Властитель мертвых. Книга первая

Зомби, на котором Сергей решил сконцентрироваться, был почти эволюционировавший бомж. Точнее, при жизни человек, чье тело превратилось в жаждущую плоть тварь, определенно ночевал и жил на улице.

Длинные нечёсаные лохмы и одежда, которую не особо испортила смерть ее владельца. К уже имеющейся грязи добавилась своя и чужая кровь. К тому же бугрящиеся мышцы порвали одежду почти полностью.

Скорость движений и некая осмысленность навели Сергея на мысль, что Бродяга – а именно так он решил назвать новенького – уже почти подошел к стадии эволюции.

Второй ментальный поводок лег безупречно, пополнив свиту начинающего некроманта второй боевой единицей.

Диего с Мигелем со смешанными чувствами наблюдали за движущимся металлическим големом, по бокам которого скользили безликий Немой и Бродяга. Черные космы последнего из-за чуть наклоненной головы полностью закрывали лицо.

Сергей же был доволен. В своих слугах он был уверен. Если они решат его предать, он это сразу же почувствует. Ментальная связь работала, хоть иногда и раздражала. Постоянный легкий гул чужих чувств звучал, словно тихий шум посторонней музыки, когда ты пробуешь заснуть. У Сергея получалось закрываться, но только он забывался, шум снова возвращался.

Для интереса Сергей пробовал ощутить эмоции других зомби, не подчиненных ему. Пока успеха не было.

«Что, наверное, и к счастью», – думал он Рехнуться из-за хора мыслей тысяч голодных зомби он совершенно не хотел.

Ощутив некое спокойствие, Сергей тут же начал анализировать все вокруг. Попытки экспериментов над навыком, тренировка контроля ощущения чувств своих слуг, попытки ментально достучаться до других мертвецов – каждую минуту он проводил за собственными исследованиями. И, странное дело, получал от этого невероятное удовольствие!

В детстве Сергей мечтал стал ученым, разрабатывать новые механизмы и машины. Он хотел прославиться и что-нибудь изобрести. Дальнейшая жизнь внесла коррективы в эти планы.

Если в школе он понял, что без углубленных знаний, даваемых в институтах, ничего серьезного не добиться, то уже в институте осознал две вещи. Хоть он и был далеко не глупым парнем, он не был гением. Даже не приблизился к этому званию.

Именно в институте легко найти талантливых людей. Их легко выделить из общей массы. Часто такие люди заинтересованы в чем-то, знают и умеют в этом направлении столько, что ты можешь лишь чувствовать собственную неполноценность. Ваш разрыв в навыках, умениях и мозгах столь чудовищен, что у тебя даже не получается злиться на таких людей.

Хотя очень часто у подобного таланта есть и обратная сторона. Гении, работая над тем, что им нравится, забивают на окружающую действительность. Поэтому Сергей неоднократно был свидетелем, как такие люди получали тройки за несданные вовремя курсовые и прогулы.

Сергей не был гением. Вторая же вещь, которую он понял, – ужасная ситуация с трудоустройством и работой в сфере науки. Мизерные зарплаты, за которые ученые должны были создавать невозможное и прилагать невероятные мысленные усилия, совершенно не радовали молодого человека.

Сергею довелось поучаствовать в одном научном проекте на уровне помощника ассистента. И то количество усилий, которые требовалось приложить для создания простейшего научного опыта, неприятно его поразило. Он не боялся трудностей. И готов был ринуться в этот круговорот и постараться принести что-то новое в этот мир. Но не на пятнадцать или двадцать тысяч в месяц, из которых две-три тысячи уходили на коммунальные платежи, еще десять – на еду, а все остальные надо было растягивать на покупку вещей и хоть какую-то личную жизнь.

Так Сергей и очутился на должности инженера, а затем махнул в Москву за нормальным заработком.

Вот только жажда создания чего-то нового так и осталась в нем. Не будь апокалипсиса, возможно, ей никогда не суждено было вновь зажечься. Но конец света все же наступил.

И теперь все, что Сергей делал, он с гордостью мог назвать своим. Он был первооткрывателем. Возможно, по всему миру разные люди делали что-то подобное, но его это не волновало. Конкретно сейчас Сергей без подсказок творил историю. Управлял некой энергией, формируя правила обращения с ней. И для него это было восхитительно. Даже угроза боли и смерти отступала на второй или третий план перед этой невероятной жаждой познания.

Свои наработки требовалось задокументировать, чтобы не забыть что-то важное. Сергей нашел простую черную толстую записную книжицу и, как мог, записал свои наработки. Все было очень смутно, ведь большинство вещей делалось наобум. Да и слова, чтобы описать творящееся, никак не хотели подбираться. Все же писательство – это не его.

Но кое-что он смог записать. В шутку аккуратно выцарапал острием меча на обложке слово «Некрономикон». Нож лежал в глубине сумки, и ему откровенно лень было его доставать, вытаскивая верхние вещи. Сергей уважал творчество Говарда Лавкравта. И коль вокруг творился подобный ужас, название ему показалось в самый раз.

В этих заботах, несмотря на постоянную опасность, неделя пролетела практически незаметно. Сергей ложился спать с мыслями о новых открытиях и просыпался с новыми идеями.

Он уничтожал зомби, но уже не бросался на каждого видимого мертвеца.

