Репликация. Книга вторая

– Это неправильно! Ты должна в моем доме сегодня быть, – упорствовал Вэл.

– Мы там и будем сейчас и до вечера, – не сдавалась Нина. – А на ночь там лучше поселить короля с семьей. Думаю, им будет удобнее отдельно жить, чем вместе со всеми в гостинице.

– В этом ты права, – согласился Вэл. – Ася, принимаем твой вариант. Справишься ли? Народу много, чувствую, соберется. Планируй сразу человек на сто, а то и больше. Вряд ли кто-то останется в стороне, увидев, что затевается.

– Справимся, махатта Вэл, – заверил его Гопал.

– Ася, в четыреста восьмом номере живут Эвелин и Зоя, мои знакомые. Уверена, они тебе с радостью помогут, сошлись на меня. Тебе никакая помощь сейчас лишней не будет.

– Ребят подключу, – произнесла Ася, что-то прокручивая в голове. – У меня две просьбы: одна к вам, Вэл, вторая к вам, Нина.

– Готов выслушать, – Вэл с интересом следил за мыслями Аси.

– Вэл, пожалуйста, свяжитесь с метрдотелем, чтобы я слышала, что он вас понял и будет воспринимать мои указания серьезно, чтобы я не доказывала ему, что я не просто какая-то дурочка с переулочка, а исполняю вашу волю.

– Грамотно, – заметил Вэл.

– Нина, пожалуйста, пообещайте, что не позволите Вэлу отвечать на звонки с той самой минуты, как войдете в дом. Мне нужно знать, что организация праздника, на котором я настояла, не скажется на ваших нескольких медовых часах.

– Обещаю, – заверила Нина с улыбкой.

– Подъезжаем, махатта Вэл, – объявил Гопал. – Госпожа, вам нужно что-то взять в номере? Можем сходить, пока махатта с Асей будут договариваться.

– Хорошая мысль, Гопал, – согласилась Нина…

– Сейчас умру от голода, – признался Вэл, когда они с Асей остались в холле вдвоем.

– Не завтракали?

– Нет. Хотел, чтобы все правильно произошло.

– Вы поставили мировой рекорд в скорости заключения брака, – сказала Ася, улыбаясь и глядя на Вэла с восхищением. – Не думаю, чтобы кто-то еще смог жениться по любви так быстро.

– Не так уж и быстро, – Вэл подумал, что с февраля, когда он познакомился с Ниной, прошло пять месяцев и целая жизнь.

– И суток не прошло! – возразила Ася.

– Это для Нины, а я ее раньше полюбил.

Ася передала администратору, где их может найти метрдотель, и привела официанта раньше, чем Вэл в ресторане успел сесть за стол. С удовольствием утоляя голод горячим супом уже через две минуты, Вэл не был уверен, что скорость подачи блюда определил его статус, а не милая улыбка, которой Ася наградила официанта. «Девчонка молодец», – подумал он, насыщаясь и чувствуя приятное расслабление.

– Вэл, в доме есть еда? Может, стоит что-то заказать, чтобы вам собрали с собой? Вдруг Нина есть захочет, да и вы до девяти вечера точно проголодаетесь.

– Хорошая мысль, Ася. Спасибо, я как-то не подумал об этом. Сможешь сама определиться с заказом?

– Конечно, Вэл. Сейчас все сделаю.

Еще несколько ее милых улыбок и взмахов ресницами все перед тем же официантом решили дело – когда метрдотель вошел в зал, Вэл был сыт, а на столе стояла внушительного размера коробка с едой.

– Ася, ты волшебница, – Вэл восхитился ее организаторскими способностями. – Я почти спокоен за сегодняшний вечер.

– Почти?

– Ты же не дала мне номер своего счета, а бесплатно ничего не делается.

– Точно, – Ася отправила на коммуникатор Вэла нужную информацию и сразу получила на счет сумму, от которой у нее перехватило дыхание. – Вэл… На эти деньги можно не одну свадьбу сыграть…

– Это моя свадьба – первая и последняя. Неужели я, по-твоему, пожалею средств? Мы и так все в спешке и кувырком, пусть хотя бы вечер запомнится и нам, и всем, кто придет. А придут многие, и тебе немало придется потратить, сама увидишь. Что останется, пусть будет вознаграждением за труды.

– Спасибо, Вэл, – растерялась Ася. – Все организуем как надо.

– Постарайтесь, все-таки Махинда летит издалека, он мой давнишний друг, ну и… король к тому же, – Вэл улыбнулся и подмигнул ей.

– Вэл! На фига вы с должности свалили? Вы такой классный! Небеса теперь тухнут, все в болото превращается, – выпалила Ася в сердцах, но поговорить об этом еще у нее не получилось – метрдотель замаячил на входе.

«Про болото мне потом расскажешь, завтра», – передал мысль Вэл, сразу став серьезным. Потрясенная, Ася открыла рот, но сказать ничего не смогла и забавно клацнула белыми зубками.

