Былина железных душ

Беленир и его соратники видели лишь тёмные очертания змия, распростёршего над князем удалым ужасные крылья. Сам правитель доблестный был окутан маревом змеева дыма, и лишь его меч блистал среди тьмы. Страшно было это зрелище. Думали все, что не миновать Митрапирну смерти. Беленир хотел что-то предпринять и спасти князя, но не мог слепо ринуться в бой и погибнуть, не оправдав надежд дедов и своего народа. К тому же дым и зловоние еще не рассеялись и отделяли витязей от князя и его войска. Тогда вместо него вызвался Брисинор:

– Теперь моя очередь попытать удачу! – сказал он. – Всесвятлир и Волнозор уже потеряли силы, а у тебя в руках эта проклятая секира, так что дайте мне меч.

И вот, когда Брисинор решил призвать коня богатырского и прыгнуть на нём прямо на Идогурна, затрубили рога воинские, и вся могучая рать Митрапирна-князя с кличем боевым понеслась на врага. Первыми поскакали отборные дружинники: все мощные, хорошо вооруженные, на конях добрых. Вслед за ними поспешили ополченцы, вооружённые топорами да вилами, иные и мечами дедовскими. И только лучники меткие и зоркие пращники остались на прежнем месте и пустили в Идогурна тьму стрел калёных да метательных шаров. И понеслись эти стрелы выше холмов, чуть ниже облаков и ужасным ливнем обрушились прямо на змея злобного. Иные едва не угодили в Беленира, пригвоздив его плащ к земле: град из стрел помешал и Брисинору вступить в битву. Но те, что попали в змея поганого, отскочили от его чешуи непробиваемой и пали наземь подле князя Митрапирна.

Коварный змей разъярился не на шутку, по-звериному рассердился, а в его глазах загорелся огонь мести, хотя мстить ему было не за что. Митрапирн тем временем хлестнул белых коней и понёсся навстречу своему войску, дабы вести его затем на врага. Змей не стал осыпать князя жарким огнём, а, напротив, дал ему уйти из-под завесы дымных клубов и своих крыльев. Видать, лёгкая добыча была не интересна Идогурну. Между тем Митрапирн встретился со своей дружиною и повёл её в бой. К тому времени глубокий овраг, откуда выбрался змий поганый был от дружины уже в десяти саженях, потому гриди вскоре встретились с ворогом лицом к лицу. Ведь змей выбрался из яра и сидел-поджидал их, посмеиваясь злорадным смехом.

– Свежее мясо! – зарычал он ужасным голосом, и сердца людей задрожали. – Будет из чего приготовить моё любимое жаркое!

Тут дружинники хотели броситься врассыпную, но князь сдержал их и, глянув в глаза змею, промолвил:

– С бранного поля есть дорога, но она не для тебя!

Сказав таковы слова, Митрапирн понёсся на врага и метнул в него копьё. Но змий был не прост. Хоть и был он три сажени в вышину и двадцать в длину и покрыт громоздкой броней, всё равно с легкостью увернулся от копья, а затем, взмахнув крыльями, взлетел в воздух и посыпал огнём всю дружину. Всадники бежали, а иные и вовсе погибли от ужасного пламени. Змей приземлился и ухмыльнулся. Но тут подоспели ополченцы и выручили Митрапирна, бросившись на врага с дубинами и палицами, а кто, как уже говорилось, с дедовскими мечами. Да только Идогурн всех их разбросал: кого в овраг закинул, кого на холм, других вообще спалил дотла. Оставшиеся ополченцы бежали от змея прочь. Один лишь Митрапирн остался подле него. Он взял новое копьё и вновь, во второй раз, бросил в чёрного ворога. Оно попало в грудь змию и сломалось о его крепкую чешую из небесного металла, что переливалась на солнце. Храбр был Митрапирн, да только в помощь ли ему была храбрость? Помогла ли она ему против столь сильного врага?

А лучники тем временем всё палили по змию, да так, что путники не могли высунуться из-за поваленного дерева, а не то их бы пронзило сотней стрел. Так что теперь они никак не могли помочь своему князю, даже если бы отклеили от рук Беленира треклятую секиру.