Не забыл и о своем втором приобретении. Был найден небольшой двор, куда были согнаны несколько десятков зомбаков. Сергей, Немой и братья поработали минут пять шесть, приводя зомби в неходячий вид. Сергею совершенно не улыбалось потерять Бродягу из-за чересчур шустрого мертвяка.

Когда они закончили с подготовкой лакомства, Бродяга был спущен с поводка. И тут Сергей здорово удивился. Бродяга честно перебил всех зомби, но, несмотря на то, что он находился на девятом уровне, эволюции не произошло.

Сергей был уверен, что количество мертвяков, что перебил косматый слуга, раза в два минимум превышало то количество мертвых, что упокоил Немой.

Опять были собраны несколько десятков мертвяков, и сценарий повторился с тем прискорбным результатом. Бродяга остался без изменений.

– Чего же тебе, сволочная тварь, не хватает?! – в сердцах выпалил Сергей, вплотную подходя к заляпанному чужой кровью мертвяку. – Сколько тебе еще нужно собратьев перебить, чтобы наконец взять этот долбанный уровень?!

Диего и Мигель убрались подальше, с опаской взирая на разбушевавшегося босса.

– Может, тебе нужно что-то другое? Так ты просто скажи! – в запале рявкнул Сергей и осекся.

Его поразила догадка: «Если вспомнить ситуацию с Немым, то когда я очнулся, он кого-то жрал. И этот кто-то, как я тогда подумал, мог быть живым. Значит ли это… Не может быть!..»

Глава 14

– Тебе нужны живые, не так ли? Хочешь полакомиться живым мяском, тварь? – еле сдерживая ярость, спросил Сергей.

Немой ничего не ответил, но Сергею этого и не требовалось. Откуда-то он знал правильный ответ. И тот ему совершенно не нравился. Одно дело – убивать, защищаясь, или нападать на бандитов и убийц, хотя эту мысль он уже допускал с трудом. И другое дело – скармливать зомби живых людей.

«Это что за чудовищная шутка? Почему? За что мне это? Почему я получил это поганый навык? Он словно вынуждает меня раз за разом преступать через себя, совершать все более и более мерзкие вещи. Может, это какие-то проделки дьявола или еще каких-то злых сил? Я не религиозен, но происходящее мне совершенно не нравится», – мучительно размышлял он.

Диего и Мигель заметили состояние Сергея и старались не маячить у него перед глазами.

По чести говоря, они и так опасались слишком сильно ему мешать. И немалая часть вины была на самом Сергее. Проблемы с языковым барьером Сергей малодушно не стал решать, полностью окунувшись в новый мир навыков и экспериментов с ними.

Диего и Мигель же в свою очередь боялись навязываться русскому.

И их можно понять. Если раньше возле их босса ходил лишь Немой и они хотя бы видели лицо Сергея, то теперь везде он перемещался только в броне, которая подавляла одним свои видом.

Более того, броня позволяла провести с собой некие манипуляции.

Сергей мог снять шлем, и если парень отпускал его, то через пару секунд тот исчезал, доспех же получал некий урон. Если же обновить доспех, то шлем возвращался на место. Пока же он держал шлем в руках или касался его любой частью тела, то деструктуризация части навыка не происходила.

Благодаря этому Сергей мог на привалах снять шлем и принимать пищу прямо в доспехе, что, конечно, поражало свидетелей этого процесса. Непонятным образом доспех был больше и выше тела Сергея. По логике прошлого мира, Сергей не смог бы не то что ходить в нем, а даже просто надеть. Он был бы словно худой человек, нацепивший одежду XXL размера. Однако логика вылетала в трубу в этом новом мире. Сергей спокойно надевал доспех, только голова его смотрелось маленькой по сравнению с шириной плеч стального гиганта. Словно это был некий высокотехнологический экзоскелет.

Сергей, когда обратил на это внимание, пошутил, что ему не хватает большой пушки, сигары и кучи хищных тварей с острыми клинками-лапами, плюющимися иглами, чтобы быть полностью в образе.

Сей вид не располагал к доверительному диалогу. А уж когда подчиненных тварей стало две, братья еще сильнее почувствовали себя не в своей тарелке.

Молчание же русского лишь подливало масла в огонь недоверия. А еще постоянные остановки с задумчивым рассматриванием пустого места, странные беспричинные взмахи руками.

А уж когда Сергей садился напротив мертвецов и долгие минуты высматривал что-то в их глазах…

Как-то Мигель, видя это, шепотом предположил, что их босс научился общаться с зомби. Звучало это как полный бред, но Диего не смог сходу опровергнуть слова брата. У мексиканцев кровь стыла в жилах от размышлений на тему, какие тайны можно узнать от тех, кто полностью и бесповоротно умер.

Поэтому Диего подошел к Сергею с уже давным-давно назревшим вопросом лишь на исходе второй недели после начала апокалипсиса.

– Босс… – робко начал он. Его неуверенность была обусловлена тем, что Сергей в очередной раз застыл и не мигая смотрел на пытающегося дотянуться до него зомби с перебитыми коленями. При жизни это была девушка с красивыми светлыми волосами. Вот только смерть не пощадила ее длинные волосы, которые теперь напоминали, скорее, половую тряпку, вымоченную в ведре с потрохами.

– А? Да, Диего, что ты хотел?

Мексиканец, мысленно успокаивая себя, что кажущееся нечто, промелькнувшее в глазах Сергея, – это лишь его, Диего, воображение, извиняющееся начал: