придётся ещё целый день ждать, пока вода сойдёт.

– Он прав, – рече Всесвятлир. – Давайте лезть. Пусть и ночь сейчас, зато карла уже или сдох или совсем потерял силы.

Тут бы разгорелись споры о том, кому следует доставать меч богатырский и, по возможности, горбатого карлу, но Беленир, понимая, что клинок был вручен ему, взвалил на себя это бремя, молвив:

– Друзья, я сделаю это! – он принял эту ношу на себя по праву и по справедливости.

Витязь взял длинный острый нож и нагнулся, чтобы залезть под корни. Перед глазами у него была сплошь темень, и он толком ничего не видел, кроме сверкавшего в деснице клинка. Но зато какой огонь разгорался у него в груди! Там бушевал вихрь огненный, ибо, с одной стороны, витязь испытывал страх перед этой норой и забившимся в неё карлой, с другой стороны, его сердце, стучавшее молотом в груди, излучало и великое воодушевление и решимость. Но руки всё равно чуть-чуть дрожали, а дыхание было прерывисто. Никто из друзей Беленира не заметил, что он боится, ведь не показал воин и вида, что ему страшно.

Когда же Беленир, наконец, просунул свою голову в ту нору под корнями узловатыми, дубовыми, то понял, что она гораздо просторнее, чем он думал. Он забрался в неё полностью и, держа перед собой острый нож, поначалу блиставший в темноте, пополз вперёд. Витязь ничего не видел перед собою, кроме мрака, так что не буду утомлять всех его описаниями. Между тем Беленир полз и чтобы не заблудиться касался рукою земляной стены. «Вдруг нора окажется разветвлённой», – думал он и не ошибся. Как видно, под деревом когда-то вырыл своё жилище неизвестный зверь, а потом его забросил либо умер. Пару раз витязь завернул и наткнулся на тупики, так что ему пришлось повернуть назад и идти в другие ходы. Меча нигде не было видно. Поняв, наконец, что нора оченно велика и её сложно будет обходить всю, витязь добрый вскрикнул, собрав всю смелость в сердце:

– Выходи, подлый карла, на честный бой или ты трусишь? – несколько мгновений стояла тишина, но вот раздался хриплый ответ:

– Сам иди ко мне, авось и сразимся!

Беленир вслушался, откуда донёсся голос и пополз в том направлении, стараясь не отпускать левую руку от земляной стены. И вдруг впереди него, в беспросветной тьме засверкали очи яростные, налитые кровью, красные, что утренний рассвет. Беленир замер, выставив вперёд нож. Глаза воина сошлись с глазами карлы. Витязь удивился, отчего же так горят очи подлеца. И когда Беленир собирался уже броситься на своего врага и поразить его ножом под рёбра, карла приземистый засвистел свистом соловьиным, зарычал звериным рыком, и тот ужасный звук как стрела пронзил уши Беленира. Воин свалился на земляной пол, а карла-лиходей, насвистывая уже потише, стал подбираться к нему, волоча по земле меч богатырский, желая им расправиться с бедным витязем.

– Хотел победить Гаркунца? – рассмеялся злобно карлик, покручивая бороду. – А вышло, что Гаркунец победил тебя!

– Не хвастай рыбой, пока не выловил! – ответил ему на то Беленир, приподнимаясь и держа наготове нож.

– Мелкой рыбёшкой и хвастать не стоит! – сказал Гаркунец, почёсывая плешивый затылок.

– Смотри, как бы она не выросла! – молвил Беленир и, собрав все силы, бросился на карлу. Карлик не ожидал, что у витязя хватит мочи подняться после страшного свиста: до того ни один человек не вставал после него. Видно, добрую службу сослужил чудесный напиток Земнородных. Тем временем Беленир запросто свалил врага с коротких ног.

– Ты не так прост, как кажешься! – взвизгнул карлик, пытаясь поднять меч богатырский, но его усилия были тщетны, потому что Беленир навалился на него и уже приставил к его горлу нож.

– Ладно, сдаюсь! – прошептал язвительно Гаркунец, хлопая глазами. – Победил немощного карлу да к тому же ещё и раненного проклятыми стрелами берегина, – и вдруг, когда Беленир уже было расслабился, карлик схватил своими зубами гнилыми нож, приставленный ему к горлу, и вырвался из хватки.

– Ты немощный? – поразился Беленир, нащупав в темноте норы богатырский меч, оставленный второпях Гаркунцом. – Скажешь это моему мечу, когда он вспорет тебе брюхо!

На эти слова карлик лишь едко и гортанно рассмеялся будто сошёл с ума и, перебросив нож из одной руки в другую, бросился на витязя. Но Беленир выставил вперёд Самосек, и карла напоролся на его остриё. Да только на этом он не успокоился. Желая убить Беленира, Гаркунец стал нанизывать самого себя на лезвие, подступая всё ближе и ближе к витязю и намереваясь перерезать ему горло острым ножом. С криками боли и ненависти с языка горбуна плешивого сорвались слова:

– Твоя земля уже лежит в пепле, в пепле, в прахе и головёшках! – и ужасный смех вырвался из уст лукавого страшилы.

Беленир схватил его за глотку жилистую, чтобы он более не приближался, но карлик укусил его, порезал ножом и продолжил скользить по лезвию меча навстречу испуганному воину. Тогда Беленир кое-как выставил вперед ноги и оттолкнул ими карлу злостного назад. Горбун слетел с меча и скрылся во тьме. Витязь без промедления попятился назад и пополз к выходу из норы, поспешая по мере сил. Несколько раз он ошибся в выборе пути, но вскоре напал на верный и через некоторое время уже высунул голову и руки из норы. Сердце Беленира замерло от радости. Тут его подхватили под руки Всесвятлир и Брисинор и хотели уже вытащить из норы проклятой, как вдруг кто-то схватил его за ноги, ещё остававшиеся между дубовых корней. То был Гаркунец.

– Решил так просто уйти? От меня ты не уйдёшь! – то ли просвистел, то ли прокряхтел карлик, оскалив свои зубы гнилые. – От меня не сбежишь, может, уползёшь, когда я откушу тебе пятки!

Не успел Беленир вылезти, как карла всадил зубы ему прямо в правую ногу. Но воин даже не вскрикнул, ибо очень устал. Вскипев от ярости и негодования, он схватил карлу за бороду длинную, тот разжал челюсти, и витязь вытащил его из норы одной рукой. Тут-то уродца скрутили Всесвятлир и Брисинор, а Волнозор побежал в шатёр за верёвкою, чтобы связать поганца. Беленир выбрался из норы и встал на ноги несмотря на то, что правая сильно болела и из неё после укуса сочилась кровь.

– Попался, Гаркунец, – вымолвил он, глядя на то, как карла тщетно пытается вырваться из крепкой хватки Всесвятлира и, как Брисинор стоит наготове, на всякий случай, если карлик учудит что-нибудь нехорошее. – Чьих будешь? Кто тебя послал или ты сам по своей прихоти украл мой меч и хотел похитить Космача?

– Ха, ха, ха! – высоким голосом расхохотался карлик и щёлкнул гнилыми зубами. – Прям я вам так и сказал всё! Даже пытки вам не помогут!

– Тогда не будем напрасно марать рук! – вставил Всесвятлир. – Свяжем его и выбросим в озеро, пусть помоется, а то от него знатно смрадит!

– Бросай! – заявил карла и высморкался Всесвятлиру прямо на кольчугу. – Я перегрызу все ваши верёвки, придушу вас ими и повешу в жертву старому дубу! Удавлю! А затем я отрежу хвосты вашим коням и засуну их вам в глотки! Ха-ха-ха!

– Закрой рот, вымесок! – вскрикнул Всесвятлир и плюнул карле в лицо.

– Смерть вам всем! – завопил горбун во всю глотку. – Смерть! Смерть!

Тут прибежал Волнозор, держа в руках крепкую вервь. Лицо его было измученным, так как он не спал уже целый день. Берегин подбежал к витязям и отдал верёвку Брисинору, тот быстро взял её и тотчас связал карле руки и ноги надёжным узлом. Вслед за тем он обкрутил карлика верёвкой да так, что тот не смог даже пошевелиться, и, когда уродец перестал дёргаться, все заметили, что раны его несерьёзны: стрелы он уже вытащил, а меч угодил ему в мясо.

– Так он точно не сбежит! – подшутил Всесвятлир, отпустив карлу из своей хватки. Связанный карлик повалился наземь и злобно закряхтел что-то себе в бороду на непонятном языке – грубом, как гранит необтёсанный, и обрывистом, словно горные пропасти. Казалось, что он бормотал какие-то проклятья или заговоры, забытые всеми, или напускал порчу. Тогда ему завязали и рот, на всякий случай.

– И что будем делать с ним теперь? – спросил Брисинор, понимая, что нельзя просто оставить карлу, иначе его найдут и освободят. – Его голос слишком громок и его призыв могут услышать его сообщники, если он призовёт их. Они же могут его и спасти, ведь раны его не смертельны.

– Давайте выбросим уродца в озеро, я уже предлагал это! – рече важно Всесвятлир. – Таких как он жалеть нельзя, а если возьмём его с собой, он как-нибудь освободится и перережет нам ночью глотки! – Беленир и Брисинор колебались и, возможно, согласились бы с Всесвятлиром, но тут возгласил Волнозор:

– Кое в чём ты прав, мой друг Всесвятлир! Но нельзя его взять и просто убить. Это ведь нехорошо, ибо хотя и враг он, но уже поверженный.

– Он прав! – согласился Беленир. – Не стоит его убивать, давайте бросим его обратно в нору и завалим её. Вряд ли он быстро выберется из нее, но, если мы ослабим узлы, вряд ли и погибнет.