Тем временем сам князь удалый обнажил клинок: меч его вырвался из ножен словно огненный всполох, отразив на своём лезвии огонь поганого змея. И, соскочив с уже горящей колесницы, отважный князь-витязь кинулся на змеище уродливое и стал биться с ним, коля и режа его лапы и грудь. Но так могуч был Идогурн, что меч княжеский не причинил ему и вреда, а только лишь затупился без толку. Князь, негодуя, поглядел на свой меч, а затем в лукавые глаза змия и понял, что тот с ним забавлялся. Теперь же, наигравшись вволю, Идогурн пыхнул на светлого князя своим жаром, огнём ужасным. Митрапирн увернулся и спрятался за ствол дуба, прикрывшись от стрел щитом. Борода его седовласая опалилась от змеева огня, который сжёг дотла колесницу. Кони же, заржав, в испуге убежали прочь, а князь остался почти один на один со своим врагом. Однако змей потерял его из виду, не заприметив, где тот спрятался, ибо над полем волоком тянулся чёрный дым. Лишь стрелки помогали князю, стреляя издалека в уродливого змея.

«Надо хотя бы отрубить ему хвост», – думал Митрапирн. И вскоре среди чёрного дыма он различил его. Хвост как раз шевелился подле исстрадавшегося от огня древа, за которым прятался князь. Сжав в руках меч затупленный, храбрый правитель ударил по змеиному хвосту что было мочи. Треснула кость: хвост был разрублен, и кровь горячая обагрила землю ручьём. Но Идогурн рассмеялся, словно не почувствовав боли, и, свысока глянув на князя, испустил из себя такой силы пламя, что на этот раз князь не смог от него скрыться даже за деревом. Гордый и великий Митрапирн был испепелён. Так пал доблестный витязь в битве со змием лукавым. Узрев кончину своего правителя, стрелки бросились в бегство и вскоре исчезли, разбежавшись по неизвестным тропинкам.

Змий взревел, прилёг на земле и свернулся кольцами. Дым к тому времени развеялся, и витязи узрели Идогурна во всей красе и величии, если такие слова применимы к змиям. Его чешуя крепкая переливалась на солнце радужными цветами, а на голове чернела корона из многих рогов – величественная и ужасная. Глаза змея были цвета яра золота, а зрачки чернее тьмы. Вся морда чудища наводила жуть и отпугивала кого бы то ни было: из ноздрей столбом валил серый дым, вся пасть была усеяна зубищами ужасными, и на носу громоздились как скалы наросты роговые. Перепончатые змеевы крылья могли запросто укрыть его самого, но сейчас он их сложил и держал на чешуйчатой спине. И всего у чудища было четыре лапы: две спереди, две сзади, все они были покрыты чешуею и на каждом пальце было по смертоносному когтю. Хвост змея же был отрублен где-то посередине, и из него ручьём буйным сочилась поганая кровь. Но Идогурн словно бы и не замечал этого, продолжая привольно лежать. Видно, ранение хвоста, который не был защищен бронёй, не было смертельным.

– Надо прикончить его! – заметил Всесвятлир. – Иначе какой от нас прок. Митрапирн отрубил ему хвост. Так что уродец истечёт своей рудою и будет слаб! – и только лишь сказал это витязь храбрый, как вдруг змей тотчас подтянул хвост к голове, пыхнул на него огнём, и кровь остановилась.

– Хитёр, уродец! – сказал Брисинор, почёсывая затылок. – А что, если он слышит нас?

Тут все смолкли и ужаснулись, а Беленир смекнул и решил проверить, действительно ли это так.

– Что ж, тогда мы уйдём! – сказал он, мигнув глазом своим товарищам. – Пойдём на юг и будем жить там – здесь нет для нас жизни!

И путники, поняв замысел Беленира, встали и ушли с высоты, а затем и вовсе взобрались на коней. Но лишь только они сели, сразу же понеслись обратно на холм через ту сожжённую рощу. Взобравшись на него, путники увидели, что змий пополз на север.

– Решил нас обвести вокруг пальца! – рассмеялся Беленир. – Ан нет, мы его обвели. Теперь мы знаем, что он хорошо слышит и боится нас, раз не напал, пока мы были здесь. Видать, он чует запах Космача. Думаю, надо обогнать его и прибыть в чертог Митрапирна.

– Согласен! – сказал Всесвятлир. – Эта храмина – последний достойный оплот нашего княжества. Если падёт он, то вслед за ним падут и все другие княжества, а наш край будет спалён дотла.

– Сперва надо найти рог Государя Волн, – рёк Волнозор. – Мы где-то потеряли его. Наверняка в овраге. Нельзя оставлять такую ценную вещь там.

Брисинор тогда спустился в овраг и, поискав хорошенько, вскоре нашёл этот рог. «И то неплохо, что проклятый змей не заметил его, – подумал воин про себя. – А не то – уничтожил бы столь прекрасную вещь». Зловоние же все ещё оставалось внизу, но уже не такой силы, да и дыма там не было, поэтому Брисинор не упал в обморок, в отличие от своих соратников, спускавшихся туда ранее.