Разговор по существу занял две минуты: Вэл представился – метрдотель низко поклонился, Вэл сказал, что вечером в саду нужно организовать свадебный ужин, по всем вопросам обращаться следует к этой прекрасной девушке по имени Ася, а на ее просьбы и пожелания реагировать без промедлений. В случае успешного разрешения дела он, господин Кантемир, получит достойное вознаграждение. Вэл хотел на всякий случай оставить метрдотелю свой позывной, но Ася заявила, что на всякий случай позывной есть у нее и что никакого всякого случая быть не должно.

– Тогда я вас оставляю?

– Разумеется, господин Вэл, – Ася улыбнулась и вопросительно посмотрела в раскосые желтовато-карие глаза метрдотеля, лысеющего человека лет шестидесяти, черты лица которого были не лишены приятности, а подтянутая фигура и прямая спина наводили Вэла на мысль, что в прошлом тот имел отношение к военному ведомству.

– Будет исполнено, господин верховный властитель, – подхватил метрдотель, инстинктивно вытягиваясь и утверждая Вэла в верности его предположений.

– Хорошо, – согласился Вэл, беря со стола коробку и выходя в холл, куда в этот момент спустились на лифте Нина и Гопал. – Готовы ехать?

– Да, дорогой, – услышал он голос, по которому успел заскучать.

2. Тескатлипока

Кто нас связал и бросил в мир слепыми?

Какие судьбы нами расплелись?

    Максимилиан Волошин

Канцлер Бер облетал Солерно на авимобиле. Зависнув над площадью Победы Зигфрида, носящей это название уже второй месяц, он с удовлетворением отметил, что народа на ней много: некоторые, по-видимому, статусные лица, неспешно прогуливались, другие, занятые повседневными заботами, сновали туда-сюда, не поднимая головы и не глядя по сторонам. Были среди прочих и те, кто смиренно сидел на скамейках в тени деревьев и, на первый взгляд, пребывал в мечтательной задумчивости. Зигфрид насчитал таких, отрешенных от житейской суеты, девять человек и недовольно сдвинул брови: Родригесу следовало сделать внушение – девять агентов на главной площади города иначе как беспечностью назвать было нельзя.

После возмутительных майских событий, когда общественные работы были сорваны, а стабильность политической системы поставлена под угрозу, канцлер лично внимательно следил за состоянием отдельных умов и настроением множества в стране. Поведение силовых структур в критической ситуации Зигфрид Бер оценил как провальное, озвучив свое мнение на этот счет на заседании сената и с удовольствием объявив по случаю публичный выговор генералу Родригесу, а заодно и его приближенному, полковнику Сорго.

Уже двадцать шестого мая без лишних проволочек для снижения социальной напряженности был создан контрольно-разведывательный орган под кодовым названием «Око Зигфрида», задачей которого стал сбор сведений о неблагонадежных гражданах и разных подозрительных действиях. «Око» имело законотворческие полномочия, чем вызывало волну возмущения сенаторов, которые пока высказывались только в кулуарах, боясь выносить на открытое обсуждение недовольство канцлерскими инициативами, все больше меняющими политический режим в стране в сторону единоличной узурпации власти.

За месяц работы «Око Зигфрида» приняло несколько законов, сразу утвержденных канцлером. По одному из них с первого июня гражданам Солерно запрещалось собираться в любом месте количеством более трех человек. Горожане отнеслись к новому порядку скептически, предположив, что подобные ограничения могут касаться только политических сходов, но уж никак не простых мирных жителей. Однако, когда в первый же выходной день некоторые столкнулись с невозможностью прийти в кафе вчетвером и вынуждены были отменить семейный ужин вне дома, по городу поползли слухи, что тюрьма Маунга Матэ, закрытая победоносным канцлером-освободителем, на самом деле только расширила свои границы, захватив город и превратив каждый дом в камеру заключения.

– Государство отказывается тратиться даже на поимку и арест преступников, – заметил как-то Хименос, штурман третьего разведывательного звена, негромко беседуя с Маурильо в саду. – Теперь задача вычислять преступников отпала, по сути, каждый из нас стал преступником по умолчанию. И нет необходимости сортировать на правых и виноватых: не важно, прав ты или виноват, итог один – все остаются дома. Каждый сам себе и судья, и тюремщик. Кажется, мы ввели в юриспруденцию новое понятие: презумпция виновности. И всем плевать на общечеловеческие принципы и конституционные основы: если единовластный решил – будет исполнено. Неужели сенаторы и министры думают, что коллективное молчание и потакание прихотям Трепетуна подстрахует их от монсеньорского гнева и убережет от того, с чем они давно перестали бороться? Неужели они, и правда, считают, что закрытие Горы Смерти делает канцлера гуманистом? Ну не настолько же они дураки! Да они сколько угодно могут вещать, что при легитимном правлении в тюрьме нет необходимости…

– Потому что преступность исчезла, – продолжил Маурильо.