– Погнали, – молвил витязь, поднявшись наверх, – рог у меня!

Брисинор вскочил на коня и все поскакали по травянистой равнине. Вскоре четверо воинов сравнялись и почти нагнали своего врага. Тут они свернули влево, на восток, и направились к небольшой дубраве, что была ещё нетронута огнём. Ведь не могли они обгонять змеище прямо перед его носом, иначе бы очень серьёзно за это поплатились. Вскоре путники оказались в той роще дубовой, и, как только ветви нагие старых деревьев нависли над их головами, они остановились ненадолго.

– Раз надо обогнать змея, – молвил Беленир, – пустим коней во весь опор и понесёмся вновь на север, а затем, как увидим чертог, поедем к нему напрямик.

– Хороший замысел! – согласился Волнозор, опасливо глядя на запад, туда, где как раз был змей.

– Давненько хотел размять свои копыта! – заржал Космач и встряхнул своей бородой.

Витязи припустили коней на северо-запад. Те понеслись во весь дух, и вскоре и холм невысокий, и дуброва прохладная, и даже сам змей скрылись из глаз далеко позади, на юге. Через несколько часов, в течении которых Белениру на Космаче постоянно приходилось останавливаться и ждать своих друзей, ибо богатырский конь был очень быстр, всадники оказались на обработанных полях, но затем поля сменились лесом сосновым и исчезли. Но некогда было нашим витязям славным любоваться красотами природы. Так что они пронеслись через бор, будто его совсем и не было, и, оставив его позади, въехали на широкие и приземистые холмы, окруженные еловыми зарослями. С ходу преодолев несколько высот, путники остановились.

– Смотрите, вон ваш чертог! – воскликнул Волнозор, вглядевшись на запад.

– Точно, он! – подтвердил Беленир, посмотрев на возвышавшиеся невдалеке каменные хоромы с соломенной крышею.

Витязи вновь припустили коней. Спустившись с холма и взобравшись на другой через ельники тёмные, они увидели, что из окрестных деревень в чертог стекается меренно-немеренно народу и что туда же прискакали всадники, посланцы и князья из других княжеств, и несколько выживших в битве дружинников Митрапирна. Увидав это, витязи понеслись туда ещё быстрее и, проскакав через боры еловые, сырые, да через холмы приземистые да по пожухлой траве, они очутились перед тем зданием. Храмина была высока и сложена из камня серого в два этажа. В длину она была где-то тридцать саженей, не меньше. Двускатная крыша была крыта соломой и на ней высился конёк золотой с серебряной гривой. Двери в чертог были сделаны из дуба твёрдого и украшены затейливой резьбой. Над ними на каменных колоннах, исчерченных резами, нависал свод дубовый, образуя балкон, на котором стояли скамьи с красивыми узорами.

К тому времени весь народ, какой путники видели издалека, был уже в чертоге, так что на улице стояла тишина, и даже шум ветра не нарушал этот покой. Всадники спешились, и Беленир облегчённо вздохнул, ибо ему было неудобно ехать с секирой, приклеенной к рукам. Путники привязали коней к столбу подле дверей, кроме Космача, разумеется, и лишь потом заметили, что на балконе дубовом стоит какая-то тень. Беленир вгляделся и узнал, что это была княгиня гордая, жена Митрапирна. Она задумчиво стояла на самом краю балкона, держась одной рукой за оградку. Её седые волосы были убраны в толстую косу и спускались почти до земли, а в серых, что осенний вечер, глазах блистали вперемежку горечь и надежда. Её лицо было также гордо и прекрасно, как и у её мужа: ровный нос, бледно-розовые щеки, тёмные брови, растянувшиеся неширокими дугами над глазами и сомкнутые в думах уста – всё было в жене князя тихо и надменно. Одета она была в княжьи одёжи. Её сарафан белый с серебристыми узорами был бледен, но подчеркивал её важность и стать, а золотистый кокошник был ярок как солнце и на нём были вышиты светлые лучи. И своей холодной и тонкой фигурой, поблекшими, но величественными чертами и глазами, полными мудрости, неизбывной тягости и печали, княгиня напоминала древнюю богиню скорби.

– Вы его видели? – спросила она витязей, даже не взглянув на них – её взор был устремлён вдаль, на юг, куда не столь давно ускакал её муж и откуда он уже не вернётся.

– Да, – ответил Беленир.

– Живым или мёртвым? – вновь спросила княгиня.

– Живым, – держал ответ Беленир, – мёртвым его никто не видел, ибо он пал в битве с Идогурном от огня.

Княгиня даже не шелохнулась, но из её глаз обильным ручьём потекли слёзы.

– Что ж, он пал достойно! – молвила, она, посмотрев на Беленира, и тут же узнала его. – А вы добыли коня богатырского? Говорят, в нём последняя надежда для нашего народа…

– Да, добыли! – сказал Беленир. – Вот он стоит.

– Так почему вы не убили змия, не спасли Митрапирна, своего князя, не пришли ему на помощь в беде, в тот тёмный час, когда более всего ему нужно было подспорье? – укорительно спросила княгиня и бросила на всех витязей ледяной взгляд негодования и ярости.

– Это долгий рассказ, лучше выслушай его в чертоге! – ответил Всесвятлир за Беленира, потому что у того словно отнялся язык от таких речей.

Глава 16. Великое вече

Переговорив немного у входа, воины отворили двери тяжкие и медленно и важно вошли в храмину Митрапирна. Перед ними распростёрлась гридница высокая в двадцать саженей длиною да где-то в четыре шириною, с потолком в две сажени. Но в ней не было пиршеств званых, и столы в гриднице не ломились под тяжестью яств. Всюду по углам да стенам стоял народ честной. Четыре стола были перевёрнуты на бок и ограждали место выступления в середине гридницы от толпы со всех сторон. В окна все ещё проникало солнце, потому светочи на стенах были не зажжены. Стоял невообразимый шум. Люди спорили, что делать со змеем ужасным или как от него спасаться: рыбаки умелые вели речь с простыми селянами, витязи бывалые с молодыми воинами, лучники меткие с бравыми мечниками, а князья из других княжеств беседовали между собой, собравшись в небольшую кучку у противоположной от двери стены. И говорили все несдержанно и даже грубо и во время этого пили добрую брагу или мёд хмельной из огромных бочек, расставленных по углам гридницы. Никто даже не заметил, как в чертог вошли наши воины.

Беленир и его друзья не обиделись на это, а встали среди простого люда и стали слушать, что дельного скажут князья, пришедшие на совет. Но, что самое странное, правитель державный, что был старшим над всеми, не явился невесть по каким причинам. Собственно говоря, этот совет учредил Митрапирн, но он пал, и потому его жена, уже сидевшая со всеми князьями, сказала:

– Да начнётся совет великий! Вас всех, князья и посланцы дальних земель, созвал мой муж – Митрапирн. Но созвал он вас тогда, когда опасность ещё не была так близко к нам…

– Как близко? – загудели князья.

– Очень, – продолжала княгиня. – Змей проклятый уже в нескольких часах пути от этого чертога и ничто не может помешать ему на его пути, кроме человеческой отваги и силы. Потому и нет на совете моего мужа – он пошёл в поход на нашего ворога. Как видно, он хотел если и не убить его, то хотя бы задержать, чтоб все на совете поняли, что пора выступить единой силой. Не пойди он в битву, змей мог бы уже добраться до этих мест, а так он, очевидно, устал и вряд ли доберётся…

Из числа князей выступил один именем Аревлас, человек умный и бывалый, на челе его видны были морщины, пусть и был он не стар, о чём говорили его русые, совсем не седые волосы.

– Слушайте меня! – сказал он, подняв правую руку, и в его тёмных глазах блеснул огонь. – Думается мне, Митрапирн совершил роковую ошибку. Он вышел биться со змеем в открытом поле. В итоге его войско, скорее всего, пало либо разбежалось. Я предлагаю оставить эти земли и идти на север! Там мы можем занять выгодную позицию в Ущелье Белого Камня! Это ущелье – самый быстрый путь к северным княжествам, и я уверен, что змей изберёт именно его. Во всяком случае, мы не должны упускать возможность победить его там. Наши дружины уже стоят в этом ущелье, так что присоединяйтесь.

– Это решение держится на ниточке, – выкрикнул из толпы Всесвятлир. – Что если змей взлетит к тому времени, когда мы займём то ущелье? Тогда эта позиция будет не выгодной, а попросту убийственной! Пусть и слабы сейчас змеевы крылья, но мы не знаем, когда Идогурн усилит свои мышцы и будет готов к долгим полётам. Да и с этой позицией мы можем потерять все наши земли. Ведь мы оставим этот край ему на сожжение, а сами будем сидеть в ущелье. Он ведь может избрать и другой путь! Тогда он сожжёт не только этот край, но и все другие, пока мы будем ждать его.

– Есть и другая причина, по которой мы не станем уводить все свои дружины на юг, – заявил Аревлас, нахмурившись. – Нам стало известно, что берегины измышляют против нас войну и, как только мы отправимся на юг на битву со змеем, они пересекут реку и разграбят наши дома. Поэтому мы не станем уходить далеко от наших княжеств!